Луис Ламур - Ручей повешенной женщины

По-прежнему шел снег, не очень густой, но непрерывный. Так что нечего было и думать о том, чтобы искать Фарлеев по следу. Все следы давно замело. А через час-другой не останется и моих следов.

Одно мне было ясно: среди развалин трупов нет. К тому же, судя по всему, ковбои Белена считали, что Фило удалось бежать. Значит, и его сестре — тоже.

Но куда?

Ближайшим местом, где они могли найти приют, был зимний лагерь Джастина. Они знали, что я там обосновался. Энн не очень-то хорошо представляла, где это, но я указал ей направление. Да и Фило случалось несколько раз проезжать мимо. Куда же еще они могли направиться, если не ко мне? Похоже, что сперва они отсиживались в каком-то укрытии, а бежали только тогда, когда хижина уже горела… Вернее, когда поджигатели уехали, оставив дом догорать. Но раз Уолл и Айвс уехали, не дожидаясь, когда все сгорит, значит, у них были основания считать, что Фарлей мертв или вот-вот умрет. Следовательно, рассуждал я, им удалось его ранить. Но где же они?..

Тот, кто хорошо знает местность, тот всегда найдет, где спрятаться. А уж когда день-деньской сгоняешь скот, ищешь отбившихся от стада коров или просто охотишься, то очень скоро узнаешь каждую ложбинку, каждую трещину в скалах. Поэтому я усиленно соображал, — где же в этих краях укромные места, в которых можно затаиться?

Перебирая в памяти все известные мне укрытия от ручья Повешенной Женщины до Пороховой речки, я прикидывал — каковы шансы Фарлеев добраться туда?

Мне казалось, что, скорее всего, они где-то неподалеку. Вряд ли при бегстве им удалось раздобыть лошадей, а пешком им далеко не уйти.

Повинуясь смутному предчувствию, я поскакал вверх по склону к курганам Конского ручья.

Что и говорить, могла существовать добрая дюжина всяких укрытий, о которых я и не подозревал. Но я кое-что вспомнил… Как-то Фило выследил и убил гризли, обитавшего в пещере среди курганов. Вероятность того, что беглецы скрываются именно там, была ничтожна, но ничего другого мне в голову не приходило.

Хотя подъем был уж не столь высок — всего несколько сотен футов, тропинки туда вели крутые и узкие. К счастью, мой чалый оказался отличным конем, словно созданным для езды по горным тропам. Даже по снегу он шел довольно быстро.

Сперва, на случай, если за мной попытаются следить, я поеду по направлению к нашей хижине. У Северного рукава Подветренного ручья располагалась укромная лощина, близ которой паслось небольшое стадо. Добравшись туда, я долго топтался вокруг, а потом, отыскав нескольких отбившихся от стада бычков, направил их к лагерю. Сам же свернул в заросли кустарника и поскакал вдоль склона, время от времени останавливаясь и проверяя, — нет ли погони?

Не прошло и часа, как я отыскал ту медвежью пещеру. Пещера оказалась пуста. Однако кто-то не сейчас, а явно заранее, успел оборудовать ее для жилья. В углу лежала куча дров, рядом была сложена растопка, а на выдолбленной в скале полке в два ряда выстроились жестянки с консервами. Этих припасов хватило бы на неделю, а то и больше. Значит, Фило Фарлей предполагал, что ему может понадобиться подобное укрытие. Хотя, возможно, о существовании пещеры знал кто-то еще.

В это время я старательно отгонял от себя мысли о лошади в мокасинах. Похоже, что ее седок неоднократно наведывался на ранчо Фило. А может, это был сам Фарлей? Едва лишь я вспоминал об этих следах, как меня охватило беспокойство, чуть ли не ужас…

Стоя в пещере, я лихорадочно соображал: где же могут находиться эти двое?

Но ничего не приходило мне на ум. Где-то среди снегов брели девушка и раненый, может, даже умирающий, мужчина, — а я ничем не мог помочь им. Ничем… Бесцельное блуждание по сугробам только понапрасну изнурило бы моего коня, а шансов случайно наткнуться на Фарлеев практически не было. Они же не знали, что я ищу их, и у них имелись веские причины опасаться погони.

Вырвав из записной книжки листок, я написал на нем коротко и по делу:

«Чтобы ни случилось, вы всегда можете приехать ко мне».

Как бы подписаться? Эту пещеру может найти кто-нибудь посторонний. И очень может быть, что ее приготовил-то не Фарлей, а кто-то другой. Значит, подпись должна быть понятной только Фило и Энн. Я подписался: «Бреннан на вересковой пустоши».

Так называлась старинная ирландская песенка, которую часто пел Фило. Я несколько раз просил его спеть ее для меня. Поэтому и не сомневался: Фило сразу же поймет, кто автор записки. И кроме того: по дороге из Майлс-Сити, я рассказывал Энн про эту песню и того разбойника, о котором она сложена.

Оставив записку на видном месте, я вышел из пещеры, последний раз осмотрелся и повел коня прочь. О своих следах я не заботился — знал, что их засыпет снегом в ближайшие часы.

Подъехав к нашей хижине, я увидел в коррале чужих коней. Соскочив с чалого, я с винтовкой в руках шагнул к двери.

Прямо напротив входа, прислонившись спиной к стене, сидел Эдди Холт, сжимавший в руках винчестер. На поясе у него висел кольт. Впервые за время нашего знакомства я увидел Эдди с револьвером.

Кроме моего приятеля, в хижине находились Джастин и трое его ковбоев. Я знал их всех и со всеми из них в свое время работал. Но сейчас на их лицах, ни на одном из них, не было и намека на дружелюбие.

— Приветствую, мистер Джастин, — поздоровался я. — Вот уж не ожидал увидеть вас здесь в такую непогоду.

Тот беспокойно переминался с ноги на ногу.

— Пайк, я собираюсь уволить вас. Винди и Небраска займут ваше место.

— Может, объясните за что?

Джастин колебался.

— Прошел слух… Видели, как вы гоните скот в Вайоминг.

— Кто бы ни рассказал вам об этом, — возразил я, — вам следовало бы разобраться… Я гнал ваш скот. Мы с Эдди отбили стадо у скотокрадов и пригнали обратно.

Джастин явно смутился, но тут вмешался Небраска.

— Ты всегда был дружен с Томом Гетти, — заявил он, — а мы нашли следы его коня. Тут, совсем рядом.

— Верно, Том был моим другом. И он действительно приезжал сюда. Приезжал за бутылкой патентованного лекарства. Вы же знаете Тома… он всегда при смерти.

Они промолчали. Я повернулся к Эдди.

— Ладно, собирай вещички. Мы уезжаем.

Я перевел взгляд на Билла Джастина.

— Или вы желаете, чтобы мы топали пешком?

Джастин побагровел.

— Не мели ерунды. Берите лошадей и убирайтесь.

— Мистер Джастин, — я старался говорить как можно спокойнее, — прошу вас, да и всех остальных заодно, выслушать меня очень внимательно. И я хочу, чтобы вы это передали своим друзьям. В жизни своей я не украл ни одной коровы, и вы прекрасно это знаете. Я всегда работал честно и не жалея сил. А теперь зарубите себе на носу следующее. Как я понял, вы пока что не назвали меня вором. Только намекали на это. Что ж, давайте разберемся. Если кто-нибудь посмеет назвать меня вором, пусть лучше не выходит из дому без оружия. Сами знаете, не в моих привычках чуть что хвататься за ружье. Но если услышу хоть слово, что я, дескать, вор, — убью и того, кто это сказал, и любого, кто попробует это повторить. И так будет, пока я жив. Вы знаете, что я всегда был хозяином своего слова.