Джек Шефер - Шейн

А я обычно шнырял по магазину, набивал пузо крекерами из открытого бочонка, стоящего в конце стойки, и играл в прятки с крупным и мудрым старым котом мистера Графтона, большим мастаком по части ловли мышей. Сколько раз, переворачивая ящики, я выгонял оттуда этих толстых пушистых тварей прямо ему в когти… Если мать была в подходящем настроении, у меня в кармане оказывался пакет леденцов.

На этот раз у нас имелась особая причина задержаться дольше обычного, причина, которая мне была вовсе не по вкусу. Наша учительница, Джейн Графтон, заставила меня отнести матери записку с приглашением зайти побеседовать. Обо мне. Я и вообще-то был не особенно силен и прилежен в учебе. А сейчас меня, к тому же, очень беспокоили дела на большом ранчо и то, как они могут отразиться на нас, — а это ничуть не способствовало занятиям. Мисс Графтон и в лучшие-то времена едва терпела меня. Но что довело ее до такой злости, чтобы матери записку писать, так это погода. Какой нормальный человек может ожидать, что мальчик, у которого хоть капля энергии есть, усидит запертый в классе в такую погоду? За эту неделю я два раза уговаривал Олли Джонсона смыться со мной вместе после большой перемены и проверить, клюет ли еще рыба в нашем любимом пруду за городом.

Мать покончила с последним пунктом в своем списке, поискала меня глазами, слегка вздохнула и распрямила плечи. Я понял, что она направляется в жилые комнаты за магазином беседовать с мисс Графтон. Я скорчился и сделал вид, что не замечаю ее взгляда. В магазине осталось всего несколько человек, хотя салун в соседнем помещении работал вовсю. Она подошла к отцу, который все еще листал каталоги, и оторвала его от этого занятия.

— Идем, Джо. Тебе это тоже не помешает выслушать. Должна тебе заявить, мальчик уже слишком большой, чтобы я сама могла с ним справиться.

Отец быстро оглядел магазин и замер, прислушиваясь к голосам, доносящимся из соседнего помещения. За весь вечер мы не видели никого из людей Флетчера, и отец как будто был спокоен. Он взглянул на Шейна, складывающего газету.

— Это недолго. Мы вернемся через минуту.

Они скрылись в дверях, ведущих в заднюю часть здания, а Шейн подошел к проему, соединяющему магазин и салун. Он окинул зал быстрым настороженным взглядом и шагнул внутрь. Я последовал за ним. Но мне не полагалось туда даже заходить, так что я остановился у входа. Шейн стоял возле бара и с самым серьезным видом подшучивал над Уиллом Атки, говоря, что, по-видимому, не будет брать сегодня содовой шипучки. В зале сидели несколько небольших компаний, в большинстве из местной округи, я их всех знал хотя бы в лицо. Те, что были рядом с Шейном, слегка отодвинулись, с любопытством косясь на него. А он, вроде как, ничего и не заметил.

Он поднял стакан к губам и попробовал выпивку на вкус, опираясь одним локтем на стойку, не пытаясь ни пройти дальше в зал и присоединиться к обществу, ни спрятаться в сторонке, просто он готов был проявить дружелюбие, если кому-то захочется, или враждебность, если, опять-таки, кто-то начнет напрашиваться.

Я шарил глазами по залу, пытаясь припомнить, кого тут как зовут, и вдруг заметил, что одна из распашных дверок чуть приоткрыта, и в щель украдкой заглядывает Рыжий Марлин. Шейн это тоже увидел. Но только ему не было видно, что на веранде есть и еще люди, потому что они держались ближе к стене, с той стороны, где магазин. Я их заметил через окно рядом — громоздкие тени в темноте. И так испугался, что едва мог с места двинуться.

Но я должен был. Должен был, несмотря на все мамины запреты. Я прокрался в салун, прямо к Шейну, и зашептал:

— Шейн! Их там снаружи целая куча!

Только я опоздал. Рыжий Марлин был уже внутри, остальные заходили торопливо и рассеивались по залу, стараясь перекрыть проход в магазин. Среди них был Морган; на его плоском лице застыла угрюмая решимость, а широкие плечи почти заполнили дверной проем, когда он заходил; рядом с ним стоял ковбой, которого звали Кудряшом за густую шапку непослушных волос. Он был глуповатый и медлительный, зато толстый и сильный, и он несколько лет работал вдвоем с Крисом. Еще двое последовали за ними — это были новые для меня люди, по виду крепкие и опытные, много лет проработавшие со стадом.

Оставалась еще канцелярия сзади с выходом наружу, на боковое крыльцо и проезд за домом. У меня тряслись колени, но я вцепился в Шейна и попытался сказать ему об этом. Однако он остановил меня резким жестом. Лицо у него было ясное, глаза горели. Он даже как будто был счастлив, ну, не так, что ему весело и радостно, просто счастлив, что кончилось ожидание, и то, что ждало в будущем, наконец пришло, вот оно, видное и понятное, и он готов… Он положил руку мне на голову, чуть покачал, растрепал волосы.

— Бобби, мальчик, ты хочешь, чтобы я удрал?

Любовь к этому человеку пронизала меня, по всему телу пробежала теплая волна, колени перестали трястись, и я почувствовал такую гордость, что вот я здесь, с ним, — даже слезы на глазах выступили. Он сказал:

— Уйди отсюда, Боб. Не очень-то это будет красиво.

Я знал, что он прав, и был готов сделать, как он сказал. Но не смог уйти дальше своего наблюдательного пункта на ящике сразу за проходом в магазин, откуда мог видеть почти весь салун. Я там торчал, как приклеенный, и мне даже в голову не пришло побежать за отцом.

Теперь Морган двинулся вперед, а его люди рассыпались за ним цепью. Он прошел примерно полдороги до Шейна и остановился. В помещении воцарилась тишина, только шаркали ноги, когда люди от стойки и ближайших столов отступали к задней стене, а некоторые торопливо выбирались через переднюю дверь. Ни Шейн, ни Морган не обращали на них внимания. Они смотрели только друг на друга. Они и глазом не повели даже когда мистер Графтон, который чуял заваруху у себя в заведении с любого расстояния, ворвался в салун через проход из магазина, громыхая сапогами по дощатому полу, и протиснулся за стойку мимо Уилла Атки. У него было очень решительное лицо. Руки скрылись под стойкой, а потом вынырнули оттуда, сжимая дробовик с обрезанными стволами. Он положил его перед собой на стойку и сказал сухо, отвращением в голосе.

— Стрельбы здесь не будет, джентльмены. И весь ущерб придется заплатить.

Морган коротко кивнул, не сводя глаз с Шейна. Он подошел ближе и снова остановился, на расстоянии чуть больше вытянутой руки. Голову он слегка опустил. Руки со сжатыми кулаками висели вдоль тела.

— Никому не удастся попортить одного из моих парней и уйти безнаказанно. Мы вываляем тебя в дегте и перьях и вывезем вон из долины, Шейн, верхом на шесте. Сперва мы тебя малость поучим, а после прокатим на шесте вон из долины, там ты и останешься.