От порога за горизонт - Станислав Гусев

парни не брились. Никто не обращал внимания на то, во что ты обут и одет, здесь смотрели в глаза.

Тем ярче этот парень выделялся из общего фона. На нем были красивые национальные штаны небесно-голубого цвета с золотыми узорами, майка с изображением Шивы, бандана того же оттенка, что и штаны. В руках он держал видеокамеру. Выглядел этот парень псевдопросветленным. Как те, кто стремятся яркой оболочкой создать себе образ человека с глубоким, богатым внутренним миром и хотят казаться, а не быть. В Убуде много таких. С Катей и Юлей мы называли их трехглазыми или блаженными.

Он подошел, наигранно улыбнулся и спросил:

– Хелоу, верис зис администрейшен?

Я ответил:

– И тебе привет.

Юля засмеялась.

Он удивился.

Я пояснил:

– Твое «администрейшен» тебя выдало. Привет! Я Стас. Ты откуда?

Теперь и я научился узнавать «наших» с первого взгляда. Он посмеялся, представился, сказал, что прилетел из Питера. Потом задал несколько вопросов про хостел, затем включил камеру, навел на себя и начал говорить с фальшивым позитивом:

– Смотрите, всего за 200–250 рублей можно снять здесь койко-место и спокойно, а главное, бюджетно переночевать. Ничего страшного в таких местах нет. Здесь даже бассейн и всегда можно встретить хорошую компанию.

Он навел объектив на меня, я с идиотским выражением лица помахал рукой. Потом он произнес какие-то мотивирующие слова вроде:

– Вот видите, отличный вариант. Так что ничего не бойтесь, все реально. Вперед, к новым свершениям!

После чего сказал: «Всем пока» и выключил камеру.

Я добавил:

– И еще на завтрак тут шведский стол (припомнив хлеб с маслом).

Юля вновь засмеялась. Парень наигранно удивился, спешно попрощался с нами и направился в сторону выхода. Мы с Юлей в один голос спросили:

– А ты что, здесь жить не будешь? Ты же на видео рассказывал об этом хостеле.

«Просветленный» улыбнулся и ответил:

– Не-е, я к такому не готов, я в отель поехал.

Мы с Юлей посмотрели друг на друга и рассмеялись. Жизнь – обман. Не верьте блогерам. Я достал блокнот и записал: «Чувствовать себя, избавиться от шелухи, быть, а не казаться».

Перечитав свою фразу несколько раз, я засмеялся и задумался: «И почему в местах с мощной энергетикой меня тянет заглядывать в душу и выражаться философскими изречениями? Хотя на Бали это выглядит весьма органично».

18:40. Хостел Ngurah. Убуд

Стемнело. Столы на террасе были сдвинуты, чтобы как можно больше людей смогло уместиться за ужином. Я расположился на углу, рядом сидели Катя, украинский веган и бородатый индус. Последний гордо заявил нам, что тоже знает несколько слов на русском. И сразу торжественно их произнес:

– На здровье, сюка, блиать.

– Кажется, эти слова скоро станут интернациональными. Ну правильно, чему же еще могут русские научить иностранца, – саркастически сказал украинец.

Мы ужинали и разговаривали о путешествиях, делились курьезными случаями из жизни. Юля рассказала свою историю.

Однажды она, миниатюрная хрупкая двадцатилетняя девушка с лицом девочки-одуванчика, оказалась в компании иностранцев, среди которых была крупная, мощная, атлетического сложения немка. У Юли возникло ощущение, что она явно занимается каким-то мужественным видом спорта, вроде борьбы или тяжелой атлетики. Узнав, что Юля русская, немка пристально посмотрела ей в глаза и низким голосом с грубым немецким акцентом произнесла по-русски:

– Иди суда, сабака сютюляя.

Юля была в недоумении и спросила деликатно:

– Sorry. What?

Немка добавила:

– Свинннья.

Когда расстроенная Юля спросила, знает ли та перевод, немка добродушно ответила:

– Я только знаю, что это такая русская шутка. Вот и все.

Юля тяжело вздохнула.

Я припомнил случай из моего путешествия и рассказал его.

Несколько лет назад я летал в Китай.

В самолете рядом со мной сидела пожилая китаянка. Про мои страх перелетов и алкогольную традицию перед вылетом я уже рассказывал. Так вот, когда виски начал выполнять возложенную на него функцию, мне жутко захотелось наладить контакт с соседкой по креслу. Я вежливо поздоровался на английском. Приложил руку к груди и представился:

– Станислав.

Бабушка сделала тот же жест с рукой и медленно произнесла:

– Тим Будон.

– Баба Тина! – воскликнул я, – приятно познакомиться!

Перелет из Москвы в Пекин составлял около девяти часов, и приличную часть этого времени я общался с бабой Тиной. Я рассказывал ей про Россия, про свои путешествия и увлечения, затем говорил, как мне интересно посмотреть Китай. Вскоре даже нарисовал на обрывке листка знаменитую китайскую стену и вручил своей собеседнице. А баба Тина все улыбалась, кивала и говорила: «Тим Будон». За время полета мы, казалось, стали родными. Выходя из самолета, я еще раз обратился к ней. Мне почему-то захотелось, чтобы она меня запомнила. Еще раз немного поклонился, прижал руку к груди и произнес свое имя: «Станислав». Она улыбнулась, так же поклонилась, прижала свою ладонь к груди и вновь произнесла: «Тим Будон!». После чего мы распрощались.

В своем путешествии по Китаю я часто вспоминал бабу Тину. И однажды на рынке услышал знакомое имя – Тим Будон. Тогда я поинтересовался у человека, который знает русский язык: «Должно быть, это имя очень популярное в Китае? Вроде как у нас Александр или Анастасия?». А знающий человек мне ответил: «Тим Будон по-китайски переводится как «Я тебя не понимаю». Это был провал!

День 42

13:20. Дорога к храму

Лил обильный тропический дождь. Черная дорога ползла между джунглей и небольших деревушек, ведя нас к новым местам острова. Мы направлялись к знаменитому балийскому храму. Уезжали от шумных районов с серферами и йогами к тихим и спокойным окрестностям. Дождь стоял стеной, стуча по крышам, навесам зданий и нашим шлемам. Дорога погружалась в воду. И вскоре она буквально превратилась в реку, серьезно затрудняя движение. Мы решили переждать непогоду, спрятавшись под навесом какого-то помещения в местной деревушке. Остановились, заглушили моторы. Дождь барабанил по крыше, пальмовые листья танцевали под ударами тяжелых капель. Пахло цитрусовой свежестью. По соседству располагался маленький магазинчик. Сладостная мысль о горячем кофе в сухом помещении пробудила в нас энтузиазм и подняла настроение. Промокшие насквозь, голодные и замерзшие, мы забежали в него. Взрослая индонезийка сильно удивилась, увидев на пороге трех белых иностранцев. Мы спросили про наличие горячего кофе. Она кивнула и, не переставая с интересом рассматривать иностранных гостей, приняла заказ. Затем заглянула в наши мокрые измученные лица и спросила:

– Where are you from?

Я ответил:

– From Russia.

Уголки ее губ приподнялись, она легко улыбнулась и ушла в соседнюю комнату. А вскоре вернулась с бутылкой мутной жидкости. «Это что за стереотипы?» – мелькнуло