Путешествия в Святую Землю. Записки русских паломников и путешественников XII-XX вв. - Коллектив авторов

занимается изучением библейской истории и истории Святой Земли. Результатом этих занятий стали и драматические сцены в стихах «Битва при Тивериаде, или падение крестоносцев в Палестине» (отрывок из которых был опубликован в пушкинском «Современнике») и обширная «История священного града Иерусалима от времен апостольских до наших» (Ч. 1 — 2. СПб., 1844) и другие труды. Впечатлениям от второго посещения Святой Земли посвящено немало страниц его «Писем с Востока в 1849 — 1850 гг.» (Ч. 1–2. СПб., 1851).

О своем участии в литературной жизни А. П. Муравьев оставил любопытные воспоминания («Мои воспоминания»: М., 1913).

Из книги «Путешествие ко Святым местам в 1830 году»

Иордан

На следующее утро спешил я воспользоваться тишиною, которая тогда царствовала на берегах Иордана, часто тревожимых набегами Бедуинскими, чтобы посетить священную реку и Мертвое море, прежде нежели возникнут новые грабежи и беспокойства. Пять французских путешественников и два английских, которых я застал в Иерусалиме на обратном пути их из Египта, присоединились ко мне вместе с г. Еропкиным, дотоле не видавшим Иордана. Несколько поклонников и монахов греческих и русских пешком устремились вслед за нами; даже одна женщина русская пустилась позже нагонять нас по горам, но ее ограбили бедуины. Так сильно было общее рвение погрузиться в воды Иордана; ибо в течение десяти лет, от начала войны греческой, малочисленность поклонников не позволяла им посещать святой реки. В прежние годы до 10 000 богомольцев всякого возраста и звания разбивали шатры свои близ Иерихона на третий день Пасхи под предводительством драгомана Патриаршего и самого Мусселима, который выезжал со стражею охранять их за условленную цену; но бедность духовенства лишила ныне поклонников столь утешительного странствия.

Все были готовы к бою и некоторые из нас имели еще при себе вооруженных служителей. Я взял с собою монаха Феоктиста, который с позволения наместника оставил на время рясу иноческую для странной полувосточной, полудуховной одежды. Всего любопытнее было слышать его воинственные речи о прежней полковой жизни, ибо, почувствовав на себе оружие, он ожил духом и как бы перенесся на родину. Важно садясь на лошака, в чалме и туфлях, в полукафтане и куртке, опоясанный полотенцем с двумя пистолетами, он никак не мог пригнать себе по ногам коротких веревочных стремян и, негодуя на сбрую арабскую, бранил помогающих ему стражей. — «Я бы послал этих бусурманов, — с досадою говорил он, — на ординарцы к командиру нашей конной гвардии и он бы научил их порядку, а здесь им воля!»

Я просил у Мусселима двух только всадников, хорошо знающих места; напротив того, из видов корысти, он прислал мне четверых, нигде не бывавших, так что я принужден был в последствии взять еще одного от Аги Иерихонского, для обратного пути через монастырь Св. Саввы; но и тот вел нас дальними и неверными дорогами. Главная же моя ошибка состояла в том, что я не успел в первые два дня приготовиться к сему путешествию, и, доверяясь несведущим, не просил себе проводника от монастыря католического. Таким образом, не могу я сделать верного описания тех малых остатков древности, которые мне встречались на пути к Иерихону.

Немного далее Вифании есть колодезь, близ коего, по темным преданиям палестинским, любил отдыхать Спаситель с Апостолами, отходя в пустыню иорданскую. Дорога от него идет дикими и голыми ущелиями, где еще сохранились слабые признаки крепости Адонима, на границе колен Иуды и Вениямина, там где, как говорят, сбылась притча об ограбленном самарянине, ибо в Палестине утверждают, что почти все сии притчи были основаны на происшествиях, которых самая местность еще сохранилась. Сие ущелие и доныне благоприятствует разбоям, как и вся почти дорога к Иерихону. Еще далее видны на крутизне малые следы неизвестных развалин, под которыми простирается дикий и неприступный овраг, примыкающий к пустыне иорданской. В древности он был населен бесчисленными отшельниками Лавры великого Евфимия, которая находилась около сих пропастей, по соседству горы искушения, где сорок дней постился Спаситель и где доселе есть еще на скалах остатки неприступной церкви; но арабы не могли мне указать священной горы сей, хотя я близко от нее проехал. Она отстоит не более двух часов от Иерихона.

Здесь оканчиваются горы и с их вершины открывается один из богатейших видов Палестины: долина иорданская. Два диких хребта, как две неприступные стены, тянутся от севера к югу, вдоль всего течения реки и вокруг Мертвого моря, и со всех сторон представляя взорам пустынный обзор голых вершин своих, подпирающих небо Аравии и небо Палестины, в одной и той же долине вмещают они и реку благодати, и море проклятия; так смежны милость и казнь! Посреди сей долины, некогда славной розами и пальмами Иерихона, тесный Иордан быстро мчится в обширном русле, изрытом его зимними волнами. Густые ивы, склоняясь над рекою, скрывают вблизи се течение, которого живописные изгибы далеко видны с вершины гор, вместе с широкою пучиною Мертвого моря. Так впервые представляется взорам Иордан и его пустыня.

При самом спуске в сию долину, близ малого ручья, быстро текущего из подошвы гор, стоит еще на крутизне башня, быть может, та, которую воздвигла подле монастыря Св. Феоктиста Императрица Евдокия, для свидания с великим Евоимием, и здесь должна была находиться обитель сих знаменитых отшельников, ибо летописи указывают ее около потока на пути к Иерихону. Немного далее, уже на равнине, видны остатки каменного моста, принадлежавшего или новому Иерихону, воздвигнутому императором Адрияном близ развалин древнего, когда оный был совершенно разорен в последнюю войну иудейскую, или, быть может, знаменитому дворцу и замку Царя Ирода, Иродиону, положение коего соответствовало сему месту. Мост сей отстоит менее часа от нынешнего Иерихона или Риха, цветущего садами; но в местах столь диких трудно угадать следы веков отдаленных.

Было еще довольно рано, ибо мы прошли не более семи часов от Иерусалима, однако же решились провести ночь в селении, на дворе Аги Иерихонского, которому огражденная башня служит жилищем и вместе защитою от набегов бедуинских. Сии последние, кочуя за Иорданом, часто переплывают его на борзых конях. Они славятся своею дикостию и зверством между всеми коленами арабов, и грозны нежданными набегами путникам и стадам; ибо все хищники палестинские, как и все похищенное ими, находят верный приют в стране заиорданской, меж дикими горами Аравии. Не посетив, таким образом, горы искушения, я не успел сходить в Иерихоне к тем знаменитым водам, которые обратились из горьких в сладкие, по молитве пророка