Ирландия. Прогулки по священному острову - Мортон Генри Воллам

— Этот вид господин Бернард Шоу считает самым лучшим на земле, — неожиданно сказал Мик.

— А кто такой господин Бернард Шоу? — спросил я.

— О, он очень хороший, спокойный человек, с бородой. На этом острове он написал много стихов. Пока гулял здесь, стихи из него сами выпрыгивали… Он приехал из Лондона, но говорят, что родился в Дублине…

Я попытался примирить беспокойную личность Б. Ш. — знаменитого поэта! — с безмятежностью острова Гарниш, к которому мы приблизились по тихой воде. На повороте мы увидели лодочную станцию и паровой катер. Сошли на берег под внимательным взглядом древнего старца, похожего на гнома. Вместо того чтобы прыгнуть в кусты, он подошел к нам и сказал, что садовые ворота открыты.

Остров Гарниш — одна из составляющих чуда Гленгариффа. Он не имеет права там находиться! Это вызов вашему чувству реальности! Такое возможно только в сказках.

Здесь, на берегу Атлантического океана, в самом диком и примитивном районе Южной Ирландии, находится чудный итальянский сад, с открытыми беседками, мраморным бассейном с золотыми рыбками, римскими статуями на мраморных пьедесталах, торжественными конусообразными кипарисами и всевозможными цветами и цветущим кустарником. Быть может, магический ветер с гор возле Флоренции принес сюда этот сад?!

Старый Мик рассказал мне, как мистер Брюс, брат покойного виконта Брюса, купил этот остров, потому что его жена в него просто влюбилась. Потом они вместе создали Эдем в этом диком месте. Говорят, что вся земля здесь привезена с материка, однако Мик утверждает, что это — бларни. Мистер Брюс умер, а его вдова живет одна на острове в маленьком доме. Большой дом, о котором они мечтали, так и не был построен.

Остров — настоящий гимн любви. Когда солнце падает на мраморные колонны, на широкие площадки возле пруда, на белую каменную балюстраду, огибающую край скалы, сад сияет. Настоящая поэма на море.

— Ну разве не место для любовного романа, Мик?! — сказал я.

— Он стоит тысячи, — сказал Мик. — Тысячи.

Глава седьмая Килларни

Я еду по дикому ущелью к озеру Килларни, здесь впадаю в кому и слушаю неправдоподобные истории, а затем еду верхом по ущелью Данло.

Одиночество подобно смерти. Ни звука, лишь крики диких птиц и блеяние черномордых овец. Ни движения, только облака нежно клубятся над горными хребтами. Дорога в Килларни накручивает круги, вверх и вверх и через лишенное жизни ущелье. Это напомнило мне Город мертвых в Египте.

Преодолев очередной поворот, я увидел медленно продвигавшийся по горной дороге автомобиль, везущий гроб. За ним ехали еще три машины, заполненные женщинами с бледными, заплаканными лицам. Рядом с гробом бежал человек. Натягивая веревки, он удерживал гроб на месте. Такие похороны могли, пожалуй, быть навеяны мрачным обликом гор.

Двадцать миль я проехал затем в полном одиночестве, следя за тенями облаков, скользящих по горным склонам. Сами облака, нырнув в долины, зависали там. Должно быть, они наблюдали за полетом дикой птицы, парившей над безлюдьем. Горный проход был окутан тайной, свойственной всем высокогорьям. И затем — ущелье Данло!

Есть ли где на Британских островах больший сюрприз? От такой неожиданности захватывает дух. Перед вами — один из самых грандиозных видов Европы! Он предстает без предупреждения. Я бы уподобил это ощущение чувствам человека, выныривающего из темного туннеля в яркий день. Вы не ожидали этого! Вы едва можете в это поверить! Чувство заброшенности осталось позади. Под вами земной рай — три голубых озера Килларни.

Я уселся на каменную стену и словно погрузился в забытье: смотрел с высоты птичьего полета на изумительную панораму — на озера, голубые горы и зеленые леса. Стоял теплый, солнечный день. Озера были цвета неба и спокойные, словно стекло. По воде медленно двигалась лодка, с такого расстояния — меньше, чем листок. Я видел мужчин, вытаскивавших сеть с лососем.

Всю теплоту и мягкость, в которой было отказано горам, природа излила на плодородную долину Килларни. Неправдоподобно хороша, думал я и, глядя сверху, боялся, что в любой момент она растает в дымке и оставит меня перед суровой реальностью гор…

Какой-то человек остановил лошадь и подошел к каменной стене. Он указал на высокие гребни скал Макгилликади и, повернувшись налево, кивнул в сторону горы Мангертон, на потухшем вулкане которой находится озеро, такое глубокое, что вода в нем кажется черной, точно чернила. Самый сильный шторм никогда не тревожит Дьяволову Жженку; самый жаркий летний день не повышает его ледяную температуру. Говорят, что глубина его составляет 700 футов. Люди верят, что если бездетная женщина, мечтающая о ребенке, заберется на Мангертон и попьет ледяной воды из этого озера, ее желание исполнится.

— Да это сплошь и рядом сбывалось! — воскликнул мужчина и сообщил мне имена двух английских пэров, которые, по его словам, обязаны своему рождению магии Мангертона!

Я заметил, что приятно, должно быть, жить в таком ландшафте. Он повернулся спиной к озерам, посмотрел поверх диких гор и сказал, что в «черной долине» живут странные люди. И поведал о тайных местах, не известных человеку, и о диком, агрессивном народе, отличающемся от обычных жителей Керри. Они промышляют воровством и общаются лишь между собой.

Мужчина пошел своим путем, а я опустился в почти тропическую роскошь Килларни.

Ранним утром озера подернуты белой дымкой. Изгибаясь, она принимает тысячу странных форм. В этот час немудрено увидеть О’Донохью из Долин [14], проезжающего по воде на белом коне.

Когда солнце набирает силу, горы становятся голубыми, пурпурными и розовато-лиловыми. Вы проводите в лесах все дни, дивясь невероятному богатству почвы. (Думаю, в Килларни можно было бы и финиковые пальмы выращивать!) Здесь встречаются некоторые виды растительности, характерной для джунглей. К голубому небу тянутся высокие пальмы. Зимой в Керри теплее, чем в других частях Британских островов. В феврале, как мне рассказывали, в Килларни приходит весна. Утесник в полном цвету, раскрывают почки каштаны.

Летом Килларни — ботанический рай. Здесь растут ливанские кедры, дикая фуксия, средиземноморское земляничное дерево (в других местах Британских островов вы его не увидите), душистая орхидея, растущая на Средиземноморском побережье и в Малой Азии, один из видов жирянки, растущей главным образом в Испании, голубоглазка горная (такую траву можно встретить еще только в Канаде).

Лодочники и кучеры Килларни — профессионалы по части психологии. Они скажут вам именно то, что вы ожидаете от них услышать. За считанные секунды поймут, кто вы такой. Молчаливый шотландец, три года рыбачивший в Килларни, говорил, что пользовался услугами идеального гида. Тот за год произносил всего одно слово! (Впоследствии я узнал, что этот гид считается самым говорливым стариком в Керри!)

— А есть ли в Килларни лепреконы? — спросил я у кучера.

— Лепреконы? — он внимательно на меня посмотрел. — Знаете, в Ирландии это самое для них место! В прежние времена вы и шагу не могли ступить, чтобы на них не наткнуться…

Он тут же рассказал мне историю о злом агенте по продаже земельных участков и о горбатом фермере. (Земельный агент в ирландских сказках всегда олицетворяет зло!) Лепреконы вознаградили фермера, отказавшегося снести холм, в котором они жили, и переместили его горб на спину земельного агента!

Солнце опустилось за горы, в ущелья опустились туманы, засеребрилась озерная вода, холодный вечерний ветер пронесся по саду, и над зачарованным Килларни загорелась первая звезда.

Дробить на дороге камни, поддерживать огонь в топке или объезжать диких лошадей — пустяковые занятия по сравнению с невероятным усилием попытаться хоть что-нибудь написать в Килларни.

Килларни не курорт, это опиумный притон. Ванна, которую до сих пор я считал вершиной расслабления и дремы, — неусыпное бодрствование в сравнении с Килларни.