Владимир Корочанцев - Африка под покровом обычая

Дом султана Сейду Нджойи, опоясанный высокой каменной изгородью особняк (крепость в крепости), притаился как раз напротив дворца у помпезного арочного въезда во двор. Мы остановились перед неприметной калиткой. Один из дежурных стариков-телохранителей, у которого за поясом торчали с десяток кинжалов, доложил о нас. Ждали мы довольно долго. Видимо, султан колебался, ломая голову над протокольными проблемами: как принимать нежданных гостей. Наконец калитка распахнулась, и через зеленый дворик мы проследовали в приемную. Тут же появился султан — пожилой человек лет пятидесяти-шестидесяти, несколько усталый на вид.

— Мы наслышаны о вашей стороне, — заговорил я. — У нас знают, что ваш предок, султап Нджойя…

— Да, да, — недовольно поморщившись, перебил султан. — Вы правы. Он действительно изобрел письменность бамумов.

По-видимому, к этому предисловию прибегали многие приезжие, и поскольку 19-й правитель сам ничего не изобрел, а может быть, из чувства внутреннего сопротивления скучной людской неоригинальности, он руководствовался формулой: «Родственник за родственника — пусть даже за столь прославленного — не отвечает».

— Ваш приход был несколько внезапным, — заметил он. — Это час моей вечерней молитвы.

Султан настоятельно посоветовал нам осмотреть дворец, побывать в дворцовом музее и удалился. После молитвы бамумского государя ждал «узкий» семейный круг — 70 государынь и многие десятки чад.

В литературе бамумов иногда именуют памунами. Их насчитывается около 80 тысяч человек. Название народа, считает камерунский исследователь Анри Мартэн, происходит от слова па-мом. Па — люди одного племени, мом — те, кто ведут скрытный образ жизни.

На стенах султанского музея развешаны 18 масок и 18 похожих на чепцы головных уборов всех когда-либо существовавших бамумских султанов. Первый, больше других истлевший чепец принадлежал основоположнику государства — Ншаре (1394–1418). В XIV–XV веках войска бамумов с севера ворвались на горное плато, заселенное бамилеке в районе рек Мбам и Нан. Изгнав бамилеке, они прижились там навсегда.

В художественном творчестве бамумы издавна тяготеют к острой драматизации, грандиозности форм и гиперболе. Чем объяснить это качество, необычное для столь немногочисленного народа? Характером как таковым? По вне истории нет характера народа. Значит, причины коренятся где-то в прошлом бамумов, с оружием в руках вторгшихся в Западную Африку из суданских саванн и полупустынь.

В середине XVIII века на всю Центральную Африку славился бамумский полководец вождь Мбомбо. «Мбомбо был огромного роста, — повествует книга „История и обычаи бамумов“, составленная под редакцией султана Нджойи. — Он был выше всех бамумов, имел огромную голову с выпуклостями по сторонам лба. Его глаза были большими и красными. Они сверкали, как глаза льва. У него был очень длинный нос, свисавший на губу, топкие губы и густая борода. Он был толстощеким и имел большие уши и длинную шею… Силой он мог соперничать со львом…» Рост великана, согласно легенде, равнялся 2-метрам 60 сантиметрам. Со времен Мбомбо девизом династии Нджойя стали три слова: «Сила, война и мир».

В Фумбане на стенах домов, на масках, скульптурах и прочих изделиях местных ремесленников часто изображена двуглавая змея. У входа во дворец это чудовище, олицетворяющее силу и могущество, выполнено в золоте. Двойной гонг, дуга, усыпанная жемчужными бусинками, у бамумов — символический образ войны. А представления о мирной жизни и мудрости воплощены в образе паука.

В музее мой взгляд упал на странный сосуд — емкую калебасу, «украшенную» орнаментом из оскаленных человеческих челюстей. Чтобы не ошибиться в подсчете, воины Мбомбо вырывали у поверженных в бою врагов челюсти и прикрепляли к калебасам, из которых полководец пил вино на веселых пиршествах в честь очередной победы. Говорят, что челюсти также использовались в качестве шумовых инструментов.

Однако мое разбушевавшееся воображение успокоил ткач сетей мира — паук — главная деталь в султанском гербе.

Все же славу цивилизации бамумов стяжал не рослый и воинственный здоровяк Мбомбо, которому на исходе жизни пришлось испытать горечь поражений, а его просвещенный потомок — султан Нджойя. Всю жизнь султан искал рецепт удачи и счастья. В канун XX века, в разгар воинских успехов фульбе в этом районе, он обратился к мусульманской вере в поисках источников скрытой энергии для укрепления своей власти. Когда в 1902 году страна подпала под господство немецких колонизаторов, Нджойя, поверив в могущество белых завоевателей, разрушил мечеть и принял христианство. Но вопрос о том, какая религия лучше помогает сплотить народ, до конца не был им разрешен. В 1915 году после изгнания немцев из Камеруна монарха вновь одолели сомнения в правильности избранного пути, и он переменил веру — по пять раз в день взывая о справедливости и помощи к однажды уже обиженному им Аллаху. В конечном счете Нджойя пришел к мысли о том, что во всем на свете есть свой сокровенный смысл, своя правда: он создал собственную религию и написал книгу «Стремись и добейся» — сборник противоречивых мыслей, молитв, принципов, почерпнутых как из Корана, так и из Библии. Однако его потомки все же молятся всемогущему Аллаху, на что недвусмысленно намекает белоснежная мечеть с шестью серебряными куполами и золотым полумесяцем, взметнувшимся рогами вверх над высокой прямоугольной башней муэдзина.

Однажды вечером, гласит легенда, сочиненная самим Нджойей, почувствовав приступ сопливости, султан отправился в опочивальню, а утром поднялся с мыслью о необходимости создания алфавита языка бамум.

«Когда-то памумы, — рассказывается в одной из рукописей, — не умели писать. Письменность, которой они ныне пользуются, была создана Нджойей. Как-то ночью ему приснился сон: к нему явился человек и сказал: „Государь, возьми дощечку и нарисуй человеческую руку, затем смой водой нарисованное, и эту воду выпей“. Король взял дощечку, нарисовал руку, как ему сказали. Затем он передал дощечку человеку, который что-то начертил на ней, и потом возвратил дощечку королю. На пей было нарисовано множество сидящих учеников с бумагой в руках. Они что-то писали на листках и затем отдавали их своим братьям. Утром монарх помыл дощечку и, как это ему предписывалось во сне, выпил воду. Вскоре он созвал множество людей и сказал им: „Если вы нарисуете много разных предметов и назовете их, я сделаю книгу, которая будет беззвучно говорить“. — „Зачем это надо? Ничего доброго из этого не выйдет“, — возразили монарху подданные. „Если вы подумаете хорошенько, то выйдет“, — настаивал султан. „Нет, не выйдет“, — спорили подданные. „Идите и хорошенько подумайте“, — подвел Нджойя итоги дискуссии, многозначительно проведя ребром распрямленной ладони по шее».