Евгений Габуния - На исходе ночи

В кабинете было тихо и прохладно. Аурел сел за стол, закурил, открыл папку с черными цифрами на глянцевой обложке и подшил изъятые наряды. С сожалением отметил, что папка стала толще лишь на самую малость.

Зазвонил телефон. Говорил Сидоренко, только что возвратившийся из командировки.

— Вода на Бугазе, доложу я вам, Аурел Филиппович, просто замечательная!

Аурел невольно позавидовал старшему лейтенанту, однако сказал суховато:

— Кажется, вы не купаться ездили на побережье.

— Порядок, товарищ следователь. Повидал того гражданина…

Кауш не дал ему договорить:

— Вот и отлично, вечерком встретимся, заезжайте за мной. Наша машина опять на ремонте, а у милиции транспорт всегда найдется.

В командировке Сидоренко за одни сутки успел загореть и посвежеть. От него так и веяло морем. Порецкого он нашел без труда в доме отдыха «Голубой залив». Счастливый обладатель горящей путевки не отрицал, что вместе с Пысларем делал левую работу, но остальное отверг начисто: не такой он, Миша Порецкий, фраер, чтобы вкалывать в первый день отпуска. Левак — другое дело: почему не зашибить копейку, да еще перед отпуском. Встретились они с Пысларем в конторе после обеда, а что делал Виктор раньше, он и понятия не имеет.

«Но и Пысларь считался с понедельника в отпуске, — вспомнил Кауш, слушая доклад Сидоренко, — а на работу вышел, когда его попросили. Значит, сознательнее, совестливее оказался?»

Оперативники поехали в село. Гудым сообщил им, что в сельсовет несколько раз приходила учительница Нина Алексеевна, спрашивала Кауша.

— Послать за ней бадю Георге? — предложил он. — Видно, дело у нее важное. Нина Алексеевна зря приходить не будет.

Пока бадя Георге ходил за учительницей, группа в полном составе совещалась. Будников доложил, что узнали они с Поятой. Дочь Пысларя Евдокия разошлась с мужем и боится одна оставаться на ночь, и к ней поочередно приходят ночевать братья — Савелий или Иван, однако в ночь на 16-е никто не пришел. Рано утром Савелий явился в свою тракторную бригаду и работал весь день. Младший же, Иван, дома не ночевал, потому что поздно ночью вместе с друзьями уехал в Комрат — сдавать документы в училище механизации. Таким образом, алиби братьев не вызывало сомнений. Колхозные же сторожа толком ничего сказать не могли, путались, несли какую-то околесицу о ночных выстрелах, осветительных ракетах и прочих невероятных событиях.

— Не иначе, как с пьяных глаз почудилось, — иронически заметил участковый. — Я этот народ знаю, сторожей… Были наши ребята на похоронах девочки. Вчера. Много людей пришло: уважают в селе эту семью, и девочку жалеют, особенно соседи. Краус Петр, когда проходил возле места, где убили Розу, остановил всех и говорит: «Если есть бог, пусть покарает на этом месте убийцу». И поминки были. У Зоммеров двор небольшой, так у Крауса собрались, у него просторнее…

Кауш вспомнил эту фамилию — Краус. Упоминала Эвелина Зоммер. Видимо, это тот лысоватый человек в майке, которого он видел в соседнем с Зоммеровским дворе. Так вот для чего он сколачивал деревянный стол…

Итак, сыновья Пысларя отпадали. Оставался только отец. Круг сужался. Однако в нем не хватало существенного звена, и следователь это понимал. Он сказал:

— Давайте подведем итоги. Пысларь не может объяснить, как попали на место преступления записки. Неизвестно, где он находился и что делал с утра и до трех часов в день, когда пропала девочка. Он пытался задним числом организовать себе алиби, правда топорно, неумело. Скрывает, что провел вечер у Коробковой. В общем, лжет, и лжет слишком много, без особой на то нужды. Зачем, к примеру, ему скрывать о том вечере? Ведь это дела не меняет…

— Жены боится, вот и скрывает, — усмехнулся Поята. — Она ведь и поколотить может, не смотрите, что на вид тихая. Решил, видно, что мы ей все расскажем.

— Допустим. — Каушу тоже приходила в голову подобная мысль. — И все же возникает такой вопрос: Пысларь, человек, судя по всему, безвольный, опустившийся, почти пропойца, по первой просьбе начальства откладывает на день отпуск и выходит на работу. Не то что напарник. И жильцы отзываются о нем неплохо. В селе тоже, между прочим. Да, алиби у него нет, однако на этом обвинения не построишь…

В дверь постучали, и в комнату вошла учительница. Из-за ее спины выглядывала девочка лет двенадцати.

— Думаю, что у нас с Наташей есть для вас кое-что интересное, — сказала Нина Алексеевна. — Наташа, расскажи, пожалуйста, все, о чем ты написала. — Она взяла девочку за руку и вывела на середину комнаты.

Наташа смущенно разглядывала незнакомых людей.

— Ну, что же ты, — подбодрил ее Будников, — мы ждем.

Наконец она начала:

— Мы с Розой хотели собрать маслины, а она не пришла…

— Подожди, давай по порядку. Какие-такие маслины, куда не пришла?

— Да к дереву, его все ребята знают, на нем еще ягоды такие зелененькие, вкусные растут.

— Это лох. Его у нас дикой маслиной называют, — пояснила учительница.

Наташа рассказала, что в воскресенье, 15 августа, встретилась с подружкой в клубе, они смотрели мультики, а потом пошли к дереву, поели маслины и условились прийти сюда утром следующего дня. Наташа долго ждала подругу, но она не пришла.

— А ты хорошо помнишь, ничего не путаешь? — на всякий случай спросил Кауш.

Он знал, что дети вообще склонны к фантазии, а тут и случай особый: гибель Розы вызвала много толков в селе и, конечно, среди ее одноклассников. Не захотелось ли девчонке просто «прославиться» своим участием в расследовании?

Наташа ничего не ответила, исподлобья смотрела на всегда недоверчивых взрослых.

Нина Алексеевна сказала:

— Наташа — очень серьезная девочка и учится хорошо. Роза была ее лучшей подругой, на одной парте сидели с первого класса. — Она помолчала. — Я знала, что дети ходят к маслине собирать плоды, и не разрешала им их есть. Вдруг они ядовитые. Не послушались — и вот что случилось.

— Да нет, — успокоил Кауш учительницу, — дело не в маслине, хотя связь и существует. Кстати, вы сказали, что Наташа написала о том, что мы сейчас услышали. Как это понимать?

— Именно так. Вчера я собрала детей в школе… я всегда их собираю перед началом учебного года. Они рассказывали, кто что делал летом, и о Розе, конечно, вспоминали. И я решила: пусть напишут маленькое сочинение о том, как провели каникулы, и обязательно — при каких обстоятельствах в последний раз видели Розу. Вот Наташа и написала.

Учительница открыла сумку, достала листок в косую линейку.

— Да вы, Нина Алексеевна, просто не представляете, какую услугу нам оказали, спасибо вам. И тебе, Наташа, спасибо. — Кауш повернулся к девочке. — А Можешь показать нам это дерево?