Вокруг Света - Вокруг Света 2006 №04

Я даже испугался, что дело попахивает потасовкой на религиозной почве, поскольку переулки вокруг Скорбного пути как раз начали наполняться мусульманами, возвращающимися с молитвы. Оказалось — напрасно. Францисканцы и их спутники проявляли образцовую выдержку, не замедлив и не ускорив ни на шаг своего движения. В Иерусалиме так принято: арабские водители должны кричать и гудеть, торговцы — шумно предлагать свой товар, участники шествия — шествовать.

Невозможно представить себе более пестрой картины, чем та, что наблюдается у подножия Голгофы, в самом священном из всех священных для христиан мест. Дети разных рас, монахи в длинных сутанах с видом безмятежным и даже рассеянным петляют, неуклонно приближаясь к Храму Гроба Господня. Его купол почти все время остается в поле зрения, но, если не знать хитрых поворотов и лазов, входа не найти. А навстречу им вместо важного османского чиновника в чалме со свитой и под опахалом идет щуплый мусульманин в феске— декоративный «наследник» турецких порядков. Единственный служащий прикрывает его зонтом. Вместо воинов с ятаганами у пояса — одни торговцы. За долгие годы этого шествия священнослужителей сопровождали нищие, путешественники, солдаты. На пути их следования рвались снаряды, сам город переходил из рук в руки, менялись государственные границы. А процессия каждую пятницу все шла, как идет и сегодня. Ее участники всматриваются в круговорот жизни без всякого философского высокомерия, радостно приветствуя знакомых, разговаривая со всеми, кто обращается к ним, — будь то приверженец Христа или равнодушный к Нему. Эта жизнь у порога величайшей религиозной тайны — и есть нормальная иерусалимская жизнь, а сами они — часть ее. Старый город, по словам старожилов, «самый безопасный на свете». Возможно, там, за стеной, люди и враждуют, но внутри нее делать это глупо и трудно, поскольку тут тесно, много случайных лиц, и никогда не знаешь, какое из них «случайное», а какое — нет…

Красивый пожилой араб с порога сувенирной лавки кричит по-английски одному из францисканцев: «Счастливого Рождества, святой отец!» — «С Рождеством!» — раздается в ответ. Кто этот святой отец, родился ли он в Маниле или Гонконге, как попал на Святую землю? А его собеседник — христианин ли он или просто вежливый горожанин, желающий жить в дружбе со всеми соседями? Знакомы ли они между собой?

Лжехранитель

У входа в храм Гроба Господня чем только не торгуют: освященными крестиками, иконками и, конечно, индивидуальными экскурсиями.

Приглядевшись, я заметил, что руководит этим «бизнесом» плотный приземистый господин лет пятидесяти. Вел он себя с достоинством, благожелательно принимая доклады вертлявых юношей, то и дело подбегавших к нему, раздавал распоряжения и даже делал мягкие замечания посетителям, которые, на его взгляд, нарушали благочестивый покой святыни. Не иначе — важная шишка, подумал я и вспомнил: еще Салахаддин, отвоевав Иерусалим у крестоносцев, вручил ключи от христианского Храма одному из своих сподвижников из рода Нусейби. С тех пор пост хранителя передается в этой мусульманской семье по наследству: в течение многих веков ее очередной представитель является сюда каждое утро, чтобы отворить двери, ежевечерне запирает их — словом, осуществляют «общий надзор». Естественно, мне хотелось встретиться с Нусейби, и еще в Галилее я расспрашивал, где его можно найти. «Да он практически все время бродит по храму, — был ответ. — Маленький такой, толстенький…»

Все вроде сходится. «Скажите, а вы не…» — обратился я к «диспетчеру экскурсий». — «Да, к вашим услугам», — с готовностью ответил тот.

 — Подумать только, какая удача! Не успел войти — и сразу на вас наткнулся. Вы ведь не откажетесь уделить несколько минут русскому журналу?.. Ну, вот и прекрасно. Сейчас только позову фотографа…

И, выудив Сорина из недр необъятной церкви, я приступил к беседе, содержание которой меня, правда, несколько озадачило…

— Сколько поколений насчитывает ваша семья со времен Салахаддина?

 — Много. Их никто не считал. Вот у меня пятеро детей. Их надо кормить… И далее в том же духе.

Что-то здесь было не так: неужели его жалованье столь мало, чтобы охотиться за десятью долларами? Впрочем, напомнил я себе, Святая Земля полна чудес, и отнес все недоразумения на счет слабого знания собеседником английского языка. Оказалось, зря. Не успел хранитель в последний раз улыбнуться в соринский объектив, потрясти у нас перед носом массивными железными ключами и, откланявшись, раствориться в толпе, как к нам подлетел еще один персонаж в кожаной куртке и со стальным взглядом.

 — Этот человек говорил вам, что он — хранитель? Не верьте. Он — мошенник по имени Саид. Сведите его в полицейский участок.

В полицию мы, конечно, не пошли. В конце концов, 50 шекелей — не такая уж страшная потеря. Интересно другое — если тот, второй, правдолюб так хорошо осведомлен об аферах Саида и печется о репутации храма, отчего он сам не идет к стражам закона?..

«Вращающийся» храм

Церковь Гроба Господня, пусть простится мне эта банальность, являет собой модель мира. Я имею в виду даже не только формальные признаки: сосуществование конфессий и убеждений, разных обрядов, а, скорее, круг жизни, которая разворачивается здесь наподобие звездного неба в планетарии. И вы незаметно включаетесь в это неторопливое вращение. Первое, что бросается в глаза у входа, — ноги коленопреклоненных людей, целующих умащенную благовониями гранитную плиту. На нее, как говорят клирики, было положено тело Спасителя, снятое с креста. Теперь здесь пишут Ему записки, чтобы потом положить их в какую-нибудь щелочку огромного здания. Кое-кто оставляет Господу свои телефоны.

Далее вы движетесь по часовой стрелке мимо армянского участка и выходите к Кувуклии. Здесь — под мраморной «избушкой» — пещера праведного Иосифа Аримафейского, в которой Господь лежал во гробе до Воскресения.

На улице скоро стемнеет, но по всему периметру храма не стихает приглушенный гул голосов: гиды исправно просвещают гостей со всех уголков земного шара.

Вот старая женщина приникла к мелкой решетчатой оградке, установленной у того места, откуда Дева Мария смотрела на страдания Своего Сына. За оградкой — икона Богоматери. Говорят, в последнее десятилетие из-под ее век потекли слезы. Но не видно ни их, ни самого лица — в глубине ниши полная темнота.

А вот истинный хранитель ключей от Храма Гроба Господня, достопочтенный Ваджи аль-Нусейби, потомок салахаддинова фаворита почти в сотом поколении, тащит за шиворот жулика Саида — к выходу из церкви и далее, в участок…