Жюль Верн - Маяк на Краю Света

— А если подойдет к самой ограде, на расстояние выстрела? — вырвалось у Мориса, заядлого охотника.

— Да хоть на три выстрела, пожалуйста. Но ламы очень осторожные, людей не любят, а охотников особенно. Думаю, нам даже рожек их не увидеть — ни в лесу, ни у скал.

Действительно, пока шло строительство, ни одно копытное ни разу не показалось на берегу, и даже второй помощник с «Санта-Фе», который за свое пристрастие к охоте получил прозвище Нимрод[58], не сумел ничего добыть, хотя несколько раз он уходил довольно далеко в глубь острова. Дичи водилось на острове предостаточно, но она не подпускала охотника на расстояние выстрела. Может быть, следовало уйти дальше на запад, за перевал, но места там непроходимые, и никто из экипажа «Санта-Фе» не отважился отправиться пешком через весь остров к мысу Сан-Бартоломео.

В ночь с шестнадцатого на семнадцатое декабря, около десяти часов, когда на вахте стоял Морис, в шести милях на восток от острова в море показались огни, очевидно, шел какой-то корабль, впервые с тех пор как зажегся маяк.

Никто из команды еще не ложился, и, когда вахтенный сообщил новость, Васкес с Фелипе сразу поднялись в смотровую будку, захватив подзорную трубу.

— Там горит белый фонарь, — сказал Васкес.

— Значит, это не бортовые огни, которым полагается быть либо зелеными, либо красными, — заметил Фелипе.

Действительно, на судне обычно горит зеленый свет по правому и красный — по левому борту.

— А из этого следует, — продолжал Васкес, — горит сигнальный фонарь на штаге[59] фок-мачты[60], что означает: «Мы, на борту, видим остров».

Относительно того, что команда парохода видит остров, сомнений быть не могло: судно заходило со стороны мыса Сан-Хуан. Вопрос в другом: завернет он на юг или пойдет через пролив Ле-Мер.

Корабль продолжал двигаться вперед, а на маяке не сводили с него глаз, пока не убедились, что он пошел прямо в пролив мимо бухты Сан-Хуан, красные огни по левому борту ясно светились в ночи, прежде чем исчезнуть в темноте.

— Ну вот, теперь о Маяке на Краю Света узнали моряки, — воскликнул Фелипе.

— А скоро узнают и все остальные, — сказал Васкес.

Спустя еще один день, поутру, показался большой парусник. Воздух был чист и прозрачен, легкий бриз с юго-востока разогнал туман, и Фелипе заметил мачты, когда судно находилось в десяти милях от берега.

Васкес и Морис сразу поднялись на обзорную галерею. Судно виднелось из-за прибрежных скал, справа от бухты Эльгор, как раз между утесами Сан-Диего и Сан-Северал. Корабль стремительно мчался по волнам, делая не меньше двенадцати — тринадцати узлов. Он шел левым галсом к ветру и держал курс прямо на остров Штатов, пока еще трудно было определить, с какой стороны он собирается его обходить. Как и полагается морякам, команда маяка горячо спорила, обсуждая этот вопрос. Оказалось, что угадал Морис: барк[61] не пошел через пролив.

В полуторах милях от берега он еще круче развернулся к ветру, намереваясь пройти у мыса Северал.

Это был большой трехмачтовик, водоизмещением не менее тысячи восьмисот тонн, один из тех быстроходных кораблей, которые строят в Америке.

— Могу спорить на свою подзорную трубу, наверняка его делали на американских верфях, — воскликнул Васкес.

— А он не сообщит данные о себе? — проговорил Морис.

— Конечно, он обязан это сделать, — ответил Васкес.

Действительно, вскоре на гафеле[62] барка затрепетали сигнальные флажки, и Васкес, посмотрев для верности в свои записи, расшифровал сообщение.

Это «Монтанк» из Бостона, штат Массачусетс, Соединенные Штаты Америки.

На маяке, в свою очередь, подняли аргентинский флаг и продолжали наблюдать за движением судна, пока верхушки его мачт не скрылись за отрогами скал на мысе Вебстер, с южной стороны острова.

— Ну ладно, теперь пожелаем «Монтанку» доброго пути, — сказал Васкес, — и дай Бог, чтобы его не настигла буря возле мыса Горн!

Затем в течение нескольких дней в море никто не появлялся. Пару раз на востоке, у самого горизонта, показывались паруса, но, по всей видимости, корабли не собирались подходить ближе чем на десять миль к Американскому континенту. По мнению Васкеса, это были китобои, направлявшиеся за своей добычей в антарктические воды. Смотрители маяка, кстати, замечали и кашалотов, которые шли сюда из высоких широт и, держась на хорошем удалении от мыса Северал, продолжали путь в сторону Тихого океана.

Вплоть до 20 декабря никаких записей, кроме метеорологических наблюдений, в журнале не появилось. Погода была неустойчивой: направление ветра все время менялось: то дул с северо-востока, то с юго-востока. Прошло несколько сильных дождей, иногда даже с градом, что указывало на скопление атмосферного электричества. Следовало ожидать гроз, особенно опасных в это время года.

Утром двадцать первого декабря Фелипе вышел покурить на лужайку перед домом, вдруг на опушке у буковой рощи мелькнуло какое-то животное. Присмотрелся получше, не разглядел и решил, что лучше сходить в дом за подзорной трубой.

Животное оказалось гуанако и находилось от него как раз на расстоянии выстрела. Фелипе крикнул Васкеса и Мориса, те вышли, как только услышали, что он зовет их.

Решили, что не стоит упускать возможность поохотиться: в случае удачи вместо надоевших консервов в меню зимовщиков появится свежее мясо.

Договорились, что Морис со своим карабином выйдет за ограду и попытается незаметно обойти ламу с другой стороны, пока та стоит на месте, а затем спугнет животное и погонит в сторону берега, где будет поджидать Фелипе.

Васкес предупредил: главное, не забывать, что у этих копытных очень чуткие уши и тонкий нюх, и как только гуанако заметит или услышит Мориса, то унесется прочь, тогда ее не достанешь пулей, не подгонишь к берегу, от охоты придется отказаться, так как с берега далеко уходить нельзя.

— Понятно?

— Понятно, — ответил Морис.

Васкес с Фелипе остались у дома, наблюдая в подзорную трубу за гуанако, которая стояла на том же месте, где ее увидели в первый раз. Затем они перевели трубу на Мориса. Тот двигался в сторону буковой рощи, надеясь укрыться за деревьями, добраться до скал и, выйдя на гуанако с другой стороны, заставить ее бежать к бухте.

Его было хорошо видно до тех пор, пока он не скрылся в зелени.

Прошло около получаса. Морис, наверное, подошел на расстояние выстрела. Васкес с Фелипе ждали залпа, от которого животное либо упадет раненое, либо понесется вскачь.

Но залпа не последовало, а охотники, крайне удивленные, увидели, как гуанако, вместо того чтобы со всех ног броситься прочь, вдруг легла на камни и вытянулась, как будто в ее теле и ногах не было больше сил ни двигаться, ни даже просто стоять.