Джек Эверетт - Только дьяволу по плечу

Он скрылся за дверью, которая вела к бару. Когда Кейн вышел, Джесси подмигнул брату.

— В какой-то мере он порядочный человек, — тихо сказал он.

Люк кивнул.

— Я тоже так думаю, — ответил он так же тихо. — Тем не менее…

Алекс Кейн вернулся.

Он поставил на стол бутылку виски и четыре стакана. Наполнив все стаканы, быстро взглянул на дверь, которая вела на кухню. Когда он вновь повернулся к братьям, на его лице играла ухмылка.

— А те двое что-то не торопятся, — сказал он двусмысленным тоном.

— На свою девчонку ты можешь положиться, Алекс Кейн, — сказал Люк, поднимая стакан. — Она верна тебе до гроба. Более верной женщины и не найти. И вот за эту верность я и хочу выпить.

Он залпом выпил свой стакан. Джесси последовал его примеру.

Но Алекс Кейн не дотронулся до своей выпивки. Вместо этого в руке у него оказался револьвер.

— Идиоты! — процедил он насмешливо. — Теперь вы полностью находитесь в моих руках! Не рассчитывали на такой конец, не так ли? Ну вот, дело и сделано. И вас всех вздернут на дереве, амигос! Для этого за чертой города имеется специальное дерево. И тогда Город Палача будет иметь настоящий символ из плоти и крови, а не какое-то чучело!

Братья хотели пошевелиться, хотели вытащить свои револьверы, но руки внезапно отказались им служить. Они были словно парализованы.

На лице Алекса Кейна заиграла дьявольская улыбка.

Он взял два оставшихся стакана и прошел с ними на кухню.

Когда он вошел, Дамиола как раз промывала раны на лице Фрэнка.

— Очень аккуратно ты все это делаешь, — похвалил ее Кейн с улыбкой. — Я всегда знал, что нашел в тебе настоящую женщину… Ну, как ты себя чувствуешь, Фрэнк? Мы уже успели договориться с твоими братьями. Вот, возьми виски, твои боли сразу утихнут.

Фрэнк взял стакан и выпил. Он уже давно хотел глотнуть спиртного и был рад этому предложению, не почувствовав ни малейшего подозрения.

Он ощутил что-то неладное только тогда, когда увидел дьявольскую ухмылку Кейна, но было поздно — его постигла участь его братьев,

Он хотел закричать.

Все напрасно.

Ноги ему больше не повиновались.

— Проклятый пес! — выдавил он в злобе каким-то хриплым голосом и в следующий момент свалился со стула.

Дамиола возмущенно воскликнула:

— Что это значит, Алекс?

— Ничего особенного, — ответил он. — Эта троица украсит дерево для висельников. — Голос его был холоден, как лед. — Или ты что-нибудь имеешь против?

Дамиола то медленно бледнела, то покрывалась ярким румянцем.

— Алекс! — наконец выкрикнула она с возмущением. — Ты этого не сделаешь!

Она подбежала к нему и пыталась убедить, чтобы он не действовал так подло и по-предательски, но он залепил ей пощечину, так что она отлетела на несколько метров.

— Не вмешивайся в дела, которые тебя совершенно не касаются и которых ты не понимаешь! — рявкнул он. — Ты говоришь, что я действую по-предательски? Да, ты совершенно права. Но я сейчас действую точно так же, как они действовали по отношению к моим друзьям. И я их всех вздерну на дереве!

Когда братья проснулись, они увидели, что связаны по рукам и ногам. Их глаза слепили первые лучи восходящего солнца, а сами они лежали в простом фургоне, который, трясясь, выезжал из городка.

Все трое отлично понимали, что является конечной целью их поездки.

Они направлялись к дереву для висельников, которое стояло на холме за пределами города.

И они также понимали, что надеяться им больше не на что.

Это был их последний путь. Последний путь в их жизни.

Люк немного повернул голову, чтобы видеть братьев, которые лежали рядом с ним.

— Вчера мы еще над этим смеялись, — хрипло сказал он, — а сегодня можем убедиться, каким подлым может быть этот мир.

— Этот проклятый пес! — выкрикнул Фрэнк. — Я с самого начала подозревал, что он готовит какую-то гадость. Еще никогда и никому не удавалось купить нас так дешево!

Джесси рассмеялся смехом висельника.

— Это первый и последний раз, — сказал он. — Во всяком случае, ясно одно. Такое с нами второй раз не случится!

Фургон поднялся на холм и остановился под деревом. Восходящее солнце озарило всю местность розовым светом и заиграло в ветках дерева, которые — густые и черные — возвышались как раз над их головами. Они были туго связаны, и, кроме того, давал чувствовать себя страх.

Алекс Кейн подъехал на лошади к фургону и насмешливо посмотрел на них.

— А вы действительно идиоты, — буркнул он. — Приняли все за чистую монету и посчитали, что я пойду на сделку с такими волками, как вы! Мы уже слишком хорошо узнали вас за последнее время… Может быть, перед своим концом все-таки скажете мне всю правду? Кто вы на самом деле, ублюдки? Грязные подонки! Сыны потаскухи. Кто вас сюда послал?

— Дьявол! — буркнул Люк. — И дьявол скоро заберет и вас! Можешь мне поверить, Кейн!

Откуда-то снизу раздался чей-то звонкий голос. В голосе слышались отчаяние и мольба. Это была Дамиола.

— Алекс! Ради всего святого, Алекс! Ты не должен этого делать! Эти люди так хорошо обошлись со мной! Они спасли мне жизнь! Алекс, дай я тебе все объясню. Послушай меня хотя бы единственный раз в жизни. Прошу тебя…

Послышались ее легкие и быстрые шаги.

Трое братьев слышали, как Дамиола, тяжело дыша, взбиралась на холм, а потом уголками глаз увидели, как она остановилась перед лошадью Кейна.

Король бандитов вытащил ногу из стремени и ударил ею женщину. Носок сапога пришелся ей как раз в грудь. Она отлетела и с плачем упала на землю.

— Джефф и Ред! — крикнул Кейн. — Свяжите ее и не спускайте с нее глаз. Хотя лучше просто подержите! А свяжите ее только в том случае, если будет мешаться под ногами.

Оба бандита встали перед девушкой.

— Алекс! — вскричала она в отчаянии.

— Заткнись! — прикрикнул он на нее. — Или ты уже заранее наслаждаешься тем, что тебя ждет, когда ты окажешься в нашем убежище?

Она вздрогнула и опустила голову. С этого момента она не знала, что ей и говорить. Она была полностью выведена из равновесия.

Первый раз в жизни Алекс Кейн показал перед ней свое истинное лицо. Только теперь она поняла, с каким человеком связалась.

— О, боже ты мой! — прошептала она. — Боже милостивый! Помоги мне!

Она осталась сидеть на земле, закрыв лицо обеими руками.

Видимо, она раскаивалась во всем, но теперь было слишком поздно. Теперь она тоже находилась в руках Алекса Кейна — полностью, бесповоротно и окончательно. Она была его рабыней. И возврата для нее не было.

Братьев поставили на ноги. Один из бандитов набросил лассо на толстый сук, затем — второе и третье — на тот же сук, на котором уже висела кукла, покачиваясь на легком ветру.