ВьЮжная Америка - Александр Юрьевич Романенко

как заниматься поисками невинных развлечений типа вечеринок, танцев и пикников. Если ты занят, окружен сослуживцами, бегаешь с бумагами, то, с точки зрения типичного эквадорца, ты вовсе и не богат. И бег твой хоть как-то оправдан только в одном случае: если на бегу ты мечтаешь о главном — о спокойствии, расслаблении, блаженной глубокой нирване. Транкилидад… Как это все-таки близко русскому человеку. Мне, например. Настанет ли время транкилидад в нашей мятежной России хоть когда-нибудь? О, эти мечты о главном…

Прыжок в Колумбию

Покупка билетов, сборы, граница — все так привычно и обыденно. Помню, как много лет назад, впервые получив послание из-за границы и впервые же отвечая на «импортное» письмо, я думал о том, что было бы необыкновенно хорошо вдруг уменьшиться в сотню раз и уместиться в том же конверте, а потом лететь, лететь, зашитым в тугой мешок вместе с тысячей других писем и бандеролек, и в конце концов, пусть через две или даже четыре недели, оказаться ТАМ. Тогда я был согласен на любое место на планете, хотя бы и на Центральную Африку.

Но как же стремительно изменился мир! Не прошло и четверти века со времен моих почти шизофренических мечтаний, и стал я свободен. Я перелетал из одной страны в другую и впитывал эти страны в себя, вдыхал, пил, ел их полными горстями. Пока наконец не почувствовал скуку.

Нет, дальние острова зовут и манят меня, как и прежде, но граница, таможня, досмотр, паспорта, билеты, визы, валюта — все приелось, набило оскомину, потеряло терпкость новизны. Рука уже сама, кажется даже без участия мысли, заполняет формы и декларации, и язык тоже сам, автоматически и аккуратно, говорит таможеннику именно то, что тот ожидает услышать, и на том наречии, которое требуется. И лишь истома в ожидании первого прикосновения шасси к неведомой еще земле — это все, что осталось от прежних безудержных восторгов.

Колумбия — как красиво звучит это слово! Дело не в Христофоре Колумбе. В конце концов не он же придумал свою фамилию. Но теперь, в образе женского рода, это слово подразумевает что-то значительно большее. Колумбия — так могла бы назвать себя дочь Великого Золотого Инки, мудрейшего вождя всех южных племен. Почему бы и нет?

Все эти нелепые мысли роятся в моей голове, пока я заполняю мелким нечитабельным почерком девять одинаковых бумажек — по три на брата. Так уж повелось, что я всегда заполняю декларации и за себя, и за Валентину, и за Машу. Сначала им не давался английский язык и они терзали меня бесконечными вопросами типа что такое «экспайрэд», а позже эта нудная бумажная операция как бы естественным ходом событий (а точнее, обыкновенной леностью жены и дочери) навсегда закрепилась за мной.

Таможня, в ее натуральном хрестоматийном виде, в Эквадоре, собственно говоря, отсутствует. То есть никто не сует нос в ваши сумки и не просвечивает их рентгеном. Прайвит пропета уважается высоко, почти как в развитых странах Азии. Но зато вас встречает придирчивый (временами несколько нахальный) офицер, у которого может оказаться целая дюжина лишних (с вашей точки зрения) вопросов. Офицер-пограничник на въезде в страну и офицер-пограничник на выезде — совершенно различные люди. Первый излучает «добро пожаловать» каждым квадратным сантиметром своей физиономии. Что же до второго, то показно натянутым взглядом он как бы говорит вам: «Я, конечно, не проверяю нас, но я-то хорошо знаю, что у вас оч-чень многое не в порядке».

А у нас, как назло, все в полном порядке. Печально повертев розовые и белые бумажки, офицер с большой неохотой, с видом напряженной внутренней борьбы, пришлепывает их крошечным штемпелем и этим же штемпелем свирепо пачкает наши паспорта. Все, трехмесячная виза потеряна. Теперь мы вообще без виз. Какая досада! Впрочем, достаточно всего лишь войти в зал, выйти через другие двери и вновь пересечь эквадорскую границу, чтобы совершить хадж обновления виз.

Правда, знающие люди предостерегают, что иногда этот фокус не получается и заканчивается административной поркой в виде штрафа и что много разумнее и приятнее добраться автобусом до города Тулкан, пограничного с Колумбией. Это совсем недалеко. В Эквадоре вообще не бывает далеко. А в Тулкане, уже без малейших препятствий, нужно пройти пешком в Колумбию, сделать по ее территории шагов десять — пятнадцать, развернуться на сто восемьдесят градусов и снова войти в Эквадор. Новенькая трехмесячная виза у вас в кармане. И всех-то расходов — билет на автобус и килограмм апельсинов на дорогу.

Мы входим в залы ожидания. Внутри все как-то перемешано: магазинчики, павильончики, лестницы, неясные указатели неизвестно чего и непонятно куда. Спасают ситуацию стюардессы. Оказывается, у каждой авиакомпании, летающей регулярными рейсами на Кито, в аэропорту имеется свой павильончик, то есть довольно большая комната с креслами, столом, стюардессой, охранником и титаном с горячей или охлажденной, но кипяченой водой. Правда, вода в павильонах бывает и минеральная, но дела это не меняет. Здесь все просто, по-домашнему. Все друг друга знают, и многие пассажиры хорошо знакомы со стюардессами.

Я вхожу в первый попавшийся павильон, показываю билеты. «Авианка» — это авиакомпания, в чье помещение я попал. «Авиенса» — это авиакомпания, которая довезет меня до Боготы. Согласитесь, в суматохе аэровокзала (если бы там была суматоха, подобная шереметьевской!) не так уж сложно спутать «Авианку» с «Авиенсой». Но стюардесса «Авианки», уточняя, говорит, что полное название нужной мне компании — «Авиенса сервивенса». Да, такое веселенькое имечко вряд ли забудется.

«Авиенса сервивенса» расположена на втором этаже. Мы находим павильон, опускаемся в кресла и принимаемся наблюдать за пассажирами. Больше всех наше внимание притягивает белый великанский пес, похожий на сенбернара, но почему-то без пятен. Пес хорошо обучен и тщательно выстиран. Когда он проходит мимо, его шуба шелестит, как шелковые халаты медсестер в дорогой клинике. Да и сам белый пес умен, как педиатр, в его глазах — вся мудрость собачьей энциклопедии.

Самолет подкатил чуть ли не к окнам аэропорта. Мы сбежали по узкой лесенке и сразу же оказались у трапа. Это был «боинг», но я как-то забыл поглядеть на его номер. Внутри очень похоже на советский «Ту-134».

Дальше — взлет, крутой вираж над городом, поворот назад и, почти без набора высоты, полет над самыми вершинами Анд. До Боготы — всего пятьдесят минут.

Однако нам раздают закуски — большие бутерброды. И развозят напитки. Мы с Валентиной, не сговариваясь,