Уилл Генри - Золото Маккенны

Пелон какое-то мгновение рассматривал собеседника. А потом сделал нечто странное: положил свою огромную волосатую и невероятно сильную руку на плечо старателя и бережно сжал его. К своему изумлению, Маккенна увидел в чёрных раскосых глазах слёзы.

— Правильно, — сказал бандит, — давай погрустим немного, старина.

Несколько минут они сидели молча и курили. Наконец, разбойник кивнул:

— А теперь давай поговорим. Что ты хочешь узнать?

Маккенна хотел расспросить Пелона о его жизни и поисках, которые привели его сюда. Но решил не рисковать и не вдаваться в столь деликатные подробности.

— Давай лучше поговорим о золоте, — сказал он. — И, естественно, о Сно-Та-Хэй. О каньоне я слышал множество разных историй, но почему-то не верил им. Может быть, ты расскажешь легенду так, как её передают люди клана чирикауа?

— Почему именно чирикауа? — спросил Пелон.

— Только потому, что Нана, хранитель тайны, был из этого клана.

— Правильно. Несколько позже его клан откололся от главных сил племени. Но это было в порядке вещей в старые времена. Во времена, когда Адамса поймали в Сно-Та-Хэй.

— Значит, легенда известна тебе от индейцев?

— Конечно. Я слышал её множество раз. Старая Маль-И-Пай, чтобы скоротать долгие зимние вечера, рассказывала нам свои байки. Но тогда мы с Салли были совсем маленькими.

— Может, ты мне расскажешь? Поделишься воспоминаниями? Только воспоминаниями. Пожалуйста…

Убийца-полукровка пристально посмотрел в лицо старателю, потом отвёл глаза.

— Да, — ответил он, — поделюсь…

Каньон Погибшего Адамса

Вначале Пелон определил для Маккенны время действия: 1864-й год. Гражданская война. Адамс, имени которого теперь никто не помнил, возил грузы из Таксона в Лос-Анджелес и обратно. У него был приятель, которого он сделал партнёром. Ребята заколачивали деньгу и владели двумя грузовыми фургонами: пока один шёл туда, второй — обратно. Когда солдаты ушли на войну, апачи снова решили взять под контроль караванные пути. Приятель Адамса струхнул и продал свою долю Адамсу. Тот остался в одиночестве. Так как теперь ему приходилось самому управляться с двумя фургонами, он прицепил их один к другому и поставил в упряжку шесть здоровенных лошадей. Чирикауа предупредили его, чтобы он не поставлял больше белым переселенцам продукты на территории, принадлежавшей когда-то апачам, но Адамс не придал значения их словам.

Как-то на рассвете на фургоны напали апачи и угнали всех лошадей. Адамс храбро пустился в погоню. Он нагнал грабителей и отнял часть лошадей. Но, когда вернулся в лагерь, обнаружил, что фургоны и товары сожжены дотла. Угон лошадей был обманным манёвром: заманив его в пустыню, апачи сделали то, чего на самом деле добивались, — заставили Адамса прекратить торговые перевозки.

Адамс, прихватив вещички, ружьё и взяв в повод двенадцать лошадей — всё, что у него осталось в этом мире, — пустился в путь. В огне сгорела даже деревянная коробка, в которой Адамс хранил свою невеликую наличность: около двух тысяч долларов в бумажках гринго. Так он приехал в другой лагерь, оказавшийся селением племени пима. Тот, что спалили, находился у Джила-Бенд, и пима стояли на расстоянии полудня езды. Итак, мы знаем, где располагалась эта деревушка: на юго-западе от Финикса.

Бандит сделал паузу и спросил Маккенну, согласуется ли эта версия с версией белых. Шотландец ответил утвердительно. Тогда Пелон стал рассказывать быстрее.

В селении пима, где жили дружески настроенные к нему люди, Адамс наткнулся на большой сюрприз: группу белых золотоискателей. Они были снаряжены до зубов и рассказали Адамсу завлекательную легенду о заброшенном каньоне, полном золота.

Оказывается, когда старатели пришли в деревушку пима со скудных приисков на реке Джила, туда же приехал один мексиканский бродяга. Увидев их тощие мешочки с плоховатым песком, молодец сказал им, будто знает местечко, где один человек сможет намыть за десять минут больше золота, чем все они, вместе взятые, на Джила-Ривер. Старатели, разумеется, забросали мексиканца вопросами. И бродяга ответил на всё.

Якобы, ещё мальчишкой он попал в плен к апачам. Вместе с индейцами ходил в Сно-Та-Хэй — тайный каньон, где, по рассказам старейшин, было сокрыто огромное богатство. Золото во всех видах: от чистого песка и самородков с рисовое зерно до слитков величиной с бизонью лепёшку. Услышав это, белые обезумели. «Где же этот самый каньон?» — насели они на мексиканца.

Парень, одно ухо которого было страшно изуродовано, за что он и получил кличку «Кривоух», пожал плечами и ответил, указывая на северо-восток:

— Там, в земле апачей.

Прозвучало это мрачновато, но белые пропустили предупреждение мимо ушей. Они хотели знать лишь одно: сможет ли Кривоух провести их туда, где, по его словам, золото лежало почти на поверхности? Мексиканец, как и старатели, выказал полное безразличие к хозяевам каньона. Мол, он с удовольствием отведёт их всех в Сно-Та-Хэй и цену высокую не заломит.

Он дал белым понять, что за свою работу хотел бы получить коня, чтобы убраться вон из этой страны, да видит: у старателей один ленивый вьючный мул на всех. Это было правдой. У двадцати человек, до зубов снаряжённых инструментом для мытья золота и провизией, не было ни единой порядочной лошади. Коней поугоняли апачи. Да, если вы не запирали лошадей на ночь в кораль, не стреноживали их, не приставляли свирепых сторожей — приходилось топать пешком.

И вот старатели, озверевшие от алчности, но беспомощные, как дети, — потому что не могли купить сорокадолларовую лошадь проводнику, согласившемуся доставить их в Золотой Каньон, и приличных коней для себя — увидели на горизонте Адамса с его двенадцатью крепкими мустангами.

Брюер, вожак старателей, моментально предложил Адамсу двадцать пять процентов всего найденного ими золота, если он согласится снабдить их всех лошадьми. Адамс согласился. Двадцать один человек с двенадцатью конями отправились с Кривоухом во главе на поиски Каньона Дель Оро, то есть Золотого Каньона, который с тех самых пор так и называли все белые.

Здесь Пелон вновь прервался, чтобы поинтересоваться у Маль-И-Пай насчёт еды. Получив ответ, что кусок холодной мулятины уже разогревается, а вода для кофе вот-вот закипит, он успокоился, вынул ещё одну сигарету и вернулся к рассказу.

В поход вышли двадцатого августа. В тех землях, которые им предстояло пересечь, не жил ни один белый переселенец. Кривоух, которому под конец было обещано целых две лошади вместо одной, а также ружьё, седло, амуниция и два пятидесятидолларовых самородка, сообщил им, что до места, откуда будет виден Сно-Та-Хэй, восемь дней пути. Да оттуда ещё четыре или пять дней до последнего лагеря, который будет разбит у самого входа в каньон.