Роберт Говард - Джентельмен с Медвежьей речки

— Держите его! — закричал Хопкинс. — Ему плохо!

— Закопайте меня под деревом, парни, — слабым голосом завещал я им. — А на плите сделайте такую надпись: «Он храбро сражался, но судьба сыграла с ним злую шутку…» Несколько дней спустя печальная процессия подошла по извилистой тропинке к Медвежьей речке. Я пластом лежал на носилках. Я сказал шерифу, что не могу умереть, не повидав прежде Эллен Рейнольдс, и что я должен передать дядюшке Гарфильду останки его часов, доказав тем самым, что до конца исполнил свой долг, по крайней мере так, как я его понимаю.

И вот, когда, до родного дома оставалось всего несколько миль, кто, вы думаете, повстречался нам на дороге? Ну, конечно же, Джим Брэкстон собственной персоной. Он едва сдержал радость, когда я чуть слышно прошептал, что перед ним умирающий. Он был с головы до пят разодет в новую одежду из оленьих шкур и весь так и сиял от восторга, что было весьма обидно видеть человеку в моем положении.

— Какая жалость, — сказал он, — какая жалость, Брекенридж, что ты умираешь!

Твой отец попросил, если я тебя встречу, рассказать кое-что о часах дяди Гарфильда. Он очень надеялся, что я тебя встречу где-нибудь по дороге в Рваное Ухо — я только что оттуда, ездил за бланком свидетельства о браке.

— Что такое? — Я навострил уши.

— Да-да — я и Эллен Рейнольдс собираемся пожениться. Ах да, так о часах.

Кажется, отец одного из бандитов, ограбивших дилижанс, знавал твоего дядю Гарфильда еще по Техасу и даже водил с ним крепкую дружбу. Он прочитал имя, выгравированное на часах, вспомнил их хозяина и отправил часы обратно. Так что почта доставила их владельцу на следующий день после твоего отъезда.

Некоторые утверждают, что это ревность придала мне силы приподняться на носилках и хорошенько въехать Джиму Брэкстону в нижнюю челюсть. Не могу с этим согласиться. Я не способен на подобные выходки. Здесь дело в семейных, традициях. Я ведь не мог в ту минуту достать дядюшку Гарфильда, а мне срочно требовался хоть кто — нибудь, чтобы излить на него свои чувства. Так что Джим Брэкстон подвернулся как нельзя кстати.

Глава 5. Джентльмен с Медвежьей речки

— Слушай… ты… — моя сестрица Очита, сдвинув брови, ткнула меня в грудь пальцем. — За такое обращение с Глорией Макгроу тебя давно следовало бы пристрелить!

— Никогда не произноси при мне этого имени, — с горечью ответил я. — Слышать о ней не хочу. А с чего это ты взяла, что меня надо пристрелить?

Тут Очита и говорит:

— Когда тебя принесли домой — всего, точно пропущенного через мельничные жернова, — Глория, едва услышав о тебе, примчалась быстрее ветра. Но стоило ей показаться в дверях, как что ты сделал?

— Да ничего особенного, думаю. А что такое?

— Ты отвернул башку к стене и сказал… сказал: «Уберите отсюда эту женщину — она будет смеяться над моими ранами.»

— А разве не так? — в свою очередь накинулся я на сестру.

— Не так! — с не меньшим пылом ответила она. — Услышав твои слова, Глория побледнела и, не сказав ни слова, с гордо поднятой головой ушла. С тех пор она здесь больше не показывалась.

— Ну и не надо, — говорю. — Я знаю — если она и явится, так для того только чтобы позлорадствовать над моим горем.

— Не думаю, — сказала Очита. — Первое, что она спросила: «Брекенридж сильно изранен?», и в ее словах не было злорадства. Клянусь, она пришла помочь тебе, а ты говорил с ней так грубо! Стыдись!

— Не лезь не в свое дело! — посоветовал я сестрице и, встав с постели, вышел из дома, чтобы развеяться и обрести душевный покой.

Я отправился на речку поудить рыбу. К тому времени из всех прежних неприятностей у меня остался только перелом ноги. Хот кость и быстро срасталась, я был вынужден оставаться дома. Ковыляя по лесу, я, не торопясь, обдумал слова Очиты и пришел к выводу, что, возможно, увидев мои раны, Глория действительно изменила свое отношение и что, возможно, мне стоило бы воздержаться от резких слов. И я решил, что мой долг соседа, просто обязывает меня навестить Глорию, чтобы поблагодарить за участие и сказать, что я вовсе не хотел ее обидеть. Я скажу, что в тот злосчастный момент находился в горячечном бреду и потому принял ее за Эллен Рейнольдс. В конце концов, разве у меня не большое, благородное и великодушное сердце настоящего джентльмена? И если Глория первой пошла на примирение, с моей стороны было бы величайшей глупостью продолжать упрямиться вместо того, чтобы своим прощением осчастливить такую славную девушку. С этими мыслями я свернул на тропинку, ведущую к дому Макгроу, — тропинку, по которой я не ходил с того самого злополучного дня, когда повздорил с мистером Вилкинсоном. Я старался обходиться без лошади: нога моя заживала, и ходьба немало тому способствовала.

Не прошел я и половины пути, как повстречал ту, которую искал. Она ехала на своей низкорослой лошадке, и мы столкнулись нос к носу как раз на середине пути. Я тут же снял свою стетсоновскую шляпу и произнес:

— Как поживаешь, Глория? Ты, часом, не ко мне ли направляешься?

— С чего это вы взяли, мистер Элкинс, что я еду к вам? — Ее ледяной тон острым, ножом резанул меня по сердцу.

— Ну… в общем… — забормотал я, сбитый с толку неожиданным отпором, — знаешь, Глория, я просто хотел поблагодарить тебя за то, что ты тогда меня навестила и…

— Не стоит, — отрезала она. — В тот день я зашла к вашим занять немного соли. Я и не подозревала, что вас так отделали.

— Ну зачем ты так, Глория? — мягко возразил я. — Поверь, я не хотел тебя обидеть. Дело в том, что в тот момент я был в горячечном бреду и принял тебя за кого-то другого.

— Может быть, за Эллен Рейнольдс? — насмешливо спросила она. — Или та уже находилась рядом и держала в своей ладони вашу горячечную руку? Ах, нет! Совсем из головы вон! Она же в то время как раз выходила замуж за Джима Брэкстона! Право же, мне очень жаль, Брекенридж. Но ничего, у Эллен есть младшая сестренка. Через несколько лет она подрастет, и вы ее получите… конечно, если кто-нибудь из Брэкстонов опять не отобьет ее.

В глазах у меня потемнело.

— Да пусть они провалятся в преисподнюю, эти Брэкстоны вместе с Рейнольдсами! И тебя пусть прихватят! Какого черта! Я был прав, а сестрица моя — просто дура! Надо же такое придумать: будто ты за меня переживала! А на самом деле прибежала, как всегда, посмеяться, пока валялся пластом!

— Неправда! — воскликнула Глория вдруг изменившимся голосом.

— Да уж наверное! — говорю. — Ступай своей дорогой, а я пойду своей. Ты воображаешь, что если вы на пару с Эллен Рейольдс надругались над моими чувствами, так и не найду, на ком жениться! Так вот что я тебе скажу: вы не одни на этом свете. И если уж на то пошло, мне осточертели девчонки с Медвежьей речки! Я возьму в жены городскую!