Ибн Баттута - Подарок наблюдающим диковинки городов и чудеса путешествий

В таком порядке государь вошел в помещение совета. Везиры, эмиры и начальники войск сели на бывшее там возвышение, а для кади расстелили ковер, на котором уселись с ним вместе только факихи и шерифы. Так они оставались до послеполуденной молитвы. Когда же они ее совершили вместе с шейхом, явилось все войско и построилось рядами в соответствии со своими; рангами. Тут ударили в барабаны, заиграли на рожках, трубах и флейтах. При исполнении этой музыки никто не шевелится и: не двигается со своего места, а тот, кто шел, останавливается и не движется ни взад, ни вперед. А когда кончили играть военную музыку, люди приветствовали (государя) своими перстами так, как мы это рассказали, и удалились. Таков обычай: их по пятницам.

Когда же пришла суббота, люди явились к дверям шейха уселись на возвышениях снаружи дома. Кади, факихи, шерифы, праведники, старейшины и побывавшие в хадже вошли во второе помещение совета и уселись на помостках из дерева, предназначенных для того. Кади сидит на помосте один, а каждый разряд — на особом помосте, на коем никто не сидит, помимо них. Затем шейх садится на свое место и посылает за кади; тот садится слева от него. Тут входят факихи, и их старшие садятся пред государем, остальные же приветствуют (его) и удаляются. Потом входят шерифы, и главные из них садятся перед шейхом, а прочие приветствуют и удаляются; но если это гости государя, они садятся от него справа. Тогда входят старейшие и паломники, главы их садятся, остальные — приветствуют и удаляются; далее входят везиры, эмиры, начальники войска — одна группа за другой, приветствуют шейха и уходят.

Приносят еду, и кади, шерифы и те, кто сидит в зале приемов, едят перед шейхом, а шейх ест с ними вместе. Если же он пожелал почтить (какого-нибудь) одного из главных эмиров своих, то посылает за ним, и тот ест вместе с ними. Остальные же едят в трапезной, и едят они по рангам, соответственно порядку их при входе к шейху.

Потом шейх входит в свой дом. Кади же, везиры, тайный секретарь и четверо главных эмиров усаживаются, дабы рассудить людей и жалобщиков. То, что относится к законам шариата, судит кади, а то, что помимо того, судят советники, то есть везиры и эмиры. По поводу же того, что требует суждения государя, пишут ему (записку), и он тут же высылает им свой ответ на обороте записки, в соответствии с тем, как рассудит взгляд его. Таков их постоянный обычай.

Затем из города Макдашу я поехал морем, направляясь в страну ас-Савахил и в город Кулву в стране зинджей.[288] Мы пришли к острову Манбаса… это большой остров; между ним и землей ас-Савахил два дня пути морем. У Манбасы нет суши[289] а ее деревья — это бананы,[290] лимоны и апельсины. У жителей его есть также плод, который они называют ал-джаллун, он похож на оливки. В нем есть ядро, подобное оливковому ядру; но этот плод очень сладок. У жителей этого острова нет посевов, зерно им доставляют лишь из ас-Савахиля; основная их пища — бананы и рыба. По мазхабу это шафииты — верующие, целомудренные и благочестивые. Мечети их из дерева, крепко построены, и возле каждой двери в мечетях — колодец или два. Глубина их колодцев 1–2 локтя; воду из них черпают деревянной плошкой, к коей прикреплена тонкая палочка длиною в локоть. Земля вокруг колодца и мечети выровнена. Кто желает войти в мечеть, омывает ноги свои и входит. Возле входа есть кусок грубой циновки: ею человек вытирает ноги; тот же, кто хочет (совершить) омовение, держит плошку между колен, сливает (воду) себе на руки и совершает омовение. Все люди ходят здесь босиком.

Мы провели на этом острове одну ночь и направились морем к городу Кулва… Это большой прибрежный город, большинство его жителей — зинджи, очень черные; у них на лицах надрезы, подобные тем, что есть на лицах ал-лимийюн в Джицаве.[291]

Некий купец рассказал мне, будто город Софала лежит в полумесяце пути от города Кулва и будто бы между Софалой и Юфи в стране ал-лимийюн месяц пути, а из Юфи в Софалу доставляют золотой песок.[292]

Город Кулва принадлежит к красивейшим и наилучшим образом застроенным городам. Весь он деревянный, а кровли их домов — из камыша. В городе бывает много дождей. Люди эти занимаются джихадом, ибо на суше они прилегают к стране неверующих зинджей; преобладающие их свойства — вера и благочестие, по мазхабу же они шафииты.

Рассказ о султане Кулвы. Ее государем в пору моего приезда был Абу-л-Музаффар Хасан, прозванный также Абу-л-Мавахиб (Букв. “Отец щедрот”.) из-за многих его даров и проявлений щедрости. Он совершал много набегов на землю зинджей, воевал их и захватывал добычу, забирая из нее пятую часть, каковую расходовал способами, предусмотренными книгою Аллаха Всевышнего (т. е. Кораном.). Он предоставлял долю родственникам пророка из отдельной казны. Когда приходили к нему шерифы, он им эту долю передавал; и шерифы к нему устремлялись из Ирака, Хиджаза и прочих стран. Я сам видел при нем группу шерифов из Хиджаза… А в Макдашу встретил я (шерифа) Табля б. Кубайша б. Джаммаза, и тот собирался отправиться к нему. Государь этот очень скромен, он сидит вместе с бедняками и ест с ними вместе, почитает людей веры и благородства…

Тегазу[293] населяют лишь рабы (берберов) — месуфа, которые добывают соль, а питаются тем, что к ним привозят из фиников Дра и Сиджилмасы, мясом верблюдов и просом, доставляемым! из страны черных. Черные же приезжают из своей страны и увозят из Тегазы соль. Соль из Тегазы продается в Айвалатене[294] по цене от 8 до 10 мискалей за вьюк, а в городе Малли — от 20 до 30, часто же доходит и до 40 мискалей. Соль служит черным средством обмена подобно тому, как служат средством обмена золото и серебро: черные режут соль на куски и торгуют ею. Несмотря на ничтожность селения Тегаза, в ней покупают и продают множество кинтаров золотого песка…

Айвалатен — первый из округов черных, наместник государя в нем — Фарба Хусейн… смысл этого слова — “наместник”…

Когда решился я на путешествие в Малли (между этим городом и Айвалатеном 24 дня пути при быстрой езде), то нанял проводника из месуфа, ибо нет нужды путешествовать большим караваном из-за безопасности этой дороги…

Когда кто-нибудь из жителей путешествует, за ним следуют его рабы и невольницы, несущие его циновки (для постели) и посуду, из которой он ест и пьет, а эта посуда сделана из тыкв. Путешествующий по этой стране не везет (с собой) ни продовольствия в дорогу, ни приправ, ни динаров, ни дирхамов. Везет он только куски соли, стеклянные украшения, которые люди именуют анназм, и некоторые ароматические вещества.[295] Из последних жители более всего бывают рады гвоздике, мастичной смоле и тарасганту, а это — их благовоние.[296] Когда путешественник прибывает в (какое-нибудь) селение черных, женщины выносят просо, молоко, кур, муку из пальмовой сердцевины, рис, фонио (а оно подобно зерну горчицы, из него приготовляют ал-кускусу[297] и густую похлебку) и фасолевую муку. Из этих вещейу них покупают то, что путнику понравится. Однако для белых вредно употреблять в пищу рис, и фонио — лучше его.