Альпы. От Любляны до Лиона и от Мюнхена до Милана - Эндрю Битти

они носили на шее. Первые письменные упоминания об этих собаках появились в 1708 году; к тому времени была выведена особая порода, полученная благодаря скрещиванию мастифов и датских догов. (Ив наши дни монахи, как и раньше, содержат собак, хотя никакой практической цели в этом нет, не считая того, что местные сенбернары — повод для туристов поахать и поиграть с животными.)

Во времена, о которых имеются документальные свидетельства, здешняя религиозная община состояла всего из четырех братьев, однако монастырь оставался постоянно действующим, располагаясь в двух зданиях, относящихся к периоду от 1560 до 1898 года; зимой монахи отважно противостояли гигантским снежным заносам, когда на протяжении нескольких месяцев температура опускается ниже нуля. Хотя в последнее время перевал оказался в тени автомобильного туннеля, проходящего в толще горы под ним, а также других активно использующихся трасс, таких как Симплонский железнодорожный туннель и автомобильный туннель под Монбланом, на протяжении сотен или даже тысяч лет через Сен-Бернар проходил самый оживленный маршрут через Альпы. В наши дни дорогу зимой от снега не расчищают (и в августе на вершине перевала встречаются отдельные заснеженные участки), но летом здесь кишмя кишат велосипедисты и приехавшие на выходной день туристы — они торгуются у прилавков и ларьков (где рядами выстроились сувениры в виде симпатичных сенбернаров), разглядывают собачий питомник и суетятся вокруг монастырской церкви, а потом возвращаются домой, спускаясь с перевала обратно в Швейцарию или Италию.

На протяжении двухсот лет туристы направлялись к монастырю кратчайшим путем. Путеводитель по Альпам, опубликованный в XIX веке Джоном Мюрреем, указывал, что в монастыре есть гостиная, где нежданные гости могут переночевать и которая «увешана множеством рисунков и гравюр, уставлена подарками, присланными путниками в знак признательности за внимание и заботу, которую проявила к ним братия... одним из подобных даров было фортепьяно, присланное одной леди». Та же книга не удержалась от шпильки, заметив, что богослужения в часовне продемонстрировали «помпезно-безвкусные декорации католического ритуала и культа, [что] ослабляет выразительный образ официальной церкви и ее приверженцев». Тем не менее путеводители вообще-то восторженно рассказывали о красотах перевала, хотя отдельные путешественники со всей очевидностью не разделяли их восторга: альпинист Эдвард Уимпер, который в 1865 году возглавлял первое успешное восхождение на Маттерхорн, писал о своем путешествии к перевалу: «У меня не было настолько скучного и лишенного каких бы то ни было событий дня, кроме как тогда, когда я шел по столь неинтересной дороге»; о пейзаже он отзывался как о «банальном». На художника Уильяма Брокдона, побывавшего здесь в 1825 году, это место также не произвело впечатления, но по иным причинам. Он писал, что пришел в ужас при виде открывшегося его взору морга, пристроенного к странноприимному дому, куда

помещали тела несчастных людей, погибших в этих горах, на них оставлена одежда, по которой их смогут опознать друзья, найдись таковые... мертвецы предстают глазам в тех же позах, в каких их застигла смерть. Здесь они высохли... некоторые тела представляли собой отвратительное зрелище; кости черепа отчасти обнажились и побелели... несколько тел стоймя прислонены к стене, поверх накопившихся груд своих жалких предшественников, являя собой ужасную картину.

Из побывавших в монастыре писателей самым известным был Чарльз Диккенс, который совершил многочисленные путешествия во Францию, Италию и Швейцарию, а сюда он приехал в 1846 году, отправившись в путь из Лозанны. В письме, адресованном своему другу Джону Форстеру (позже ставшему его биографом), Диккенс оставил незабываемое описание здешних скал. «Как бы мне хотелось, чтобы Вы побывали здесь!» — писал он о верхней точке перевала:

Огромная круглая долина на вершине страшной горной цепи, окруженная отвесными скалами всех цветов и форм, а посредине — черное озеро, над которым непрерывно плывут призрачные облака. Взор со всех сторон встречает вершины, утесы и пелену вечного льда и снега, отгораживающую долину от всего внешнего мира; озеро ничего не отражает; и кругом не видно ни одной живой души. Воздух так разрежен, что все время ощущаешь одышку, а холод неописуемо суров и пронизывает насквозь, не видно никаких признаков жизни, ничего красочного, интересного — только угрюмые стены монастыря, никакой растительности. Нигде ничто не шелохнется, все заковано в железо и лед.

О самом монастыре Диккенс писал так: «Удивительное место, настоящий лабиринт сводчатых коридоров... В нем множество удивительных крошечных спален, где окна так малы (из-за холодов и снега), что в них с трудом можно просунуть голову». Что же касается монахов, то Диккенс побеседовал с одним из них, который немного говорил по-английски и только что получил «Записки Пиквикского клуба», но о братьях в целом писатель отозвался так: «Эти монахи удивительные лентяи... Они богаты, и дела их процветают — ведь монастырь представляет собой обыкновенную харчевню». Как и Брокдон, писатель также открыл для себя местный морг, сочтя, что некоторые мертвецы «до ужаса напоминают живых людей, на лицах ясно можно различить выражение», в то время как другие «уже рассыпались, превратившись в кучку костей и праха».

Святые и паломники

В Альпах множество центров паломничества; рядом с некоторыми, например возле Айнзидельна, возникли монастыри, но это верно отнюдь не для всех. Многие святые места находятся в отдаленных уголках, которые, судя по всему, особенно привлекали к себе средневековых отшельников. Среди них наибольшей известностью пользуется Монте Верна неподалеку от Варалло в Итальянских Альпах — в 1224 году эту глухомань выбрал святой Франциск Ассизский, решив провести на горе в молитвах сорокадневный пост. Здесь имеются впечатляющие скальные образования, а век спустя после того, как тут молился святой Франциск, в сборнике рассказов под названием «Цветочки святого Франциска» говорилось: «Открылось ему, что эти расселины [в скалах]... разверзлись чудесным образом в час Страстей Христовых, когда, согласно Писанию, раскололись скалы». Двести лет спустя, в 1486 году, Бернардино Каими, местный монах, основал в окрестных холмах сорок пять часовен, где создал трехмерные картины: раскрашенные статуи и фрески показывают жизнь Христа в ярких и ужасающих деталях. Попытка обратиться к натуралистичности и зрелищности была обусловлена неграмотностью людей в эпоху, когда в этих отдаленных долинах широко распространилась ересь: в картине избиения младенцев пол завален мертвыми детьми, а в других часовнях зрителю предстают обезумевшие бичеватели и реалистически окровавленный Христос. В те далекие дни сюда шли и шли целые семьи, ветераны, монахини — впрочем, популярны были и прочие sacri monti в Итальянских Альпах: Варесе, Домодоссоле и Арона, а еще больше — в Испании, Португалии и Франции.

Что касается других отшельников, чьи отдаленные горные прибежища превратились в