Чаща - Джо Р. Лансдейл

извлек из кармана навесной замок размером с пол моей руки – сейчас он надел длинную тужурку, хотя в такую жару, даже ранним утром, она выглядела неуместно. Он защелкнул замок со словами:

– Это должно удержать добрых людей снаружи.

С помощью лестницы Коротыш вскарабкался на лошадь. После чего свернул лестницу, закрепив ее на луке седла. И, прищелкнув языком, дал сигнал к отправке. Была еще ночь, когда мы двинулись в путь, и Боров трусил рядом с таким видом, точно вышел полюбоваться пейзажем, а то и собрать материал для путевых заметок. Он крутил головой и поглядывал вверх, точно изумляясь, как небо постепенно светлеет. Мы проехали всего ничего, когда месяц стал походить на тающий на сковороде кусок масла, а звезды едва удавалось разглядеть. И вот темно-синее небо стало понемногу окрашиваться в розовый цвет. Когда мы добрались до реки по тому берегу, где скрылись Беспощадный с его шайкой, солнце уже взошло, а вода пахла рыбой и гнилью. В утреннем свете земля, деревья и поверхность воды казались вымазанными свежей кровью.

(4)

Мы проехали вдоль берега, пока не оказались там, где причалил бы паром, когда пересек реку. Юстас спешился и стал осматриваться в поисках следов, а Боров составил ему компанию.

– Может Боров взять след? – спросил я Юстаса.

– Он же не гончая, – сказал Юстас. – Может, и смог бы, только нам все равно не скажет. Как по мне, он просто любит изображать деловитость – видать, хочет, чтобы мы думали, что он в курсе.

Пока Юстас осматривался, Коротыш извлек из внутреннего кармана сигару и засунул ее в рот. Следом достал спичку, прикурил, потом обслюнявил большой и указательный пальцы, потушил ими спичку и кинул ее на берег. Пару раз затянувшись, посмотрел на меня и сказал:

– Слыхал, как скулил и выл волк прошлой ночью у источника?

Стало быть, он все-таки меня услышал, но я решил промолчать.

– Я слышал, – сказал Юстас. – Да только подумал, уж не плачет ли там кто. Какая-то девчушка или малыш просит мамкину сиську.

Они переглянулись и заржали.

– Очень красиво с вашей стороны, – сказал я. – Я переживал за сестру.

– Переживания не помогут в поисках, – сказал Коротыш.

– Кое-что есть, – прервал Юстас наш разговор, что было очень кстати. – Две лошади с двумя всадниками. Направились вон туда. У одного идет кровь.

– Может, направились, может, и нет, – сказал Коротыш. – Помнишь старика на осле?

– Направились туда, умник хренов, – ответил Юстас. – Глянь, следы как на ладони. Я вас поведу.

– Может, поведешь, может, и нет, – сказал Коротыш. – Или поведешь до тех пор, пока раненый не истечет кровью, мой сладкий Мальчик-с-пальчик.

– Как? – сказал Юстас.

– Как в волшебной сказке. Я сделал тебя одним из ее героев.

– Можешь сам себя трахнуть своим членом с пальчик в собственный волшебный зад, – сказал Юстас и забрался на лошадь. – За мной.

Глядя на меня, Коротыш ухмыльнулся и сказал:

– Может, я и не вышел ростом, но предмет, который он упомянул, весьма внушительного размера. Иной раз среди ночи могу спутать его с взрослым щитомордником и стараюсь изо всех сил придушить.

– Меня все это не касается, – ответил я.

– А вот Юстасу не хватает фантазии, и он думает, что я насмехаюсь, называя его героем сказок наподобие каких-нибудь фей с крылышками да еще и размером с пальчик. Отчего некоторые люди такие неотесанные?

– Понятия не имею, и мне безразлично, – ответил я.

– Все оттого, что не читают волшебных сказок, – сказал Коротыш.

– Говорю, мне это безразлично.

– А мне нет, ведь я вроде как гном, а они в этих сказках частые гости. Кстати говоря, я всегда думал, что будь я гномом из сказки о Белоснежке, я бы хорошенько отдрючил эту сучку.

Я проехал вперед. Не столько из-за его непристойностей, скорее, как и Юстас, я не слишком понимал, о чем он болтает. Поравнявшись с Юстасом, я услышал:

– Здорово, кузен.

– Он полоумный, – сказал я.

– А то я не знаю, – сказал Юстас. – Только у себя за спиной я предпочел бы его самому здоровому верзиле.

Мы продолжали путь в паутине из птичьих трелей, комаров и кровавых капель, надолго углубившись в лесную чащу. Юстас возглавлял наш маленький отряд, то и дело свешиваясь с седла, чтобы рассмотреть следы. Сзади Коротыш вел на привязи позаимствованную, как они выразились, лошадь. Боров трусил рядом, время от времени исчезая в чащобе, только чтобы потом внезапно вынырнуть, как пушечное ядро.

Наконец Юстас замер, и кавалькада остановилась. Он спрыгнул с лошади, не выпуская из рук вожжи, и огляделся.

– Тут какая-то хрень, – заявил он, подвинув шляпу на затылок.

– Что, вор вора уронил? – спросил Коротыш.

– Не похоже, – сказал Юстас. Завязав поводья вокруг куста, он полез в самую густую чащу.

– Что-то нашел? – спросил я.

– Посрать пошел, – ответил он из кустов.

Какое-то время его не было слышно. Когда он появился, Коротыш поинтересовался:

– Не ободрал задницу о сумах, как в прошлый раз в Арканзасе?

– Обошлось, – ответил Юстас. – Да вот нашел кое-что и теперь знаю, откуда у них лишняя лошадь.

– Не иначе там висела записка с подробным разъяснением, – сказал Коротыш, глядя на меня и мусоля свою сигару. – Обычно так Юстас узнает всякие новости.

Тот крякнул и полез назад в кусты.

Мы спешились, для чего Коротышу понадобилась его лестница, и направились следом. К тому времени убежавший немного вперед Боров вернулся и нырнул за нами в подлесок.

– Глядите, чтоб не наступить, – сказал Юстас, когда мы залезли в чащу. – Я тут оставил свой гостинец. А вот коли глянете в ту канаву, что рядом с кустами жимолости, так уясните, о чем я.

Мы и глянули, сразу же смекнув, что пахнет здесь совсем не жимолостью. В канаве лежал мальчишка. На вид лет двенадцати, и нетрудно было понять, что он не прилег отдохнуть. Горло раскромсали так, словно он раззявил второй рот. Тело облепили муравьи. Глаза, вернее то, что осталось после стараний птиц и муравьев, были широко открыты. Ни рубашки, ни башмаков на нем не было. Боров тут же залез в канаву и вырвал у паренька клок волос.

– Отойди от него, – сказал я.

Боров будто не слышал. Я попробовал его пнуть, но Юстас вмешался:

– Не стоит, если не хочешь остаться без ноги.

Я не послушался.

– Боров, – сказал Юстас, – пошел отсюда.

Хряк вылез и с треском рванул в кусты, весь раздувшись от злости.

Юстас продолжил:

– По следам заметил, что ехали они на другой лошади, а как отошел отложить личинку, вижу этого парня. Его ограбили, убили и бросили здесь. И рубаху сняли перевязать раны, что дед, значит, нанес Беспощадному из «дерринджера». А башмаки, видать, забрал тот, кто утопил свои в реке. Или хотели иметь пару про запас. Разве поймешь.

– Ладно, – сказал Коротыш. – Выходит, они нашли запасную лошадь для своего побега и теперь, куда бы ни направлялись, смогут двигаться быстрее, ведь не придется сидеть на лошади по двое.