Сочинения в трех томах. Том 3 - Майн Рид

котором хранятся денежные вклады и производятся всякие денежные операции, а казино, представлявшее собой нечто среднее между рестораном и притоном. Главное украшение его составляли столы, крытые зеленым сукном. Вокруг столов стояло несколько рядов скамеек и стульев. Говоря иными словами, Кальдерон и Лара открыли игорный дом.

Вскоре после обнаружения в Калифорнии золотых россыпей на улицах Сан-Франциско появились целые толпы полуобезумевших людей, жаждавших легкой наживы. Считая ниже своего достоинства промывать песок, копаться в речном иле или же дробить скалы, некоторые из них предпочитали подбирать драгоценный металл на зеленом сукне.

Идя навстречу такого рода вкусам, дон Франциско де Лара открыл казино для игры в монте. Это выгодное предприятие финансировал, конечно, Кальдерон. Но «работать» в притоне он избегал. Ему не хотелось, чтобы местное общество считало его профессиональным игроком, и он, по возможности, прятался за спиною Лары, разыгрывавшего роль полного хозяина казино.

Вот что представляли собой два роскошно одетых всадника на чистокровных арабских лошадях, ехавшие из Сан-Франциско к гасиенде дона Грегорио. В то время как они проезжали через городские предместья, навстречу им попадалось довольно много людей, знавших их и раскланивавшихся с ними. Прохожие восхищались их красивыми и живописными костюмами. Особенно сильное впечатление производили они на золотоискателей, сравнительно недавно появившихся в Калифорнии и не знакомых еще с ее национальной одеждой.

Чем больше удалялись всадники от города, тем меньше они встречали знакомых. Красные рубашки остались позади. Дорога опустела. Изредка только проезжали по ней местные жители, направлявшиеся по делам в город. Ранчеро, знавшие в лицо обоих всадников, сразу же угадывали, куда они стремятся. Им было с первого же взгляда ясно, что Кальдерону не терпится попасть в гасиенду дона Грегорио Монтихо. В намерениях де Лары они разбирались хуже, но предполагали, что и он едет туда же.

Читателю, не посвященному в калифорнийские обычаи и имеющему некоторое представление о моральном облике Лары и Кальдерона, покажется, должно быть, странным, что такие подозрительные люди были приняты в доме одного из виднейших местных «аристократов» и богачей. Однако человек, детально ознакомившийся с прошлым этой страны, не нашел бы в этом ничего удивительного. В середине девятнадцатого века в Калифорнии почти все были игроками. Среди этих игроков, как профессионалов, так и любителей, иногда попадались и женщины. Мужчины, никогда не притрагивавшиеся к картам, встречались крайне редко. К владельцам игорных домов относились с меньшим почтением, чем к банкирам, но не считали их профессию унизительной. Хозяйки калифорнийских гостиниц охотно принимали у себя игроков.

Дон Фаустино Кальдерон не был профессиональным игроком и не мог пожаловаться на недостаток уважения. На кутежи его смотрели сквозь пальцы. И в самом деле, кто из молодых калифорнийцев не грешил этим! Доброе имя отца прикрывало до поры до времени неблаговидные поступки сына. Дон Фаустино имел доступ в избранное общество года и в самые лучшие клубы.

Имел туда доступ и дон Франциско де Лара. Хотя он и не был богачом, однако производил впечатление очень состоятельного человека. Это импонировало так называемому свету. Красивый авантюрист многих заставил поверить в свое богатство. Он был всегда превосходно одет. На его тонких полотняных рубашках неизменно сверкали крупные бриллиантовые запонки. Расточительный по природе, он щедро одаривал нищих и священников. Руководили им при этом соображения далеко не возвышенные. Щедрость его целиком основывалась на расчете. Он спекулировал на благотворительности, и деньги его не пропадали даром. Ведь в Калифорнии, как и во всех католических странах, жертвователи «динария святого Петра» пользуются особым почетом. Мало-помалу Франк Лара превратился в дона Франциско де Лара. Монахи в сандалиях на босу ногу и патеры в широкополых шляпах отвешивали ему при встрече низкие поклоны. К тому же он был красив, элегантен и, что еще важнее, умел держаться с большим достоинством. От мужественного лица его веяло сдержанным холодком. В глазах сверкал опасный огонек. Уроженец Нового Орлеана, города, где дуэли происходят ежедневно, он превосходно владел шпагой. В Калифорнии ему случалось драться на поединке два раза; одного из своих противников он убил.

Французы и англичане, не стесняясь, называют таких людей мошенниками. В Новом Свете они известны под более лестной кличкой «игроков». Американцы дают этому слову самое широкое толкование.

Благодаря дружбе с Кальдероном (который ему всячески покровительствовал) Франк Лара стал частым гостем в лучших калифорнийских домах. Через три дня после вечеринки на фрегате оба приятеля решили посетить дона Грегорио Монтихо. О том, что этот визит имел для них исключительно важное значение, легко было догадаться, услышав завязавшийся между ними разговор.

— Карты на стол! — сказал Лара. — Из нескольких отрывочных слов, произнесенных тобой перед отъездом, я понял, что ты собираешься говорить с доном Грегорио о том же, о чем хочу говорить я. Что же ты молчишь? Поделись со мной своими планами.

— Сперва изложи мне свои.

— С удовольствием. У меня нет ни малейшего основания скрытничать. Между нами не должно быть тайн. Мы долго и близко знаем друг друга. Нет секрета, которого я не доверил бы тебе. Итак, слушай. Я хочу сделать предложение дочери дона Грегорио.

— А я, — ответил Кальдерон, — собираюсь просить руки его внучки.

— В таком случае заключим союз. Ссориться нам не из-за чего. Будем же действовать сообща. Я согласен стать твоим дядей и охотно уступлю тебе законную долю «испанского наследства».

— Деньги старого дона мне не нужны. Мне нужна только его внучка. Я безумно влюблен в нее.

— А я, — воскликнул Лара, — безумно влюблен в его дочь. Может быть, любовь моя даже сильнее твоей.

— Нет, этого быть не может. Я без ума от Иньесы Альварец. Если бы она отказалась стать моей женой, я, пожалуй, убил бы ее.

— Если Кармен Монтихо откажет мне, я убью ее, не задумываясь.

Голоса обоих всадников звучали взволнованно и мрачно. По блеску их глаз, напряженному выражению лица и нервным движениям было видно, что они говорят действительно то, что думают. Признавшись в своих затаенных мыслях, приятели одновременно повернули головы и посмотрели друг на Друга.

— Скажи, Фаустино, — продолжал де Лара, — ты рассчитываешь на успех?

— О, да! — ответил Кальдерон. — Помнишь фанданго у дона Грегорио в день клеймения скота?