Оцеола, вождь семинолов. Повесть о Стране Цветов. - Майн Рид

как, ссорясь с нашей семьей, он мог потерять то, чего не могли потерять его приятели. Кроме того, что он боялся за свою собственную шкуру, у него были и другие планы. Все трое в конце концов ушли, недовольные моим непрошеным вмешательством в ссору, которая, как они полагали, меня совершенно не касалась. Пылая злобой, они постыдно оставили поле битвы.

Я немедленно освободил индейца. Он сказал мне всего несколько слов, но его взгляд выразил всю его признательность, когда он на прощанье пожал мне руку:

— Приходите на ту сторону реки, когда вам вздумается. Ни один индеец не тронет вас. Вы всегда будете желанным гостем в наших владениях!

Глава XV

Маюми

Такое знакомство не могло просто прекратиться. Чем же оно должно было закончиться, как не дружбой! Метис был благородный юноша, со всеми задатками джентльмена. Я решил принять его приглашение и побывать в его лесном домике. Хижина его матери, как он объяснил мне, стояла недалеко отсюда, по ту сторону озера, на берегу небольшой речушки, впадающей в широкую реку Суони.

Я слушал эти указания с затаенной радостью. Я хорошо знал речку, о которой он говорил. Еще недавно я плыл по ней в лодке, и именно на ее берегах я впервые увидел прелестное существо — лесную нимфу, красота которой произвела на меня такое сильное впечатление.

Но была ли это Маюми? Мне хотелось поскорее увериться в этом. Если бы моя рука зажила настолько, чтобы я мог владеть веслами! Эта задержка мучительно томила меня. Но время шло, и я наконец выздоровел.

Для своей поездки я выбрал чудесное, ясное утро и собрался в путь, захватив собак и ружье. Усевшись в лодку, я уже приготовился отчалить, как вдруг кто-то меня окликнул. Обернувшись, я увидел сестру.

Бедная маленькая Виргиния! В последнее время она очень изменилась, потеряла свою прежнюю веселость и стала гораздо задумчивее. Она еще полностью не оправилась от страшного потрясения после истории с аллигатором.

— Куда ты едешь, Джордж? — спросила она, подходя ко мне.

— Тебе хочется знать, Виргиния?

— Да, скажи мне или возьми меня с собой!

— Как? Взять тебя в лес?

— А почему бы и нет? Я давно не была в лесу. Какой ты нехороший, братец, ты никогда не берешь меня с собой!

— Но раньше, сестричка, ты никогда не просила меня об этом.

— Ну и что же, ты мог бы и сам догадаться, как мне это приятно. А мне так хотелось бы погулять в лесу! Как хорошо было бы стать вольной птицей, или бабочкой, или каким-нибудь другим крылатым существом! Тогда я путешествовала бы одна по этим чудным лесам и не упрашивала бы эгоистичного брата взять меня с собой.

— В другой раз, Виргиния, только не сегодня!

— Отчего же не сегодня? Смотри, какое прекрасное утро!

— По правде говоря, сегодня я держу курс не совсем в лес.

— А куда ты держишь курс, Джорджи? «Держать курс» — так, кажется, говорят о кораблях?

— Я еду к молодому Пауэллу. Я обещал навестить его.

— Ах, вот что! — воскликнула сестра, вдруг меняясь в лице и задумавшись.

Имя Пауэлла напомнило ей об ужасной сцене, и я раскаивался уже, что назвал его.

— Вот что я скажу тебе, братец! — начала она, помолчав. — Больше всего на свете я хотела бы посмотреть индейскую хижину. Милый Джордж, возьми меня с собой!

Просьба была высказана так горячо, что я был не в силах устоять, хотя, конечно, предпочел бы поехать один. У меня была тайна, которой я не мог поделиться даже с любимой сестрой. Кроме того, смутное чувство подсказывало мне, что не следовало бы брать сестру с собой так далеко от дома, в место, с которым я сам был знаком очень мало.

Она снова принялась упрашивать меня.

— Ну ладно, если мама позволит…

— Ничего, Джордж, мама не рассердится. Зачем возвращаться домой? Ты видишь, я готова, даже шляпу надела. Мы успеем вернуться прежде, чем нас хватятся. Ведь это недалеко…

— Ну хорошо, сестренка, садись на корме, у руля. Хэйхо! Мы отваливаем!

Течение было не сильным, и через полчаса мы доехали до устья речки и продолжали плыть по ней вверх. Это была неширокая речка, но достаточно глубокая для лодки или индейского челнока. Солнце стояло высоко, но его лучи не палили нас — им преграждали путь густые деревья, ветви которых как бы сплетались в зеленый свод над волнами реки. В полумиле от устья деревья расступились. Мы увидели возделанные поля, засеянные маисом и засаженные бататом — сладким картофелем, — стручковым перцем, дынями и тыквами. Невдалеке от берега возвышался довольно большой дом, окруженный оградой и группой домиков поменьше. Это было деревянное здание с портиком, колонны которого покрывала примитивная резьба. На полях трудились рабы — негры и индейцы.

Это не могла быть плантация белого — на этой стороне реки белые не жили. Мы решили, что поместье принадлежит какому-нибудь богатому индейцу, владельцу земли и рабов.

Но где же хижина нашего друга? Он сказал, что она стоит на берегу реки, не дальше чем в полумиле от ее устья. Может быть, мы прошли, не заметив хижины, или ее надо было искать где-то дальше?

— Давай-ка пристанем к берегу, Виргиния, и спросим.

— А кто это там стоит на крыльце?

— Ого, ты видишь лучше меня! Ведь это он сам — молодой индеец! Но не может быть, чтобы он жил здесь… Разве это хижина? А знаешь что? Он, наверно, пришел сюда в гости. Смотри-ка, он идет к нам навстречу!

Пока я говорил, индеец вышел из дому и поспешно направился к нам. Через несколько секунд он уже очутился на берегу и показал нам, где пристать. Как и в день нашего знакомства, он был в ярком, богато вышитом платье и с убором из перьев на голове. Его стройная фигура четко вырисовывалась на берегу на фоне неба, он походил на миниатюрную статуэтку воина; метис был еще почти мальчиком и выглядел очень живописно. Я почти завидовал его дикому великолепию.

Сестра смотрела на него, как мне показалось, с восхищением, хотя иногда в ее взгляде проскальзывало что-то вроде страха. Она то краснела, то бледнела; я решил, что облик индейца напоминает ей ту страшную сцену в бассейне. И я снова пожалел, что взял ее с собой.

Наше появление, по-видимому,