Макс Брэнд - Пастырь пустыни

— О! — сказал Ингрэм, смутно чувствуя себя оскорбленным такой откровенностью.

— И она обожает тратить деньги. Взгляни хотя бы на ее пони. Взял ее с собой на торги Мак-Кормика, чтобы посмотреть все стадо. Ничего ей не подходило. «Я возьму вот эту бурую лошадку, папа», — говорит она наконец. «Эй, Асти, — говорю я, — не глупи. Эта бурая лошадка — скакун, кровей более древних, чем чертовы английские рыцари. Это точно!» — «Пусть», — говорит она, и поводит плечиком. «Взгляни, вот отличная гнедая лошадь, — говорю я. — Тихая, толковая кобылка. Полукровка. Сильная, ни одного недостатка. Наверняка хорошего нрава. В узде ходит, как шелковая. Взбирается в гору, как мул. Долго может идти без воды, что твой верблюд. Так вот, Асти, как ты посмотришь на то, чтобы я купил тебе эту лошадку… и разве она не красавица к тому же?» — «Мне она не нужна, — говорит она. — Эта лошадь подойдет для косоглазой Мэйм Лукас!» — «Асти, — говорю я, — что ты собираешься делать с лошадью, которая перебросит тебе через голову в ту же секунду, как ты сядешь в седло?» — «Снова заберусь в седло», — говорит она. «Чушь!» — говорю я. «Сам ты чушь!» — говорит она. Это взбесило меня, и я купил эту чертову бурую лошадь. Догадайся, за сколько? За одиннадцать сотен железных монет! Да, сэр! «А теперь ты поедешь на ней домой!» — говорю я в надежде, что конь свернет ей шею. Он старался, как мог, но эта девчонка сделана из каучука. Сбрасывал ее пять раз по дороге домой, и полгорода гонялось за тем конем, чтобы вернуть его Асти. Но она таки проехала на нем всю дорогу до дома, а потом три дня лежала в постели. Зато теперь он ест у нее из рук. Не подумал бы, что она такая настырная, а?

— Нет, — согласился священник в изумлении. — Не подумал бы!

— Никто не подумал бы, — сказал кузнец, — с виду — такая неженка. Но я говорю тебе правду. Ох, и дорого же обходится эта малышка! Если в витрине магазина выставлены десять пар туфель, она с закрытыми глазами выберет самую дорогую пару. У нее чутье на это, говорю тебе!

Ингрэм улыбнулся.

— Ты, наверное, думаешь, что она изменится, — сказал кузнец. — Но она не изменится. Это у нее в крови. Хотя Бог знает, откуда она это взяла. Ее мамаша никогда не была расточительной женщиной.

Одним движением сильных пальцев он свернул сигарету и чиркнул спичкой об колено. Множество бледных полосок на ткани брюк свидетельствовали о том, что он не первый раз прибегает к такому способу.

— Это я все не просто так говорю, — объявил он. — Веду кой к чему. Догадываешься, к чему?

— Нет, — сказал Ингрэм. — Я правда не догадываюсь, что у вас на уме.

— Так я и думал, — сказал Васа. — Некоторые из вас, умников, не могут понять намек пятилетнего ребенка. В общем, вот что я хочу знать: как далеко вы с сестренкой зашли?

— Зашли? — озадаченно переспросил Ингрэм.

— На чем вы пока остановились? Как она тебя зовет? Она уже называет тебя «милый»?

Мистер Ингрэм в изумлении уставился на него.

— Она уже берет тебя за руку? — продолжал допрос Васа.

Кровь древних предков застыла в жилах Ингрэма.

— Она частенько ведет себя так с парнями, — сказал кузнец. — По-моему, двое или трое даже удостоились ее поцелуя. Точно не знаю, но думаю, что не больше трех. Она такая мягкая и вкрадчивая. Но человек она хороший — в трудную минуту из всех людей я бы доверился Асти. Ну, так как обстоят у вас дела? Ты немного влюблен в нее? Или сильно влюблен?

Ингрэм начал краснеть. Отчасти из-за растерянности, отчасти от злости.

— Я испытываю к Асти, — сказал он с расстановкой, — исключительно братские чувства…

— Черт! — сорвалось с толстых губ мистера Васы. — Что за чушь ты несешь?

Услышав это, Ингрэм едва заметно прищурил глаза и слегка отодвинулся назад. В прежние времена это выражение в глазах Ингрэма заставляло вздрогнуть не одного дюжего футболиста из команды противника. Но кузнец выдержал этот взгляд со спокойствием человека, который носит при себе пистолет и знает, как им пользоваться. А еще носит на себе сто тридцать фунтов мускулов — и тоже знает, как ими пользоваться.

— Нечего обдавать меня такими холодными взглядами, дружок, — продолжал он. — Я намерен выяснить, на каком вы с Асти этапе. Говори же наконец!

— Ваша дочь, — медленно сказал священник, — очень приятная девушка, и я предполагаю, что на этом тему можно считать закрытой.

Он встал. Кузнец тоже поднялся.

— Ну что ж, — сказал Васа, пристально глядя на Ингрэма, — в таком случае давай пожмем друг другу руки и разойдемся друзьями. Идет?

— Конечно, — сказал Ингрэм.

Внезапно его руку сжала широкая и довольно грязная лапа, и юноша почувствовал нарастающее давление, словно мощные тиски сминали кости запястья. Однако орудование тяжелым веслом на мощной восьмивесельной лодке не прошло для Ингрэма даром. Более сухощавые и костистые пальцы священника извернулись в пухлой руке Васа, нашли точку опоры и начали набирать силу.

Через несколько секунд кузнец выругался и отдернул руку.

— Сядь-ка, — вдруг сказал он, глядя на свою покрытую пятнами кисть. — Давай, садись. Не ожидал я от тебя такой крепости! Вот что бывает, кода отлыниваешь от работы. Что-то я совсем ослабел…

Священник, тяжело дыша, последовал приглашению. Он сидел и ждал, не говоря ни слова.

— Видишь ли, Ингрэм, — помолчав, сказал кузнец, — я наблюдал, как сестренка ведет себя с остальными парнями, и видел, как она ведет себя с тобой. Она периодически теряет голову то от одного мальчика, то от другого. Но с тобой все немного иначе. Думаю, она крепко влюбилась. Ну, то есть для нее все обстоит именно так. А как это все обстоит для тебя? Только имей в виду, она оторвет мне голову, если решит, что я разболтал ее секрет.

Мистер Ингрэм посмотрел на высокое голубое небо и слепящее солнце. Он посмотрел на землю, высохшую от жары. Он посмотрел на мясистое лицо кузнеца, и в ответ на него пристально уставилась пара сверкающих черных глаз.

— Я не думал… — начал он.

— А ты попробуй, — сказал Васа с усмешкой.

В памяти священника вспыхнули ярко-голубые глаза Астрид и ее улыбка. Улыбка была с хитрецой, и на одной щеке приютилась ямочка.

— Я не знаю, — сказал Ингрэм, — фактически…

— Просто держал ее за руку? — с улыбкой докончил за него кузнец. — Что ж, Ингрэм, я не навязываю ее тебе. Просто предлагаю понаблюдать за собой. Такой девушке, как Асти, и пяти минут хватит, чтобы вскружить голову любому мужчине. И если она только почувствует, что у нее есть шанс обработать тебя — о, я знаю Асти! Она обрушит на тебя весь свой арсенал, от улыбки до слез. Ты будешь боготворить ее, стоя на коленях, либо будешь утешать ее — Бог знает, по поводу чего ей понадобится утешение! Но такие уж у нее методы, понимаешь? И вот еще что — Рыжий Моффет с ума по Асти сходит. Из всех ее воздыхателей Рыжий больше всего похож на настоящего мужчину. И у него есть все, что должен иметь ее муж — деньги, мужество и здравый смысл. У тебя есть здравый смысл. Думаю, у тебя есть мужество. Но я знаю, что у тебя нет денег. Имей в виду, я просто наблюдаю со стороны. Но, что бы ты ни собрался делать, советую тебе решать побыстрее. Потому что Рыжий, если он не услышит от Асти кое-что, в один прекрасный день уложит тебя из пистолета!