Луис Мастерсон - За честь друга

— Нервная, — подсказал Кейн.

— Не только это! — она подняла глаза. — Я давно уже не встречала культурных людей. Здесь одни только…

— Золотоискатели, — закончил Кейн.

— Вы не такой, как остальные, — сказала она, вздрагивая. — Вы напоминаете мне о моей прежней жизни. О том времени, когда я еще не знала Карла, когда его еще не охватила золотая лихорадка…

Кейн вертел стакан в руке и смотрел на него, чтобы спрятать выражение глаз.

— Вы культурный и вежливый, — сказала Леда Винк. — Если вы останетесь здесь, мы сможем иногда встречаться. О, я не хочу, чтобы вы превратно истолковали…

Она опять не договорила.

Кейн поставил стакан и приблизился к ней, затем осторожно взял ее за руку. По его узким губам скользнула циничная улыбка.

— Я останусь, — негромко произнес он. Она ухватила его за руку.

— Спасибо! Спасибо, — прошептала она.

И Кейн понял, что все это — пустой звук. Она потянулась к нему влажными губами, плечи ее были мягкими и послушными. Она приоткрыла рот, и Кейн» почувствовал прикосновение ее языка. Он сунул руку ей под платье. Грудь ее напряглась под его шершавой ладонью.

Она откинула голову назад. Кейн уже знал, что она сейчас скажет: «Нет, не надо… ради Бога, не надо!»

Он почувствовал в себе злой азарт, и прежде чем она успела что-либо сказать, схватил ее за плечи и повалил на диван. Потом грубо поцеловал ее. Она не ответила на поцелуй. Тело ее вытянулось струной. Ноги — плотно сжаты. Сейчас она начнет отталкивать его, чтобы он ушел и начал мечтать о ней по ночам, надеяться на встречу…

— Кейн, — прошептала она, — не надо… Он поднял голову. Что-то давило ему на живот. Он отстегнул револьвер и бросил его в угол дивана. Она отчаянно мотала головой, но грудь ее вздрагивала от нетерпеливого желания.

Кейн снова поцеловал ее. Теперь пухлые губы жадно раскрылись, а тело женщины стало мягким и податливым.

Рио Хондо с шумом несла свои воды по узкому оврагу. В тучах брызг играла радуга; солнце отражалось в мокрых камнях, как в зеркале. Берега реки были покрыты темно-зеленым мхом; чуть повыше на склонах оврага росли сухие колючие кусты, между которыми сохранились следы от высохших ручьев.

Кейн восседал на лошади; позади плелись два нагруженных мула. Дорога к Хондо была наезженной. По обочинам часто попадались сгнившие обломки повозок и заросшие травой шахтные колодцы. Солнце палило нещадно. Он чувствовал себя почти обессиленным. Спина все еще горела от ногтей Леды Винк. Ночь, которую они провели вместе, была странным смешением любви и ненависти, поединком двух характеров. Теперь он знал, что она вовсе не жена Карла Винка. Она была, как он и предполагал, всего лишь красивой приманкой. Она наверняка не собиралась заходить так далеко. Ей следовало лишь пробудить в нем желание, поиграть с ним, заставить его остаться в Хондо и купить концессию у ее «заказчика».

Кейн дождался рассвета и, пока она спала, обыскал дом. Нигде он не нашел ни одного предмета из тех, которые всегда оставляет после себя мужчина. Правда, в одном из шкафов висела кое-какая мужская одежда, но она была чистой и ее, судя по всему, уже давно не носили. Ни в одной из комнат не пахло табаком и не было пепельницы. Не было здесь ни оружия, ни патронов, ни плети. И ни одной пустой бутылки на кухне.

Он улыбнулся, вспомнив, как страсть победила в женщине расчет. Она отдалась ему с почти животным желанием, пока они не погрузились в сон. Однако, Кейн быстро пробудился, оделся, взял револьвер и шляпу и после осмотра квартиры вышел на улицу, где едва брезжил рассвет…

Он ехал по берегу реки, погруженный в свои мысли. Ему нечего было опасаться. Она ничего не скажет Винку. Она просто не могла этого сделать. Не могла признаться, что сработала плохо. Леда «Винк» проснется и постарается лишь забыть о том, что произошло.

Он усмехнулся и свернул себе сигарету.

Долина постепенно становилась все шире. Склоны холмов были здесь уже не такими крутыми, камни внизу уступали место песку и щебню, которые здесь оставили ледники миллионы лет назад. Ноздри Кейна расширились. Он въезжал в страну золота.

За следующим поворотом его взгляду открылась верхняя часть долины шириной в три-четыре мили.

Унылый ландшафт немного оживляла река, изгибаясь между холмами. Кое-где виднелся дым костров. Кейн остановил лошадь. Долина и склоны холмов были словно покрыты шрамами. Повсюду лежали кучи земли и камней, местами были проложены рельсы.

Кейн почесал нос и двинулся дальше. Там, среди нескольких отдаленных построек, наверняка находился Винк…

На берегах реки стояло множество незатейливых хижин и бараков. Туда-сюда сновали люди в грязной рабочей одежде. Тяжелые повозки, в которые было впряжено по шесть или по восемь измученных мулов, свозили породу к большому зданию, похожему на ангар. Оттуда доносился размеренный стук нескольких камнедробилок. Большой деревянный щит указывал, что здесь распоряжается горная компания «Хондо».

Вокруг здания была восьмифунтовая изгородь; у ворот стояло двое вооруженных охранников. Из трубы каменного здания, расположенного сразу за дробильней, шел черный дым. Там, судя по всему, производилась переплавка золота. Это строение соединялось с рекой толстыми металлическими трубами, и Кейн уловил глухой равномерный шум насосов.

По другую сторону от конторы стоял ряд складов и жилых помещений. Во дворе группа людей возилась возле больших повозок с породой. Еще дальше были конюшни и просторный корраль, содержавший около двухсот мулов.

По обе стороны от завода, вверх и вниз по реке располагался «городок» — Хондо. Он во всем походил на самые первые западные поселения, построенные наспех из чего попало, тридцатью годами ранее. Ветхие домишки, часто незаконченные; кричащие вывески; толпы людей, жаждущих золота…

Кейн медленно проехал по городку. Он насчитал не меньше десятка баров и игорных клубов, зато отель был всего один. Это достаточно красноречиво характеризовало поселок: деньги здесь не задерживались надолго в одном и том же месте. У нескольких салунов стояли чересчур старательно разукрашенные и разодетые девицы; они обращались к прохожим с такими словами, по которым даже наивный юнец смог бы отгадать их профессию.

Кейн оставил лошадь у барьера и вошел в один из баров. Цены на золото были вывешены над стойкой;

кроме того, здесь было не меньше пяти пар весов для драгоценного металла.

— Виски, — сказал Кейн.

— Три доллара, мистер, — ответил бармен и не отходил, пока Кейн не отсчитал деньги.

Это было на два доллара дороже, чем в обычном баре. Кейн попробовал виски и спросил:

— Кто хозяин этого бара?