От порога за горизонт - Станислав Гусев

альпийские луга Австрии, извилистый серпантин в Трансильвании, родные кубанские поля и многие другие. Такие разные пути, и каждый из них ведет нас к новым открытиям и новым жизненным сценариям. Так и эта дорога вела меня к аэропорту, а далее – в Малайзию.

Лена. Куала-Лумпур

День 30

14:50. Куала-Лумпур

Высотные здания с зеркальными фасадами отражали солнечные лучи и уходили к небу. Разветвленные развязки мощных дорог, переплетаясь, расчерчивали кварталы, картинки большого города мелькали в окнах несущегося поезда метро. Здесь, в быстром потоке жизни, я понял, что соскучился по большому городу. После пляжного Таиланда стремительный мегаполис меня восхищал. Я влюбился в него с первого взгляда и первого вздоха малайзийского воздуха.

Но больше всего Куала-Лумпур запомнился мне одним удивительным знакомством.

День 31

10:20. Хостел Submarine Guest House Central Market

Это было обычное утро, разве что отличалось тем, что я находился в столице Малайзии. Я сидел на стуле в углу столовой хостела, погруженный в свои мысли, слушал музыку в наушниках, ел тосты и пил кофе. Через небольшое окно внутрь проникал утренний свет и голос столицы. Под потолком крутился старый пыльный вентилятор, распространяя потоки теплого воздуха и надоедливо дребезжа. Немного в отдалении сидели европейцы и азиаты, что-то эмоционально обсуждая. Протекала спокойная и обыденная жизнь хостела. Вдруг на ресепшене появилась девушка в легком развевающемся платье и сразу начала эмоционально разговаривать. Своим громким появлением она будто нарушила безмятежность утренней жизни, как камень нарушает ровную гладь воды. Выглядела она странно: ноги и руки ее были в ссадинах, которые выделялись яркими пятнами запекшейся крови на бледной коже. Длинные русые волосы, собранные в подобие хвоста, небрежно торчали в стороны. Заспанное, какое-то даже детское лицо без следов косметики выражало беспокойство. Она взволнованно что-то объясняла администратору, эмоционально махая руками. Монолог подкреплялся различными гримасами и эмоциональным окрасом. Сначала она изображала отчаяние, потом обреченность, а в следующее мгновение вдруг начала смеяться. Между английскими фразами проскакивали русские слова. «О, – подумал я, – наши». (Незнакомые фразы мы часто заменяем словами родного языка.) Я старался не обращать ни на кого внимания, невозмутимо сидел на стуле, смотрел в телефон и читал информацию о Куала-Лумпуре. Но ее громкий, раскатистый смех заставил меня вновь посмотреть в сторону ресепшена: теперь эта девушка уже веселилась вовсю, будто и не было несколько минут назад отчаяния и волнения. Я слышал, что они разговаривали с администратором на обыденные туристические темы. Но меня смутил один факт – она периодически посматривала на меня с интересом. Я отвел взгляд, уткнулся в телефон. «Сегодня не хочется ни с кем общаться, тем более на русском, к тому же с такой импульсивной и странной девушкой (а она явно странная). Настроение – отшельник-мизантроп», – думал я про себя.

Однако непонятное любопытство вновь возвращало мой взгляд к ней. Когда я поднял глаза в очередной раз, то увидел, что она уже без тени смущения, нагло и внимательно меня разглядывает. В следующее мгновение она резко встала и решительным шагом направилась в мою сторону. Я спешно опустил взгляд к телефону и сделал вид, что читаю. Подумал: «Блин, похоже идет сюда. Но почему именно ко мне? Я сижу в углу в одиночестве, никого не трогаю, спокойно слушаю музыку и пью кофе. Сегодня я максимально закрыт, неприветлив и неприметен, сижу в серой майке, на фоне серой стены, не совершаю никаких заметных действий. Ну просто идеальный шпион. Как она могла меня заметить, и главное, почему сейчас идет сюда? Загадка. Вокруг столько иностранцев: японцы, немцы, поляки – выбирай, кого хочешь. Они приветливые и жизнерадостные, иди туда, с ними гораздо веселее, а я явно не расположен к общению, это же видно. Я хочу побыть один, просто не трогайте меня и не нарушайте мое пространство, живите своей жизнью. Без меня».

Она подошла и сказала:

– Привет!

Я без энтузиазма ответил:

– Hello.

– Здесь не занято? Можно присесть?

– Yes, please.

– Как дела?

– Fine! And You?

И только в этот момент я понял, что выгляжу полным идиотом. Мой план прикинуться иностранцем с треском провалился. Ведь она задавала вопросы на русском, а я отвечал на английском. Миссия провалена, шпион я никудышный. Нужно срочно съесть документы, убрать свидетелей и уничтожить здание.

Она улыбнулась и сказала:

– Я Лена.

13:30. Придорожная забегаловка

Мы сидели на красных пластмассовых стульях в китайском квартале. Порывы жаркого ветра от проезжающих машин покачивали китайские бумажные фонарики. Женщина принесла две тарелки с желтым рисом, овощами и мясом, над которыми пикировали надоедливые мухи. Затем поставила на грязный стол холодные напитки. По стенкам стакана с айслемонти[19] стекали капли испарины. «То что нужно в этот жаркий день». Звуки шумной улицы доносились до нашего стола. Лена, держа вилку в руке, оживленно рассказывала о себе, размахивая ею из стороны в сторону. Я ел рис и молча рассматривал собеседницу. Черты ее внешности напоминали мне детские, еще не принявшие взрослых четких линий: бледное припухлое лицо, маленькие серо-голубые глаза, под ними синеватые мешки, светлые, еле заметные ресницы и брови, высохшие потрескавшиеся губы и небольшие передние зубы квадратной формы. Она казалось мне некрасивой, импульсивной и еще навязчивой, а я не люблю навязчивость, особенно в таком настроении, как сегодня. Я вяло прожевал рис, задумался: «Я же не хотел идти с ней, а хотел побыть один. Но почему-то сижу сейчас рядом и слушаю ее историю. Как все это могло получиться? Странно». Лена без умолку болтала, тараторя так, что у меня начала болеть голова от этого потока беспорядочных историй. Сказала, что ей двадцать шесть лет, хотя выглядит она гораздо младше, еще, что она украинка, родом из Киева. А когда узнала, что я русский, то решительно произнесла:

– Давай только без политики.

И буквально в следующей фразе:

– А я была у тебя в Краснодарском крае. Как раз в то время, когда Россия оккупировала Крым.

Лена зачем-то пересказывала свою биографию, вываливая на меня жизненные истории, сумбурно прыгая с темы на тему, как это делают дети, импульсивные девушки или шизофреники. Мой рациональный логичный мозг жутко раздражался. Я перемешивал рис в тарелке, сгибая в злости металлическую вилку, стискивал зубы и думал: «Вот зачем я тут и почему это терплю? Встать бы сейчас, высказать ей в лицо все, что думаю. Что она просто глупая инфантильная девчонка, которая беспардонно и нагло ворвалась в мое утро, нарушив