Вячеслав Алексеев - Из записок геолога

- Че, он, совсем обалдел? - Петрович недовольно озирался по сторонам, рассматривая в наступающих сумерках сильно раздавшиеся берега, - Неужели он ночью хочет Обь проскочить? Это ж самоубийство...

Опасения Петровича были обоснованы. Речушка, такая маленькая в начале пути - двум казанкам не разойтись, здесь в низовье имела очень даже приличный размерчик, и вполне соответствующую волну, которая едва-едва не достигала края низко сидящих бортов. А что же будет твориться на главной сибирской реке, если ее ширина превышает километр?

Начальник, видимо тоже понял всю тщету попыток - впереди идущая моторка вильнула в сторону и полным ходом направилась к берегу. Судя по прямолинейности хода - место не выбирали, да и сложно разглядеть что-нибудь приличное на лесистом берегу, когда солнце уже совсем закатилось. Петрович дошел до той же самой точки и точно повторил маневр - чтоб не черпануть от шефской волны.

Место предполагаемой стоянки оказалось не самым удачным - из-за плотной стены кустов и деревьев не то, что две - одну то палатку было ставить некуда - только-только участочек для костра и все. Правда, рядом с предполагаемым кострищем лежала березка - готовый лесной диванчик. Но этим и ограничивались прелести берега.

- Так, лодки не разгружать, палатки не ставить. Сейчас по быстрому чайку с консервами пожуем, ночь перекемарим, а завтра - чуть свет, по Оби рванем. На утренней зорьке река будет спокойной. - Николай Григорьевич, недовольно крутивший головой, наконец принял окончательное решение.

- Гы, а их тут и ставить то негде. Стало быть, спать будем стоя? Волнухин, как всегда, успевал первым обшарить окрестности и потому в любом месте устраивался с большими, чем остальные, удобствами.

- Зачем стоя? Можно надувные матрасы достать, они ж сверху лежат.

- Тогда я и спальник достану. Мой - тоже недалеко.

В конце августа в Сибири ощутимо чуствуется приближение зимы - ночной холод лучше всякой дэты или деметилфталата разгоняет комаров и мошку, потому с этой стороны ночевка под открытым небом больших неприятностей не сулит. Но если вдруг пойдет дождь, или даже снег, что совсем не редкость в такое время года - тогда без палатки будет полная катастрофа - ватный спальный мешок на природе даже за пару дней высушить невозможно.

Студент Игорь, глядя на Волнухина, тоже решил рискнуть и полез за спальником. А мы с Петровичем, переглянувшись - не стали трогать свою лодку - пересидим как-нибудь, все равно завтра база, а там до самого отъезда спи, сколько влезет.

- Везет тебе, Петрович, - выдал я свежую мысль, когда мой напарник перебирал в продуктовом ящике залежи нетронутых за лето консервов, - как длинный переход, так твое дежурство: суп, кашу не варить, уток, рыбу не чистить. Открыл каждому по баночке тушенки - вот и вся готовка. А я всегда после бурежки скважин кухарничаю...

- Так Петрович - хитрый, вроде меня, он еще до нашего отъезда прикинул за кем ему в график становиться - рассмеялся Волнухин. - Опыт, батенька, опыт... Побродишь с наше - и ты научишься.

Костер догорал, изредка постреливая угольками, мы, не то чтобы удобно, но более ли менее терпимо, расположились на ночевку вокруг него, когда в ночной тишине появился еле слышный звук.

- Моторка идет - приподнял голову Петрович. - Вихрь, и лодка пустая. Легко идет.

- Так мы ж рядом с городом - тут всего то верст пятнадцать осталось отозвался начальник.

- Ночью по Оби? Впрочем, если казанка совсем пустая - можно рискнуть.

- Если мимо пойдут - завернут к нам, костер от реки далеко видать.

- Шеф, а почему они должны завернуть? Может торопятся люди? - возразил я, - ночь же на дворе.

- Не, обязательно завернут. Проскочить мимо ночного костра - дурной тон...

Слова начальника сбылись через полчаса. Описав широкую дугу дюралевая казанка ткнулась в берег рядом с нашими, ничем от них не отличаясь. В освещенном круге из темноты показались два коренастых сибиряка: в телогрейках, болотных сапогах, с накинутыми поверх брезентовыми плащами.

- Здравствуйте. - в один голос поздоровались гости.

- Здравствуйте, здраствуйте...

- На охоту, али за рыбой собрались? - спросили прибывшие.

- Да не, мы геологи. Отработали уже. На базу возвращаемся.

- А-а-а. Понятно, понятно. А мы вот с корешем - строители местные, на охоту едем. Утка не сегодня - завтра улетит, да боровая птица сейчас к реке выходит - камни клевать на зиму. Самое время с ружьем побродить.

- Чайку не желаете? - спросил дежурный по "кухне" Петрович.

- Отчего ж? С удовольствием.

- А чего ж на ночь глядя, не страшно было по Оби то?

- Не, мы люди привычные. А ночью едем - потому как время жалко. Всего то пара выходных, если еще их на дорогу истратить, то что это за охота получится? А там в лесу у нас заимка есть, так что будет где переночевать. Кстати, вот вам печенюшек к чаю. Да вы, видать, и хлеба то давно не видели?

- Конечно, уж недели две как сухари кончились. Вот спасибо вам.

Петрович залил в чайник свежей воды, принес пару рыбных консервов сделать бутерброды из предложенной охотниками буханки хлеба, ссыпал в миску ломаное печенье, что продается на вес, без упаковок. Те рассмеялись, глядя на нашу кильку в томате. Оно и понятно - ни один настоящий сибиряк не будет есть московские консервы, разве что с большой голодухи.

- Мужики, дело такое, этот оболтус - один из охотников кивнул на молчавшего приятеля, - пронадеялся на меня, а я - дурак, на него. Вообщем, собрались на охоту, а патронов - раз-два и обчелся. Возвращаться - плохая примета, тогда уж лучше вообще не выезжать. Оно, вроде бы на заимке должны быть... А вдруг не будет? Не помним мы, сколько там патронов с последнего раза оставалось. Не поможете беде такой? Только у нас и денег нету - зачем в тайге деньги?

- Тю... А, пожалуй что, патронов вам дадим - мы то больше стрелять не будем, а к следующему году они все равно стухнут. Да и новые дадут. ответил начальник. - Берите, тут у меня полста шестнадцатого калибра, дробь - трешка. Годится?

- Еще как годится. У нас ведь тоже шестнадцатый - с более мелким калибром промысловики ходят, с крупным - приезжие городские. А мы - местные, потому шестнадцатый - наш любимый размер... О... Гильзы то бумажные - на выброс... Мы больше латунные пользуем, ну да дареному коню... Вот спасибо, вот выручили... Ну, бывайте, ребята. Счастливо оставаться, а мы дальше покатились...

- И вам ни пуха ни пера.

- К черту, к черту.

Мотор завыл и горе-охотнички отбыли. Вскоре звук от ихнего вихря совсем исчез, а мы вновь начали укладываться спать. Однако уснуть в ту ночь было не так то просто, едва первый сон начал смежать веки, как снизу по течению опять раздался стрекот мотора. На сей раз Петрович долго прислушивался, прежде чем сообщить: