Дороти Лаудэн - Что такое любовь?

— И… и как же это лечится? Микаэла коротко вздохнула.

— Есть только один метод, на который можно положиться. Опухоль удаляют оперативным путем.

— То есть исходят из того, что опухоль злокачественная?

— У нас, к сожалению, нет методов, чтобы с точностью определить это, — призналась Микаэла. — Поэтому я должна исходить из худшего и рекомендовать радикальную форму лечения.

Дороти смотрела на нее с недоверием.

— А если поточнее?

Микаэла отвела глаза, чтобы не натыкаться на испытующий взгляд подруги.

— Опухоль удаляется вместе с окружающими тканями.

— Вместе с окружающими тканями? Что это значит?

— Это значит, что… — Микаэла смолкла, затем сделала новую попытку — Это значит, что грудь должна быть удалена.

Миссис Дженнингс в ужасе отпрянула.

— Нет! На это я не смогу пойти!

— Но это ваш единственный шанс, — пыталась убедить ее Микаэла. — Удалив опухоль, нам удастся избежать серьезных осложнений. А без операции вам может грозить смертельный исход.

Дороти молча уставилась перед собой.

— Но это значит, что я перестану быть настоящей женщиной. И люди будут на меня смотреть как на уродца. А ведь я всегда гордилась своей фигурой.

Она подняла голову и посмотрела на Микаэлу своими светлыми глазами.

Доктор Майк смотрела на лежащий перед ней анатомический атлас.

— Но ведь можно использовать подкладную грудь. Никто ничего не будет знать. На мой взгляд, вовсе не это делает нас настоящими женщинами.

— Но это будет совсем другое, незнакомое чувство. И я перестану существовать для мужчин. — Дороти подняла голову еще выше. — Я вскормила этой грудью моих детей. Не знаю, представляете ли вы себе, что это значит.

Микаэла опять вздохнула.

— У меня нет своих детей, но я могу себе представить, как тяжело вам принять такое решение. — Она сделала паузу. — Но какая цена может быть чересчур высока, если речь идет о спасении жизни?

Дороти нервно водила пальцами по кромке стола.

— А что будет после операции?

— Поначалу, может быть, вы не так свободно будете двигать правой рукой, — разъяснила Микаэла. — Но со временем пройдет и это. Что же касается груди— там будет сделан разрез, от которого впоследствии останется шрам.

— И… и что еще? Как грудь будет выглядеть?

— Заранее трудно сказать, — уклонилась от ответа доктор Майк. — Но вы должны рассчитывать на то, что она будет плоской, и вы будете выглядеть снова как юная девочка.

Дороти вздохнула.

— Принять такое решение нелегко. К тому же вы не можете сказать заранее, злокачественная ли это опухоль. Может быть все это вообще излишне.

— А может быть, и так, что это ваш единственный шанс прожить дольше двух лет. — Микаэла при всем желании никак не могла понять, почему ее подруга так долго колеблется. — Не знаю, Дороти, легче вам будет от этого или нет, но я бы на вашем месте сразу согласилась на операцию.

Миссис Дженнингс взглянула на Микаэлу с испугом. Как будто кто-то разбудил ее от глубокого сна.

— Но речь идет не о вас, Микаэла. Речь идет обо мне, и свое решение я приму только сама.

С этими словами она поднялась.

— Прошу вас, Дороти, подумайте обо всем этом хорошенько! — сказала Микаэла вдогонку своей пациентке.

Миссис Дженнингс обернулась от двери и посмотрела на Микаэлу пронзительным взглядом. — Вряд ли мне удастся не думать об этом.

Глава 7

ХОД ВРЕМЕНИ

Когда Микаэла вернулась в этот вечер домой, дети уже спали. На столе для нее был оставлен ужин, а в камине дотлевали последние угли— к этому времени осенние вечера уже ощутимо похолодали, — однако гостиная маленького деревянного дома казалась пустой и одинокой.

Доктор Майк поставила свою сумку и опустилась в кресло-качалку. Разговор с Дороти утомил ее больше, чем весь прошедший день.

Легкий вздох заставил ее насторожиться. Она поднялась и прошла в угол комнаты, где занавеской был отгорожен закуток для умывания. Именно оттуда исходили эти звуки. Она отвела занавеску в сторону и увидела перед умывальным комодом Колин. Обнажившись по пояс, та перетягивала грудь бинтами, взятыми в больнице Микаэлы.

Вначале Микаэла опешила и не знала, что сказать.

— Колин, ради всего святого, что ты здесь делаешь? — вырвалось у нее.

— Я не хочу, чтоб она у меня была, — ответила девочка, продолжая затягивать бинт. — Она у меня больше, чем у остальных девочек в классе, и все мальчишки дразнятся из-за этого.

Доктор Майк растерялась.

— Но, Колин… — Она запнулась. — Это же обыкновенное телесное развитие. У всех девочек когда-то вырастает грудь.

Долго копившиеся слезы хлынули из глаз Колин.

— Но хотя бы не росла так быстро! — воскликнула она. — Мальчишки все время пялятся на мою грудь. А сегодня нарисовали на доске ужасную карикатуру на меня.

Микаэла нежно обняла девочку за плечи и вывела ее в гостиную, усадив на кровать и устроившись рядом с ней. Потом немного ослабила бинты, чтобы девочка могла хотя бы свободно дышать.

— Понимаешь, это у мальчишек такая фаза. Я бы даже сказала, что они не виноваты, это происходит помимо их воли. В сущности, они делают это лишь потому, что находят женскую грудь очень красивой, но не решаются это признать.

Колин всхлипывала.

— Я не верю, что они находят ее красивой. Они считают, что она выглядит по-дурацки. И я сама себе кажусь уродом.

— Ах, Колин, очень многим приходилось и приходится так же, как тебе, — ответила Микаэла и погладила девочку по белокурым волосам. — Большинству девочек хочется выглядеть как-нибудь иначе. Я, например, в твоем возрасте мечтала о кудрях.

Колин робко засмеялась.

— Ты и кудри? — Она окинула взглядом волосы Микаэлы. — Я даже представить тебя не могу другой.

— Я тоже не представляю тебя другой. Ты хороша такая, как есть, — ответила доктор Майк. — Когда-нибудь ты будешь гордиться своей фигурой.

— Волосы— это совсем другое дело, — упорствовала Колин. — А вот когда они пялятся на мою грудь, мне так стыдно, — продолжала она. — У меня такое чувство, что все остальное во мне они просто не воспринимают.

— Это не твоя вина, Колин… — Микаэла подыскивала слова утешения, — И уж наверное не все ведут себя так.

— Все! — Колин вздохнула. — Я ведь тоже думала, что хотя бы Джеред не такой, как остальные. Я думала, что он действительно интересуется мной. Но я ошиблась в нем.

В сознание Микаэлы закралось подозрение.

— Колин, расскажи, что произошло? Я должна знать всю правду. Этот мальчик подошел к тебе слишком близко? Может, он дотронулся до тебя?