Александр Казанцев - Гость из Космоса

— Не угодно ли полюбоваться, что вы нашли, аспирант Низовский? — все так же угрожающе продолжал Афанасий Васильевич.

Встревоженный Низовский смотрел, как академик торжественно положил ему на одеяло колчан и стрелы. Низовский протер глаза.

— Сруб обнаружили, — улыбнулся академик. — Понимаете, за китом-то сруб оказался, — словно по секрету сказал Афанасий Васильевич и вдруг громко вскрикнул: — А вот это! Вы только поглядите на это! — старик, прищурившись, уставился на Низовского. Выждав мгновение, он положил ему на ладонь несколько кусочков металла неровной формы. — Словно зубилом вырублены, не правда ли? — допрашивал он. — А? Ну, то-то… Именно вырублены! Потому и рубль называется… Это действительно рубленые монеты!

— Монеты? — вскричал Низовский, соскакивая с койки и подхватывая упавшие было колчан и стрелы. — Монеты? Каких же времен?

— Времен Дмитрия Донского, голубчик! Дмитрия Донского… Куликовская битва, батенька!..

— Да это почище живого мамонта! — взволновался молодой человек.

Узнав эту историю, я не удержался и отправился на бот «Норд».

Я видел и академика Бондарева и Низовского. Они показывали мне чудесные находки, я держал в своих руках древние русские монеты, найденные на арктическом острове.

Академик, поглаживая свою бороду, говорил серьезно, чуть косясь на своего молодого помощника:

— Александр Львович сделал на острове Ледяном открытие особой важности. Его находки доказывают, что русские много сотен лет назад бывали в Арктике, открыли ее, охотились здесь на китов, вели торговлю, имели что-то вроде факторий. Тут исконная наша земля, — и академик посмотрел в круглый иллюминатор, через который виднелся низкий берег и суровое, свинцовое море. — Поднимать буду через Географическое общество вопрос. Давно пора стирать с арктических карт лишние иностранные имена. Не мало полярных земель и в Антарктике и в Арктике открыты нами, русскими… Это исконные наши места.

Я простился с учеными.

— А как же мамонты? — спросил я тихо Низовского.

— Я все равно буду их искать, — также тихо ответил мне Низовский.

Но старик обладал тонким слухом. Он улыбнулся и сказал:

— Он найдет, непременно найдет. Он специально для этого к вам на «Георгия Седова» перебирается. Хочет проверить, не забрался ли какой шалопай мамонт на Холодную Землю.

Мне было приятно, что знакомсто с Низовским не кончается.

Ученые проводили меня до трапа.

Гость из Космоса1

— Сегодня вечером устроим встречу с учеными, — сказал мне однажды Борис Ефимович.

Я знал, что вместе с палеонтологом Низовским к нам на корабль перебрался географ Васильев, руководитель экспедиции на дальний архипелаг.

Кроме того, у нас на борту был… астроном.

Он попал на «Седова», когда корабль стоял в Устье, передавая кунгасы злополучному капитану, растерявшему в шторм свои плавсредства.

Я вышел тогда рано утром на палубу, чтобы хоть издали посмотреть на материк. Ведь я не видел его уже несколько месяцев.

Узенькая дымчатая полоска на горизонте…

Но все-таки это краешек Большой Земли!

На воде, такой же оранжевой, как занявшаяся заря, показался моторный катер. Он шел от берега.

— Новые пассажиры, — сказал мне старпом, наблюдавший за спуском кунгасов, — три человека; астрономическая экспедиция.

— Астрономическая экспедиция? Здесь, на Севере? Почему?

Старпом ничего не мог разъяснить.

Катер подошел, и по сброшенному штормтрапу на палубу поднялись трое.

Первый был низенький, широкий в кости, но худощавый человек в роговых очках на скуластом, сильно загорелом лице, с выпуклыми надбровными дугами, делавшими выражение его несколько странным. Я заметил чуть косой разрез необычно продолговатых глаз.

Очень вежливо поклонившись мне еще издали, он подошел и представился:

— Крымов Евгений Алексеевич. Астроном. Высокоширотная экспедиция. А это — Глаголева Наташа… То есть Наталья Георгиевна. Ботаник.

Девушка, в ватной куртке и таких же штанах, слабо пожала мне руку. Лицо ее казалось измученным, под глазами синева. Вахтенный помощник Нетаев сразу же отвел Глаголеву в приготовленную для нее каюту.

Третий пассажир был юноша, почти мальчик. Он очень важно распоряжался подъемом вещей из катера.

— Пожалуйста, осторожнее. Это приборы, научные приборы! — кричал он. — Говорю вам, приборы! Понимать надо!

Приборы уже лежали на палубе. Ничего похожего на телескоп я не заметил.

Что делает астрономическая экспедиция в Арктике? Разве отсюда лучше видны звезды?

Пользуясь стоянкой в порту острова Дикого, Борис Ефимович пригласил своих гостей — ученых — в салон.

Буфетчица Катя принесла шпроты ив заветных запасов. На столе появился капитанский коньяк.

Ученые, включая ботаника Наташу, отоспавшуюся, розовощекую и бойкую, с удовольствием отдали должное и закускам и напитку.

Я спросил Крымова:

— Скажите, какая цель вашей астрономической экспедиции?

Протягивая руку к шпротам, Крымов ответил:

— Установить существование жизни на Марсе.

— На Марсе? — чуть не подскочил я. — Вы шутите? Крымов удивленно посмотрел на меня через круглые очки.

— Почему шучу?

— Разве можно наблюдать отсюда Марс? — спросил я.

— Нет, в это время Марс вообще плохо виден.

— Астроном и ботаник изучают Марс в Арктике, не глядя на небо? — я руками развел.

— Марс мы изучаем у себя в обсерватории в Алма-Ате, а здесь…

— Что же здесь?

— Мы ищем доказательства существования жизни на Марсе.

— Это очень интересно! — воскликнул Низовский. — Я с детства увлекаюсь марсианскими каналами! Скиапарелли, Лоуэлл! Эти ученые, кажется, занимались Марсом?

— Тихов, — внушительно сказал Крымов. — Гавриил Андрианович Тихов!

— Создатель новой науки — астроботаники! — бойко вставила девушка.

— Астроботаника? — переспросил я. — Астра — звезда… И вдруг ботаника! Что может быть общего? Не понимаю.

Наташа звонко рассмеялась.

— Конечно же, звездная ботаника! — сказала она. — Наука, изучающая растения других миров!

— На Марсе, — вставил Крымов.

— У нас при Академии Казахской ССР создан сектор астроботаники, новой советской науки, — гордо пояснила Наташа.

— Как же астрономы и вдруг в Арктике очутились? — спросил капитан.

— Видите ли, — сказал Крымов, — нам приходится искать условия, сходные с существующими на Марсе. Он в полтора раза дальше от Солнца, чем Земля. Атмосфера его разрежена, как у нас на высоте пятнадцати километров. Климат там резок и суров.