Евгений Костюченко - Блюз для винчестера

— Ну да. Не придется. И они будут спокойно делать свое дело. И спокойно увезут моих бобров, — сказал Степан, прекрасно понимая, что сейчас ему надо думать не о бобровых шкурах, а о своей собственной.

— Пусть увезут. Ты поймаешь новых.

— Видишь ли, Эрни, ведь эти шкуры — они не мои. Мне их только доверили на время. И дробовик тоже не мой. А ведь бандиты наверняка и его прихватят.

— Конечно, прихватят. "Паркер" — дорогое ружье.

— Вот видишь, — Степан оглядывал стены, на которых висела разнообразная утварь. — Значит, из-за этих бандитов я могу навсегда потерять доверие.

— Ты не виноват. Я всем скажу, что ты был без оружия.

— А это что, не оружие?

Степан Гончар снял с крючка массивный тесак с костяной рукояткой.

— Перестань, — сказал Эрни. — Надо трезво оценивать шансы. У них винтовки, а у тебя нож. Их там шестеро, а ты один.

— Нас двое.

— Я не в счет.

— Хорошо. Но я все равно не один. Ты забыл о "желтых жилетах". Слышишь? Еще стреляют. Значит, шансы не так уж и малы.

— Ты понимаешь, что тебя просто убьют? — спросил Эрни. — Ты согласен умереть из-за каких-то несчастных шкурок?

— Я уже видел, как умирают из-за них, — спокойно сказал Степан Гончар. — Ничего особенного.

Он еще не знал, каким образом сможет вмешаться в бой. Но был уверен, что эта драка не закончится, пока он не вмешается.

Дверь с грохотом распахнулась. Рыжебородый, стоя на пороге, навел на Степана винчестер и приказал:

— Хватай мешок! И пошел на выход!

— Какой мешок?

— Любой, только полный! Эрни, что у тебя тут в мешках?

— Сухофрукты. А этот — с фасолью.

— Вот и отлично! Схватили оба по мешку, и вперед! Живо!

За его спиной зазвенели разбитые стекла и грянул выстрел.

— Что стоите! Ноги отнялись? Вперед!

Степан подхватил за углы холщовый мешок и поволок его к выходу. Он увидел, что Капрал стоит на одном колене перед разбитым окном и целится во двор из винтовки. Там, во дворе, плясали отсветы огня, а через дорогу виднелась почта — впрочем, ее почти не было видно за клубами дыма, над которыми вскидывались языки пламени. Капрал выстрелил, передернул затвор и выстрелил снова. В ответ со стороны почты гулко грохнула винтовка, и в трактире взорвалась винная бутылка на буфетной витрине.

Пригибаясь и волоча тяжелый мешок по полу, усеянному осколками, Степан перебежал к выходу. У крыльца стоял фургон с брезентовым тентом. Задний борт был откинут, полог закатан кверху, а внутри сидел, держась рукой за бок, человек с очень бледным лицом.

— Кидай мешок в фургон и беги за другим! — заорал рыжебородый, подталкивая Степана стволом в спину.

От этого толчка у Гончара задрожали колени, и он едва не упал, пытаясь поднять мешок. Эрни оказался рядом и помог ему. Вдвоем они вернулись на кухню и вместе взялись за корзину с винными бутылками.

— Ничего, ничего, — шептал трактирщик, — они уже уезжают. Видно, ничего не получилось у них.

Когда, пригибаясь под влетающими пулями, они загрузили в фургон все запасы, хранившиеся на кухне, рыжебородый приказал:

— Эрни, тащи ром! А ты, моряк, кидай в фургон свои связки! Да пошевеливайся, пока пулю не получил!

Зал трактира заволакивало дымом. Кислый запах пороха смешивался с горечью пожара, от угара щипало глаза.

— Все! Достал я его! — удовлетворенно выкрикнул Капрал. — Остался один! Бьет из-за ставен, сукин сын!

— Может быть, попробуем забраться внутрь? — спросил его рыжебородый. — Обидно уходить с пустыми руками!

— Фрэнку виднее, — ответил Капрал, встав у простенка и целясь в сторону почты. — Ну, где ты там, где притаился?

Эрни, прижав к животу деревянный бочонок, пробежал мимо Степана к выходу. Гончар наклонился над своими связками бобровых шкурок, поднял их с лавки — и тут руки сами собой нащупали оружейный пояс, который был припрятан под мехами.

И рыжебородый, и Капрал сейчас стояли спиной к нему, целясь из винчестеров в сторону почты.

Степан вдруг ощутил в ладони холодную шершавую рукоятку. Через миг он вытянул кольт из кобуры и отвел курок.

Держа револьвер обеими руками, он навел его на спину рыжебородого. Тот не оборачивался.

"Стреляй!" — приказал себе Степан Гончар. Но палец никак не мог надавить на гладкую дужку спускового крючка.

Рыжебородый выстрелил из винчестера и опустил ствол, вглядываясь в дым из-под руки. Потом обернулся к Степану и спросил:

— Все закинул?

— Все, — ответил Гончар, и кольт подпрыгнул в его руке, выбросив целое облако дыма.

Он снова и снова жал на тугой спуск, и Капрал вскрикнул от боли, а потом повалился на пол поперек рыжебородого.

Степан отбежал назад, перемахнул через стойку и навел револьвер на входную дверь. Как только там показался Эрни, Степан свистнул ему и показал рукой в угол. Трактирщик все понял без слов. Он присел на корточки и замер в углу за лавкой.

На пороге выросла фигура человека в длинном плаще, и Степан выстрелил, целясь в пояс. Он уже знал, что кольт при стрельбе подбрасывает кверху, и пули могли пройти над головой противника. Два выстрела, и после третьего нажатия на спуск — пустой щелчок.

Выхватив второй кольт из-за пояса, Степан кинулся к двери и присел перед ней. Осторожно выглянул наружу. В дыму перед почтой метались две неясные фигуры.

Степан на четвереньках перебрался на крыльцо и по ступенькам сполз на снег. Двое бандитов стояли перед горящей почтой. До них было шагов пятнадцать.

Гончар вытянулся на снегу, широко раскинул ноги, оперся локтями и прицелился, словно на обычном армейском стрельбище готовился выполнить стрелковое упражнение с АКМ.

— Зайди посмотри, как там? — кричал один бандит другому, подталкивая револьвером в спину. — Там же нет огня, один дым!

— Бесполезно, Фрэнки, бесполезно!

Они стояли рядом, и Степану не пришлось менять позицию, чтобы уверенно поразить обе цели. Только чуть повел стволом влево после первого выстрела.

"Фургон!" Судорога пробежала между лопатками, как только Степан понял, что, возможно, в эту самую секунду ему в спину кто-то целится. Он перекатился в сторону, вытянув руки над головой, и оказался за каким-то ящиком. Прячась за ним, поднял голову и выставил вперед револьвер, отыскивая взглядом силуэт фургона. Но у трактира было пусто. Там, где только что стоял фургон, кружили на ветру хлопья пепла. А из темноты доносился частый перестук копыт и затихающее громыхание фургона.

— Стиви! — раздался с крыльца высокий голос трактирщика. — Все кончено, Стиви! Не осталось никого! Стиви, ты в порядке?

— Все нормально, — крикнул Степан и повернулся к почте: — Эй, "желтые жилеты"! Не стреляйте, мы всех перебили!