Евгений Габуния - На исходе ночи

— Нет, не подходит, — после некоторого размышления сказал майор. — К кузнецу у нас пока подходов нет. Не отдаст он просто так своего дружка. Нет ему смысла. С ним ведь уже работали, ты же знаешь. Только время упустим. Надо по-другому… А что, если задействовать этого гуся?

— Солтана? — капитан не удивился. — Я тоже об этом думал. Однако… это тоже долгая история. Пока подыщем нового сотрудника, которого в районе не знают, пока Солтан под видом своего сообщника, допустим, одного из тех, кто в землянке живет, сведет его с Бодоем — время, глядишь, и уйдет.

— Ты меня не совсем правильно понял, Андрей Кондратьевич. — Жугару встал, прошелся по кабинету и остановился возле стула, на котором сидел капитан. — Я имел в виду задействовать самого Солтана на полную катушку. Сначала дать ему понять, что это для него — единственный шанс сохранить жизнь. Да это он сразу сообразит. Не дурак, как ты мог убедиться. И потом, — Жугару подошел к столу, порылся в папке, — получил я на днях любопытную бумагу из министерства. Ты был тогда на заседании в Чулуканах. На, почитай. «Как будто почерк знакомый», — подумал капитан, взглянул на исписанный фиолетовыми чернилами тетрадный листок.

Я решил пойти по другому пути. Прошу дать мне возможность свободно работать в вашу пользу. Моей силой вы можете узнать любой интересующий вас вопрос, и не только узнать, но выполнить. Если вы намерены простить мои преступления, я готов принять любую поставленную вами задачу. Если откажетесь от моего предложения, буду вынужден усилить пропагандическую работу. Чтобы знать, согласны или нет, напишите на 4 странице газеты «Молдова Сочиалистэ» следующее: «Предлагаем Григорию Солтану прекратить работу и вернуться на родину». Это значит, что вы согласны с моим предложением.

— Действительно… — капитан вертел письмо в руке, не зная, что сказать. — Действительно, хорош гусь, это вы правильно сказали, Демьян Никифорович. Попробуем. Надо отработать прикрытие, под которым он будет искать встречи с Бодоем.

— А вот это мы сейчас и обсудим вместе с ним. — Жугару приказал привести арестованного.

Солтан вошел, переводя тревожный взгляд с Жугару на Москаленко, как бы спрашивая, зачем он понадобился так скоро.

— Садись, Солтан. — Жугару показал на стул. — Продолжим нашу беседу. До сих пор разговор у нас был как будто откровенный. Буду говорить откровенно и я. Ваши преступления велики, на высшую меру вполне тянут. Однако у вас, Солтан, есть шанс сохранить жизнь.

— Какой шанс? — его голос звучал глухо, сдавленно.

— Помочь следственным органам, то есть нам, и суд обязательно учтет при вынесении приговора.

— Я же и так как будто вам помогаю, ничего не скрываю, все рассказываю.

— Все или не все, это будет видно дальше. Однако этого мало. Нужна активная помощь… в задержании Бодоя.

Солтан ничего не ответил, лишь побледневшее лицо выдавало его внутреннее состояние.

— Я же говорил, что не знаю, где он скрывается. Неужели не верите? Он такой подозрительный, скрытный, как волк. Никому не доверяет, даже жене и сыну. Мне Парапел рассказывал. Своего самого близкого друга, Александра Губку, убил на глазах у Парапела. Заподозрил его в чем-то. Парапел говорил, будто мать Губки уговаривала сына кончать бандитскую жизнь и сдаться властям… вам, значит. Ну, Губка вроде бы стал колебаться. Филимон пронюхал или Губка ему проговорился, не знаю точно. В общем, расстрелял из автомата, весь диск выпустил.

«Вот чем, оказывается, закончился разговор с матерью Губки», — подумали оба — Жугару и Москаленко.

— Вы, Солтан, пока не ответили на мой вопрос, — сказал майор. — Боитесь Бодоя?

— Его все боятся, — Солтан уклонился от прямого ответа.

— Ну что ж, обойдемся и без вас. Только… — Майор не успел закончить, как Солтан быстро сказал:

— Согласен я.

— Вот так сразу и надо было отвечать. Судя по всему, Бодой доверяет Парапелу? Не так ли?

— Никому он не доверяет, я же говорил.

— Допустим… Однако без кузнеца нам не обойтись. Вы с ним, с Парапелом, встретитесь и скажете, что вам нужен Филимон.

— А он обязательно спросит — зачем? Что я ему отвечу? Нужна причина.

— Верно, нужна. Вспомните, о чем у вас с Бодоем шел разговор, что его особенно интересовало?

Солтан задумался.

— Когда я ему дал печать сельсовета, ну, ту самую…

— Понятно, продолжайте. Итак, вы ему передали печать Чулуканского сельсовета…

— Он обрадовался, но пожалел в то же время, что бланков сельсовета нет. Зачем-то нужны ему эти бланки, для справок, скорее всего.

— Ну так вот, вы скажете Парапелу, что раздобыли бланки и покажете их ему. Еще скажите, что хотите сами передать их Филимону.

— А если он спросит: где взял? Да и нет у меня этих самых бланков.

— Андрей Кондратьевич, кто в Чулуканах секретарь сельсовета? Не помните?

— Не только помню, но даже знаком лично, приходилось встречаться. Валентина Вышку, симпатичная, между прочим, девушка.

— Симпатичная, говоришь? Скажите Бодою, — Жугару обращался к Солтану, — что у вас с этой Валентиной… в общем, любовь, и вы попросили у нее бланки. Она, мол, готова ради вас на все, а о каких-то бумажках и говорить нечего. Бланки мы вам дадим. И не вздумайте нас обмануть, Солтан.

Солтана увели, а Жугару и Москаленко еще долго сидели, подводя итоги, обсуждая план предстоящей операции, стараясь предусмотреть различные варианты и повороты. Было решено пока не трогать ни Степана Якуба, ни новоявленных «членов» ДАП, ни тех двоих, что жили в землянке, а сосредоточиться на главаре Черной «армии».

— Этих мы всегда успеем взять, — заключил Жугару, — не уйдут. Возьмем главаря — его армии, как они называют этот сброд, придет конец. Какая же армия без командира! Начинаем сегодня же вечером. Солтана нельзя долго у нас держать, можем засветить.

В КОЛЬЦЕ

Солтан пришел к Парапелу, как и в прошлый раз, под вечер. Услышав скрип открывающейся двери, кузнец быстро обернулся, держа в руке раскаленный добела металлический брусок. Исходящий жаром брусок оказался совсем близко от лица Солтана, и он невольно отпрянул. Парапел усмехнулся в черные усы и бросил на вошедшего недобрый взгляд: зачем, мол, пожаловал?

— Филимон мне нужен… По срочному делу.

— Ну и иди к нему, если нужен. — Голос Парапела звучал грубо и неприветливо.

Он положил раскаленный брусок на наковальню, взялся за молоток, всем своим видом давая понять, что занят делом. Солтан молча наблюдал, как под ударами молотка брусок обретает форму подковы.