Владимир Бобров - 1001 день в Рио-де-Жанейро

Далее мы узнаем, что дорога, по которой сейчас едем, и все прилегающие к ней лужайки с деревьями, бассейнами, клумбами — словом, вся земля от кромки воды до зданий, расположенных от нее не ближе километра, отвоевана у воды совсем недавно. Всего лишь несколько лет назад здесь катились морские волны.

А вот памятник участникам второй мировой войны…

Идея памятника — светильник. Бетонная четырехугольная чаша на двух высоких ножках. Слева от светильника схематичные фигуры трех солдат: моряк, пехотинец, летчик. Перед сооружением четыре высоких флагштока и флаги: американский, бразильский, английский и французский… Бразильский экспедиционный корпус участвовал в боях в Европе. Потери бразильской стороны во второй мировой войне — около 500 убитых солдат и офицеров. В основании памятника разместился военный музей. Под музеем — мавзолей, в котором помещены надгробные плиты всем погибшим.

Памятник бразильцам, павшим во второй мировой войне

Машина ныряет в туннель, потом в другой. И снова впереди вздыбилась синяя вода. На этот раз это не бухта, а океан. Открытый океан.

«Вот и Копакабана! Знаменитая Копакабана!» К стыду своему, мы не знали, чем знаменита Копакабана. Бессонная ночь давала себя знать. Нависающие стены небоскребов ассоциировались почему-то со стеной океанского прибоя, а рев автомобильных моторов в туннелях — с ревом самолета. Машина остановилась у одного из подъездов, у мраморного основания двадцатиэтажного сооружения из алюминия и стекла. Портье в брюках с лампасами и в белых френчах с генеральскими витыми погонами подхватили наши чемоданы, и мы очутились в вестибюле гостиницы.

Наш номер представлял собой большую комнату с маленьким окном, выходящим отнюдь не на океан, а в узкий колодец, меблированную огромнейшей кроватью, шкафом и двумя тумбочками, на каждой из которых лежала библия на португальском и английском языках. Суточная стоимость нашего пристанища выражалась суммой 16 американских долларов.

Вечером, когда мы остались одни, между нами произошел примерно такой разговор:

— Это и есть Рио-де-Жанейро?

— Это и есть Рио-де-Жанейро!

И нам стало грустно. Грустно от того разочарования, что вызвал в нас город.

Первое впечатление — самое сильное впечатление. Оно зачастую бывает обманчивым, но именно оно западает в память, и выкорчевать его оттуда бывает трудно. Возможно, что по этой причине оно считается верным? Ничто так не угнетает психику, как обманутые ожидания. Мы представляли себе Рио в виде курортно-экзотического местечка, так сказать, улучшенного варианта Сочи; города, утопающего в тропической растительности, заселенного веселыми людьми, отплясывающими самбу или прогуливающимися в светлых костюмах по чистым проспектам. Мыльный радужный пузырь наших представлений лопнул при первом соприкосновении с действительностью. Мы это понимали, хотя и не хотели в этом друг другу признаться.

Город — понятие сложное. Город — это архитектура домов и расположение улиц, история, застывшая в бронзе памятников, в камнях строений, в названии районов, живые люди, их быт, язык, одежда, это частица твоей собственной жизни — то, чем ты живешь, о чем думаешь. Город — это пристанище большинства людей в нашу эпоху.

Люди строят города. Города перестраивают людей. Если люди раньше выбирали для жительства города, которые больше всего соответствовали их вкусам, нуждам и желаниям, то сейчас города выбирают себе жителей, втягивая людей в свой ритм, меняя их привычки и вкусы. Отдельный гражданин мало что стоит в городе-гиганте. Между ними нет непосредственной связи. Связь эта опосредствована городскими учреждениями. А сами города растут, раздуваются и теряют свое собственное лицо, обращаясь в гигантские муравейники. И наверное, в прошлом пестрый, веселый, экзотический Рио постигла печальная участь многих гигантских городов нашей планеты.

Так, или приблизительно так, рассуждали мы в первый вечер нашей жизни в Рио-де-Жанейро, подавленные первым впечатлением и разочарованием.

Позже, делясь воспоминаниями со многими нашими товарищами, побывавшими в Рио-де-Жанейро, мы не раз убеждались, что первая реакция на этот город именно такая. Исключений почти не было.

Это и есть Рио-де-Жанейро!

Конечно, мы располагали временем, чтобы до своего отъезда ознакомиться с основными моментами политической, экономической и культурной жизни Бразилии, не говоря уже о ее истории и географии. Но таков уж, видимо, характер… В суматохе сборов, отвлекаясь на улаживание бытовых и всяких иных проблем, неизбежно возникающих в таких случаях, проблему изучения соответствующей литературы мы во многом оставили открытой. Правда, здесь имеется смягчающее вину обстоятельство. Большинство известных нам авторов, повествуя о Бразилии, свое основное внимание уделяют либо ее «экзотическим» районам (в основном Амазонии), либо истории. Будничная, деловая Бразилия чаще остается вне поля зрения. Но именно с этой стороной бразильской действительности нам в первую очередь и предстояло иметь дело.

Что же мы знали о городе, в котором собирались прожить несколько лет, если иметь в виду не анекдоты, а факты?

Рио-де-Жанейро до недавнего прошлого был столицей, а следовательно, главной ареной политической и культурной жизни страны и одновременно ее торговым и финансовым центром. Это один из крупнейших портов Южной Америки, расположенный на берегу большой закрытой бухты, способной укрыть все флоты мира. Город находится в нескольких десятках километров севернее тропика Козерога, то есть в тропическом поясе планеты. Средняя температура самого холодного месяца (июля) +20,4 градуса, самого теплого (февраля) +26,1 градуса. Среднегодовое количество осадков — 1100 миллиметров в год.

В экономике города особое значение имеет морской порт, который по объему грузооборота занимает второе в стране (после Сантоса) место по экспорту и первое по импорту. Для вывоза здесь концентрируются главным образом сырьевые товары: кофе, сахар, кожи, древесина, фрукты… Отсюда же по разветвленной сети автомагистралей (железных дорог в Бразилии относительно мало) растекаются по стране ввезенные грузы.

В промышленности ведущая роль принадлежит парфюмерной, полиграфической, фармацевтической отраслям, а также производству пластмасс. Имеются здесь и предприятия тяжелой промышленности: чугунолитейные, вагоностроительные, металлообрабатывающие заводы, а также ювелирные (в том числе алмазогранильные) фабрики.

Характерная черта нынешнего Рио — неуклонное относительное падение его экономического потенциала в масштабах страны при одновременном абсолютном, при этом весьма значительном, росте. Объяснение этому явлению весьма простое: Бразилия превращается в индустриальную державу, и строительство промышленных предприятий производится в основном в штатах Сан-Паулу и Минас-Жераис. Действительно, в то время как число рабочих в масштабе всей страны за сорок лет (с 1920 по 1960 год) увеличилось в четыре раза, в штате Сан-Паулу оно возросло в девять раз, а в штате Гуанабара — лишь в пять. Бурно растущий Рио-де-Жанейро, расположившийся на крутых склонах сбегающих к океану гор, едва ли является подходящим местом для строительства новых промышленных объектов. Его территория сама становится объектом одного из самых прибыльных вложений капитала, а именно жилищного строительства, которое приняло здесь невиданные масштабы.