Тони Хоукс - С холодильником по Ирландии: «Гиннеса» много не бывает

Я собрался. В ожидании такси я вспомнил, что сегодня день королевского гала-концерта. Интересно, остальные артисты так же готовились к выступлению?

Я намеревался лететь прямым рейсом в Дублин на следующий же день, поэтому на мне было надето то, в чем я собирался ходить весь месяц. Мои костюмы для выступления и вечернего приема были в дорожном гардеробе, который мой агент после шоу заберет с собой в Лондон. «Карлтон телевижн» предоставила мне такси до аэропорта, откуда я вылетал в Манчестер. Стоило ли садиться на самолет ради столь недолгого путешествия, не знаю, но их делом было предложить, а моим — согласиться; так или иначе, это показалось более гламурным, чем тряска на поезде. Я не был одет для гламура — ветровка, заношенные брюки, походные ботинки и рюкзак. Приехало такси, только это было не такси, а лимузин. Телекомпания, должно быть, перепутала меня с Филом Коллинзом. Представляю, как он взбесился, когда к его дверям подъехал семилетний «дацун черри».

Итак, мои соседи наблюдали необычную картину: одетый с иголочки шофер держал дверь перед взъерошенным туристом, который забирался на заднее сиденье блестящего черного лимузина. Могло показаться, что я не до конца понял смысл пешего тура.

В аэропорте Манчестера меня ждал другой дорогой автомобиль. Помню, я подумал, что надо наслаждаться моментом, зенитом моего путешествия, так как его закат был не за горами. Я подъехал к театру и увидел толпы фотографов и охотников за автографами. Они пришли ради меня или существовала вероятность того, что их, возможно, больше интересовали «Спайс герлз», Фил Коллинз и Дженнифер Энистон? Я вышел из лимузина, и зевак окатила волна растерянности. В одно мгновение их возбуждение сменилось оторопью. В программу вечера входило выступление группы «Спортивные туристы»? Я прошел к служебному входу, с рюкзаком на плечах, и в толпе повисла странная тишина. Запахло недовольством. Как я посмел выйти из такой машины и не быть тем, кого они так хотели лицезреть? Если бы нахмуривание бровей сопровождалось какими-нибудь звуками, шум был бы оглушающим.

Шоу прошло неплохо. Не сказать, что превосходно, но неплохо. Не уверен, хорошо ли я выступил, но когда мы все выстроились для финального поклона, один из танцоров группы «Кид креол» показал большой палец. Мне этого было достаточно, я был абсолютно счастлив, что получил одобрение «креола». Именно ради этого мы и работаем. Продюсеры шоу, хоть и выделили мне место для поклона в переднем ряду, однако поставили сбоку, а это означало, что, когда потребовалось повернуться направо и поклониться принцу, я оказался так далеко, что поклонился прямо в стену. Там, передо мной, вместо его королевского величества принца Чарльза, принца Уэльского, стоял жирный работник сцены, который посчитал мой поклон признаком кретинизма и громко прыснул. Я улыбнулся, потому что не знал, что делать.

Вскоре занавес упал, и я оказался в очереди тех, кого должны были представить принцу Чарльзу. Ожидая, я слушал весьма своеобразные и умопомрачительно неестественные разговоры, которые ему приходилось вести. Этот способ общения явно не был дарован ему от рождения, а выработан годами тренировок, после которых он вполне преуспел в умении составлять короткие бессмысленные фразы. Мне стало его жаль, однако это вполне могло быть моей обязанностью, родись я в королевской семье. После относительно непринужденной болтовни с артистами «Цирка дю солей», которые облегчили принцу жизнь, съехавшись со всех уголков земного шара и показав зрелищное и необычное представление, включающее элементы пластики и акробатики, подходила моя очередь. Все шло довольно хорошо — в какой-то момент даже поднялось легкое веселье, когда принц спросил русскую девушку, как она умудрилась принять такую позу. Ну вот, теперь я — тот славный малый, который вышел, поговорил шесть минут с публикой, вызвал несколько смешков и снова скрылся за кулисами. Принц пожал мне руку. По его глазам я видел, что бедняга абсолютно не знает, о чем со мной говорить. Миг полной тишины. Что со мной не так? На мне даже рюкзак не надет. Я заглянул ему в глаза — он смотрел прямо сквозь меня. Он не мог сфокусировать взгляд, пытаясь родить какой-нибудь подходящий вопрос.

— Вы проделали долгий путь, чтобы сюда добраться? — произнес он, наконец.

— Да нет, я из Лондона.

Я не дал ему шанса. Он только и смог сказать:

— О, Лондон — там живет моя мама — у нее небольшая квартира на юго-западе.

И снова в его глазах промелькнула паника. Ну, давай же, Чарльз, возьми себя в руки — еще пара вопросов и очередь перейдет к Фрэнку Бруно, с ним будет гораздо проще.

— Трудная была публика?

Уже лучше, на троечку, но все же годится. Это не тот вопрос, который хочется слышать юмористу. В идеальном мире он всегда уморителен, аудитория забывает обо всем на свете, умирая со смеху, и такой вопрос был бы излишним.

— О, я бы не сказал.

Я действительно не сильно старался помочь, но, полагаю, какая-то часть меня просто этого не хотела. Какой смысл? Мой внутренний голос говорил: «Послушай, давай поболтаем по душам, или оставим эту затею». Но мне казалось бессмысленным усложнять дело еще больше.

А принц Чарльз, казалось, немного расслабился, возможно, осознав, что, каким бы неудачным ни оказался следующий разговор, по крайней мере, со мною беседа заканчивается.

— И чем вы собираетесь заняться?

Я переждал секунду, чтобы с невозмутимым видом ответить:

— Попутешествовать по Ирландии автостопом с холодильником, ваше высочество.

Его реакция была по-королевски великолепна. Он просто улыбнулся и притворился, что не расслышал. Или не понял. Или и то, и другое. Кто его осудит? Мой ответ провоцировал последующий вопрос, на который уже просто не было времени. Он начал мне нравиться, когда снова улыбнулся и отошел — в конце концов зачем спрашивать, если тебе все равно? Чудно, но наш недолгий разговор предоставил принцу редкую возможность быть честным. И за это, я уверен, он бесконечно мне благодарен.

Перелет из Манчестера в Дублин занимает минут сорок. Но когда в трех рядах от тебя проходит холостяцкая вечеринка, создается ощущение, что он длится дольше. Я сидел рядом с почтенной дамой средних лет, чьи цыканья и вздохи раздражали больше, чем неприятные звуки, издаваемые отрывавшимися ребятами. Было всего 11:30 утра, но они уже были в стельку пьяными и собой не владели. Дама читала впечатляюще толстую книгу в твердой обложке. Я не смог разглядеть название, но глава, которую она читала, называлась «Доминирование и гегемония».

Я сделал вывод, что она была либо профессором, либо садомазохисткой. Я закрыл глаза, и нежное звучание инструкций по технике безопасности меня усыпило. Однако спал я недолго, потому что на мальчишнике начали петь. Мне хотелось встать, развернуться и сказать: