Сара Орвиг - Техасская страсть

— Все правильно.

— Очень хорошо, сэр. Немедленно отправлю.

Дэн подождал, пока телеграфист отстукивал телеграмму, потом заплатил и вышел к своей гнедой лошади, привязанной к столбу. Дэн вскочил в седло, звякнули шпоры, всадник повернул на запад и поскакал вслед за фургоном. Обернувшись, он посмотрел — не выходят ли люди из салуна, но никого не увидел. Дэн пришпорил лошадь и выехал из города.

Фургон Кирни повернул на юг. Лисси обняла Рэйчел, прижалась к ней. Девушка выглянула из фургона: нет, никто их не преследовал. Рэйчел удивило, что посетители салуна не бросились в погоню. Почему? Не из-за того ли человека в черном? Неужели Рэйчел вызвала у него сочувствие? Этого не может быть, ведь в его темных глазах она не заметила ни капли жалости, глаза оставались жесткими и холодными. Тогда, возможно, он присоединился к тем мужчинам в салуне и сейчас пьет вместе с ними, смеется, полностью позабыв эпизод с Абигейл?

— Аби плачет, — тихо сказала Лисси.

— С ней все в порядке, — ответила Рэйчел. Она убрала кудряшки с лица девочки, подсела поближе к Абигейл, погладила ее по голове. — С тобой действительно ничего дурного не случилось, правда?

— Я безумно перепугалась! А из фургона я вышла только потому, что мне стало очень жарко. Ко мне подошли несколько мужчин поговорить… — Абигейл заплакала. — Прости меня, Рэйчел. Я помню, ты не велела мне высовываться из фургона. — Девушка достала скомканный платочек и утерла слезы.

Рэйчел стало жаль Абигейл, она понимала, какой сильный испуг пережила девушка. Пригладив светлые локоны Абигейл, Рэйчел сказала ей:

— Ну, теперь все страхи позади, неприятности закончились без последствий. Ты не должна забывать, Аби, что мы на приграничной территории, и в городах — мужчины, перенесшие войну. Женщин здесь мало. Совсем как дома.

— Я хочу домой!

— Мы не можем поехать домой, — твердо проговорила Рэйчел. Она протиснулась к задней части фургона и выглянула. Слава Богу, преследователей не было. Вдоль обочины, вдалеке друг от друга, стояли дома и скотные дворы.

Фургон свернул с дороги на юг. Теперь они ехали по тропе, проложенной скотоводами, ведущей к северу от Форт-Уэрта и дальше в Канзас. Довольная тем, что им удалось благополучно вырваться из города, Рэйчел оглядела фургон. Здесь помещалось все имущество семьи. На крючьях, приделанных к ободам, висели кастрюли, сковородки, инструменты. На всех вещах был толстый слой пыли. Рэйчел пробралась вперед и села на ящик между отцом и Джошем.

— За нами нет погони, — сообщила она.

— Ты храбро вела себя, Рэйчел. Но слишком опрометчиво. Мы могли оказаться в плачевном положении, если бы не неожиданная помощь. Теперь, если снова возникнет опасность, вызови шерифа.

— Слушаюсь, сэр, — отчеканила девушка. Она не хотела вступать в спор и заставлять отца лишний раз тревожиться, но понимала, что кому-то все равно надо выйти навстречу опасности, и она была единственным человеком, подходящим для этого.

— Не стоит нам одним оставаться на дороге.

— В лавке мне сказали, что неподалеку должен быть почтовый полустанок.

Эб Кирни натянул вожжи, лошади пошли медленнее. Он обернулся к Рэйчел.

— Если будет погоня, мы пропадем. Ты спросила, сколько миль до почты?

— Мы должны добраться до нее к середине дня.

— Это значит, нам придется ехать еще несколько часов! Может быть, повернуть назад? Тогда мы могли бы поселиться в гостинице и оставаться там, пока не найдется попутной повозки. А фургон пусть стоит у салуна. Ведь не все жители этого города бандиты.

Рэйчел представила себе возвращение в Форт-Уэрт. Там они будут беззащитны. Отец — болезненный человек, он не может больше принимать жизненно важных решений. Без помощи он не справится. Боевая сноровка и решительность покинули его после возвращения с войны. Он пришел домой с тяжелым ранением в грудь и в правую ногу. Отец с трудом говорил, но, главное, он утратил силу духа.

На виске и горле отца виднелись тонкие белые шрамы. Он стал неуверенным в себе и робким. Рэйчел было больно видеть отца в таком состоянии, но она не знала, как ему помочь. Иногда он мог активно действовать, как случилось сегодня, умело управлял лошадьми. В свое время он дал отпор Олвину Юбэнксу в Виксбурге. Тогда отец защищал свою семью и свое имущество. Но потом он снова превратился в издерганного и слабого человека.

— Нет, возвращаться мы не будем, поедем дальше, — объявила Рэйчел, почувствовав на своих плечах ответственность за принятие решений.

Джош залез в фургон; а Рэйчел села на его место снаружи. Подставив лицо ветру, она смотрела на волны тепла, поднимавшиеся от раскаленной солнцем земли. Если смотреть вдаль, то возникал дрожащий мираж: озеро с подернутой серебром поверхностью воды.

Дорога до Форт-Уэрта пролегала по местности, поросшей сначала высокими соснами, потом пошли лиственные породы, теперь же деревьев не было видно вовсе, только густая зеленая трава, по которой гулял ветер. В груди девушки замерло дыхание: ее поразила необъятность открывшегося перед ней простора. Впервые после бегства из Виксбурга она почувствовала полную свободу, от которой захватывало дух. Новый пейзаж, новая страна, новые надежды!

— Папа, — она схватила отца за руку. — Ты только посмотри, перед нами Техас!

— Это дикая страна, Рэйчел. Дикая и опасная. И я не знаю, нравится она мне или нет. Сможем ли мы здесь выжить?

— Сможем, — ответила Рэйчел. — Это великая страна. — Она ощущала себя частью этих просторов. — Это наша земля. Посмотри, мы свободны, как ветер!

— Мы ничего не знаем об этой земле. Мы привыкли выращивать хлопок, привыкли к прохладе, к бесчисленным рекам и ручейкам. А здесь земля кажется мне плоской и пустой. Нас предупреждали об опасностях: змеи, дикари, беглые преступники, сотни миль безводных прерий. Говорят, здесь бывают такие сильные ураганы, что сбивают человека с ног.

Но Рэйчел не слушала отца. Она вдыхала сладкий воздух свободы. Перед ее взором простиралась бескрайняя равнина под бесконечным голубым небом. С каждым поворотом колеса все дальше оставался страх, что ее отца посадят в тюрьму, в ужасный каменный мешок. — Папа, все будет хорошо.

— Держи винчестер наготове, Рэйчел. Нам без него не обойтись.

Солнце уже миновало зенит, а признаков погони, к великому облегчению Рэйчел, не было видно. К концу дня они остановили фургон у почты. Рэйчел спросила служащего, нет ли попутной повозки.

— Мы одни на дороге, и я надеюсь, что если впереди есть другой фургон, мы его нагоним.

— Нет, — ответил высокий худощавый человек в очках. — Уже три недели здесь никто не проезжал. Иногда и по месяцу никого не бывает. Этой дорогой пользуются только скотоводы, гонят стада на север. Одинокий фургон — рискованное дело, всякое может случиться: сломается колесо, налетит ураган, нападут индейцы или бандиты.