Генри Мортон - Лондон. Прогулки по столице мира

Посетители Вестминстерского собора не пожалеют, если в ясный день поднимутся на самый верх колокольни, где будут вознаграждены одной из самых великолепных панорам Сити и Вест-Энда, которую только можно увидеть.

Глава восьмая

Парламент, Букингемский дворец и галерея Тейт

Я посещаю палаты парламента и осматриваю новое помещение палаты общин. Затем разглядываю здание Вестминстерского дворца, наблюдаю за сменой гвардейцев у Букингемского дворца, вспоминаю историю этого здания и становлюсь свидетелем выноса знамени во время парадного построения конной гвардии. Я иду в Челси, осматриваю Королевский госпиталь, посещаю дом-музей Карлейля и галерею Тейт.

В ходе воздушного налета в ночь на 10 мая 1941 года здание нижней палаты парламента, в которое угодило сразу несколько бомб, выгорело дотла. Той ночью в парламенте погибли четверо — дежурный суперинтендант, двое полицейских и смотритель; утром стало очевидно, что «мать всех парламентов» подлежит эвакуации.

Впервые за столетия своего существования палата общин английского парламента покинула старый Вестминстерский дворец и вернулась, так сказать, к истокам — на территорию аббатства, где и собиралась четыре последующих месяца — в Черч-хаусе во Дворе декана. К концу этого срока был организован обратный переезд, причем члены палаты общин разместились в палате лордов, а пэры стали собираться в Королевской гардеробной. Такой порядок вещей сохранялся на всем протяжении войны и вплоть до 26 октября 1950 года, когда король торжественно открыл восстановленное здание палаты общин.

Следует признать, что едва пожар уничтожил палату общин, как начались дебаты об ее восстановлении. В 1948 году спикер палаты заложил первый камень в основание здания, причем он позировал фотографам, держа в руках деревянный молоток — тот самый, которым пользовались при строительстве парламента сто лет назад, — и мастерок из дубовой древесины, вырезанный из уцелевшей балки старого здания палаты общин.

Помню, я заходил в здание парламента в самом начале войны, еще до того, как Лондон принялись бомбить. Мне бросилось в глаза, что парламент, подобно Вестминстерскому аббатству, представляет собой самодостаточную единицу гражданской обороны, и я записал в дневнике:

«Вряд ли в Англии найдется здание, способное соперничать с парламентом за титул главной топографической загадки страны. Один из смотрителей, проработавший здесь четырнадцать лет, признавался мне:

«Я до сих пор не уверен, что изучил все закоулки парламента. Знаете, чуть ли не каждый день набредаю на что-нибудь новенькое».

Прогуливаясь по огромному зданию, я заметил, что во всех помещениях, выходящих на террасу и на реку, окна заложены мешками с песком, поэтому парламентариям, как и рабочим на заводах, приходится трудиться при искусственном освещении. В коридоре, ведущем к Библиотеке пэров, через равные промежутки были установлены стойки с ведрами, лопатами и прочими средствами борьбы с зажигательными бомбами; эти орудия ручного труда выглядели довольно странно среди фолиантов с отчетами о заседаниях парламента, переплетенных в телячью кожу.

— В случае налета, — пояснили мне, — лорды спустятся сюда, а члены палаты общин укроются в схожим образом оборудованных помещениях на их стороне здания. В нескольких комнатах мы разместили передвижные пункты Красного Креста, чтобы оказывать раненым помощь на месте. Мы готовы ко всему, разве что дегазировать не сможем.

— Простите мое любопытство, — не сдержался я, — но где дегазируют членов парламента?

— На Кинг-Чарльз-стрит. Там находится дезактиваторная станция министерства общественных работ.

Мне также рассказали, что тридцать бойцов отряда гражданской обороны, охраняющего здание парламента по ночам, — это клерки и другие сотрудники аппарата парламента. Есть и пожарная бригада, составленная из смотрителей, а в здании имеются девяносто восемь пожарных гидрантов и соответствующее количество шлангов. Все понимают, что главную угрозу зданию представляет именно огонь. Как не помянуть недобрым словом архитектора, который проектировал лабиринт покатых крыш словно для того, чтобы в нем могли спрятаться зажигательные бомбы?

Продолжая обход здания, я столкнулся с комендантом пункта Красного Креста. Он сообщил, что медсестры дежурят в здании парламента круглосуточно с самого начала войны. Это добровольцы, работают бесплатно и, несмотря на естественное утомление от долгого и нудного ожидания, по-прежнему крепки духом. Когда проходят заседания палат, в шести санитарных пунктах постоянно присутствуют восемь медсестер. Лорд-обер-гофмейстер уступил Красному Кресту свой кабинет, его примеру последовали и другие высокопоставленные чиновники, предложившие свои покои в качестве спален и комнат отдыха для медсестер. А девушки, по словам коменданта, подобрались просто замечательные. Многие из них продолжают работать и приходят в парламент вечерами сразу после работы, даже не заходя домой. Например, две девушки работают в магазине мануфактурных товаров на набережной Виктории. Они приносят с собой ужин и разогревают еду на газовой горелке в палате лордов. Утром они завтракают — и отправляются на работу.

Парламентские приставы, сочувствуя тяжкому бремени, придавившему хрупкие плечики, балуют девушек и регулярно выдают им пропуска на заседания парламента. Девушки мало-помалу становятся знатоками парламентских процедур. Так что, если даже романтическим фантазиям о том, как они перевязывают чело лорда-канцлера или уводят в безопасное место окровавленного спикера, и не суждено сбыться, время, проведенное девушками в парламенте, вряд ли окажется потраченным впустую. В конце концов, разве ужин, разогретый на скорую руку в палате лордов, — сам по себе не приключение?

Вступив в палату общин, я убедился, что меры безопасности, принятые здесь, ничуть не уступают тем мерам, которые поразили меня в палате лордов. Если авианалет начнется во время заседания палаты и будет принято решение прервать дебаты, парламентариям надлежит спуститься в библиотеку и в другие обозначенные на схемах эвакуации помещения. Мне показали бомбоубежище премьер-министра — звучит, кстати сказать, весьма изысканно. Это одна из министерских комнат, выходящих на Дворик спикера. Окна заложены мешками с песком — все, кроме окна над дверью; признаться, не хотел бы я оказаться в этом помещении во время бомбежки. Из обстановки в комнате два низеньких столика, несколько стульев и цветная репродукция фрески Джорджа Клаусена «Тайное чтение Библии Уиклиффа».