Юрий Рост - Эверест-82

…Из Москвы мы вылетали 11 мая. К этому времени все события на Эвересте завершились.

Подготовка к ним занимала годы. И все это время-от подачи заявки на восхождение правительству Непала до встречи с альпинистами-я, как и все, кто не был связан непосредственно с экспедицией и ее делами, был на голодном информационном пайке. Не думаю, что это был некий акт сокрытия; скорее всего, в этом грандиозном деле было слишком много неясного для самих организаторов, руководителей и участников. Видимо, зная по опыту, что случайные выбросы информации, чреватые к тому же неточностями, могут внести дополнительную нервозность в и без того напряженную атмосферу подготовки, руководители гималайского похода сдерживали естественный интерес читателей, зрителей, слушателей-всех потребителей грядущих новостей. Сведения о будущих делах и их вершителях отличались аскетизмом. Иногда дело доходило до курьезов. Когда газета «Советская Россия» напечатала список альпинистов, вылетающих в Непал, на нее посыпались упреки: кто разрешил и с кем согласовано?

Ни с кем не согласовано…

Когда на чемпионат мира или на олимпийские игры уезжают наши команды, мы по крайней мере представляем, за кого болеть и в какие дни волноваться, а ведь там в жарких, как говорят телекомментаторы, баталиях максимум чем рискует участник-репутацией. Здесь же каждый из участников рисковал жизнью.

Справедливости ради скажу, что и Тамм и Овчинников, как руководители экспедиции, и те, кто принимал в ее организации непосредственное участие, как, скажем, заместитель председателя Спорткомитета СССР А. И. Колесов, ответственный секретарь Гималайского комитета М. И. Ануфриков, один из организаторов первой Эверестской экспедиции 1959 года В. М. Абалаков и многие другие, сделали все возможное, чтобы обезопасить работу альпинистов на чудовищных высотах.

Как читатель и слушатель, я знал, что все продумано, специально подготовлено и проверено, что участники в течение двух лет тренировались и испытывались… Я верил, что альпинизмом занимаются у нас люди серьезные. И все-таки хотелось услышать подробней о членах команды и узнать, каким именно испытаниям они подвергались.

Позже мне рассказывали, сколь долог и труден был путь каждого участника гималайской одиссеи к аэропорту Шереметьево на посадку в «ИЛ-62», отлетающий в Непал.

Валентин Иванов — «играющий тренер», руководитель четверки (Иванов-Ефимов, Бершов-Туркевич), — вернувшись из Института гастроэнтерологии, где его долго обследовали и лечили по поводу неведомой в Союзе, но, видимо, распространенной в Непале желудочной хвори, которая мучила его после восхождения чуть ли не полгода, разложив бумаги и какие-то документы, объяснял схему отбора альпинистов в команду. К этому времени Валентин был бодр и набрал вес, что не удавалось ему до лечения. Врачи определили у него лямбли. Это тоже не слава богу, но все же лучше, чем амебная дизентерия, от которой избавиться в условиях Москвы вовсе не просто. Упущенная амеба ведет к разрушению печени, и тогда не избежать операции.

Знаменитый Рейнгольд Месснер при последнем своем восхождении пользовался местной пищей и был неосторожен. Врачи определили у него амебу, и довольно запущенную. Он говорил нам с англоговорящим Сережей Ефимовым в Катманду, что ему предстоит операция на печени, которая может поставить под сомнение его будущие восхождения на восьмитысячники.

Непальцы приспособились к этой мелкой, но вредной заразе и, по-видимому, обладают неким иммунитетом. Пришельцы извне должны быть очень осторожны. Наставления сестрицы Аленушки братцу Иванушке не пить сырой воды относятся к каждому из нас. Нарушение Аленушкиной заповеди разве что только не превращает тебя в козленочка. Это я говорю с полным знанием дела, ибо сам испил из кружки в дымной корчме монастыря Тхъянгбоче полную чашу. В чаше, пущенной шерпами по кругу, был чанг-рисовое мутно-белое пиво. Мы с новыми друзьями пели шерпские песни, танцевали шерпские танцы и пребывали в состоянии полной взаимной доброжелательности. Мне не хотелось ставить под сомнение проявление дружбы к русскому народу, материализованное в эмалированной кружке мира, да я и не думал о медицинской опасности. Нахлынувшие на нас чувства были столь велики, а амеба с лямблей столь малы…

Доктор экспедиции Свет Петрович Орловский уверен, что лучшее средство от мелких этих неприятностей спирт и спиртосодержащие напитки (в разумных, конечно, пределах). Но тогда я еще не был знаком с доктором и моя практика без его теории была слепа, а может, в чанге не было достаточной крепости, хотя к концу вечера мы пели хорошо и громко. Последующее лечение по методу Орловского, хоть и было интенсивным, но одномоментным и, видимо, поэтому принесло облегчение лишь на время процесса, который в силу ограниченных, увы, физических возможностей не может быть бесконечным. Доктор Свет, который, как достойный экспериментатор прошлого, испытывал средство и на себе, в результате опыта впоследствии пришел к выводу, что если болезнь за один сеанс не излечивается, то нужно сеанс повторить. Необходимость отлета из Луклы в Катманду помешала нашей исследовательской работе, но к этому эпизоду мы вернемся. Что же касается водки, спирта, виски или джина как профилактического средства, то, вероятно, глоток до и после еды действительно снижает вероятность заболевания.

По нашему возвращению в Катманду Александр Тер-Григорьян, собственный корреспондент «Известий» по Индии и Непалу, человек, влюбленный в эти страны и знающий их, прекрасный журналист и поэт, с присущим ему доброжелательным азартом отвел меня в крохотную лечебницу, где мне в течение часа определили причины болей и выписали лекарства.

Иванову я предложил показаться врачам еще в Непале, но он решил, что боли в животе- последствие работы на высоте, чем обрек себя на многодневное терпение. Местные болезни лучше лечить местными средствами. Быстрее. Иванов раньше бы разложил перед собой бумаги, и я раньше бы узнал, как готовились и по каким мотивам были отобраны кандидаты. Но вы бы узнали об этом все равно только сейчас, поэтому сожалеть о том, что лечение капитана затянулось, будем только из чувства сострадания и гуманизма.

Итак, весной 1979 года Спорткомитет СССР издал приказ, которого советские альпинисты ждали много лет. Это был документ о проведении эверест-ской экспедиции. Тут же Управление прикладных видов спорта Спорткомитета и Федерация альпинизма СССР направили письма в спорткомитеты союзных республик и крупных городов, где популярен альпинизм, с предложением прислать списки кандидатов для участия в экспедиции.