От порога за горизонт - Станислав Гусев

штаны, несвежая помятая майка, я сидел в буквальном смысле на обочине дороги и ел лапшу за 1 $ из бумажного контейнера, испытывая при этом абсолютное счастье. Ведь счастье не смотрит на одежду, уровень ресторана и цену на еду, оно отбрасывает шелуху, выделяет важное и роится внутри.

После ужина мы отправились прогуляться по центральным улицам города. Центр выглядел более цивилизованно: целые новенькие бордюры, мощные яркие фонари, чистые здания, вывески магазинов и ресторанов. Возле одного из уличных кафе нас встретила юркая камбоджийская девочка.

– Hello, sir, miss. Would you want? – произнесла она на резвом английском и застыла в ожидании.

У нее была нежная смуглая кожа и длинные черные волосы, завязанные в тугой хвост. Тонкие черты лица и утонченные линии словно были вылеплены скульптором. Снизу вверх смотрели раскосые, черные, как ночь, глаза, в которых отражался блеск огней шумной улицы и будто бы звезды. Я заглянул в них, и дыхание мое замерло. Мне приходилось видеть сотни глаз: красивых, глубоких, проницательных, пустых… но эти были особенные. В них таилась глубина, перекликающаяся с магией взглядов лиц храмов Анкгор-Вата; дикая, какая-то животная страсть и человеческая мягкость. В них была глубина, которую не имеют даже многие взрослые и умные люди. Глубина, неведомая самой обладательнице. Я застыл. Ее глаза приковали меня к себе, как плавные движения дудки музыканта приковывают кобру.

– Two coconuts, please! – ответила Настя, пока я тонул в черном океане азиатских очей.

– Ok, miss, – отчеканила девочка и удалилась.

– Ты это видела? – спросил я Настю.

– Что именно?

– Ее.

– Да, очень красивая девочка, – ответила она.

– Да нет, она не просто красивая. Она невероятная, какая-то магическая. Собственно, как и сама Камбоджа.

– Это точно, – согласилась Настя.

Мы сели за столик, Настя смотрела по сторонам, а я не мог оторвать глаз от девочки. Завороженным взглядом я наблюдал за движениями и мимикой юной камбоджийки. Она ловко лавировала между столиков, заметно хромая на одну ногу. На вид ей было лет 8–9. В этом детском хрупком теле удивительным образом уживались две противоположные личности: маленькая жизнерадостная девочка и серьезная деловитая женщина. Она то профессионально принимала заказы, отсчитывала сдачу, общалась с посетителями, как опытный работник общепита; то забавно кривлялась, улыбалась искренней непосредственной улыбкой и напевала какую-то песню, как задорная маленькая девчушка.

Когда она принесла кокосы и вновь посмотрела на меня, сердце сжалось. Мне захотелось ее обнять. Неожиданно и резко внутри пробудились сильные, неведомые ранее отцовские чувства. Мощной волной они обрушились на мой мир. Мне захотелось подарить ей всю заботу и тепло, которые есть у меня внутри, закрыть эту девочку своей спиной и сделать все, чтоб защитить от зла и бед.

22:40. Дорога к дому

Темные пыльные улочки вели нас к хостелу. Настя непринужденно рассказывала о своем путешествии, делилась впечатлениями, что-то спрашивала у меня, я отвечал машинально, стандартными обтекаемыми фразами. Ноги шагали по проселочным дорогам Сиемреапа, а мысли пребывали где-то далеко-далеко отсюда. Я все думал о камбоджийской девочке. За годы работы фотографом и даже Дедом Морозом я повидал огромное количество совершенно разных детей: смешных, забавных, непослушных, крикливых и даже очень милых, но ни один из них ни разу не вызывал во мне настолько сильные чувства. Я сразу вспомнил Анджелину Джоли и ее историю с усыновлением камбоджийского ребенка.

Душная и тихая ночь лежала над городом, приглушенные звуки ночной жизни остались позади, долетая лишь эхом. Я брел под звездным камбоджийским небом и думал, что в этот момент, пожалуй, понимаю знаменитую актрису, и сейчас я сам немного Анджелина Джоли.

День 11

08:00. Хостел Uncle’s House

Яркое солнце пробивалось внутрь комнаты. Без одеяла мои ночи проходили беспокойно и неудобно, а утренние подъемы были тяжелыми и тягучими.

Главное дело в Камбодже было сделано, и теперь пора было возвращаться в Таиланд и дальше продолжить свое путешествие. Я собрал вещи в рюкзак и вышел проститься с моим оранжевым «мустангом», стоявшим в углу. Взглянув на него с особенным теплом, я припомнил вчерашний нелегкий маршрут и улыбнулся. Трудности и невзгоды, преодоленные вместе, сплачивают как ничто другое. К тому же мои поясница и ноги уже отошли. Это мой оранжевый конь, которому я, несмотря ни на что, очень благодарен. На ресепшене я встретился с Настей, мы еще накануне вечером решили ехать вместе. После завтрака попрощались с хостелом, персоналом и отправились на вокзал.

Сквозь торговые ряды рынка и кричащих людей мы пробирались к станции, от которой отходили автобусы. Я немножечко грустил. В самом Сиемреапе делать было уже нечего. Можно было отправиться вглубь Камбоджи или вернуться в Таиланд и поехать к морю. Я выбрал второе.

На автостанции возле автобуса, среди бесчисленной толпы азиатов, мой взгляд приметил до боли знакомую спину. Спину, которую, пожалуй, я уже узнаю всегда и везде.

– Пойдем, я познакомлю тебя с моим филиппинцем, – сказал я Насте.

– У тебя есть филиппинец? – удивилась она.

– Потом расскажу.

Мы встретились взглядами и, не произнеся ни слова, просто рассмеялись. Наши дороги снова соединились. Это уже какая-то судьба.

В Камбоджу из Таиланда я ехал на стареньком разваливающемся микроавтобусе рядом с хмурой тайской бабушкой, которая уверенно оголила свои суровые пятки и всю дорогу листала ленту соцсетей в телефоне. Так что теперь для меня выражение «бабушкины пятки» – это не пустой звук. Но для обратного пути Камбоджа преподнесла мне приятный сюрприз в виде новенького просторного и кондиционированного автобуса.

Дорога убаюкала, я задремал и проснулся уже на границе. Очередь из иностранцев, стойка с суровым человеком в форме, паспорт, виза, печать – и я снова в Таиланде. Здесь наши пути расходились. Настя решила остаться в ближайшем к границе городе, филиппинец отправился по своим делам, а я взял курс на Бангкок. Мы попрощались, и я вновь остался один. Уставший, голодный и помятый после ночи без одеяла, я вышел на автостанцию и сел в маршрутку, направляющуюся в столицу. Тайский водитель усадил меня на полулежачее сиденье в самом дальнем углу микроавтобуса, практически среди сумок багажа. Как раз то что нужно уставшему интроверту.

Маршрутка просигналила несколько раз и начала было отъезжать, но вдруг резко остановилась. Двери отворились, и внутрь запрыгнул еще один пассажир. Я уже перестал удивляться – им оказался мой филиппинец. Запыхавшийся, взволнованный и уже родной. Он забрался в салон, поблагодарив водителя и подрагивая большой отвисшей нижней губой. Я подумал: «Если люди в нашей жизни появляются не случайно, а для какой-то важной миссии, и уходят только