Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника - Александр П. Берзан
– Что делать?! – бьётся в моей голове, торопливая мысль, – Здесь же, коровы – вот они, рядом совсем! Цивилизация! Да и вообще! Говорят, что по окрестностям Алёхино бегает целое стадо местных подсвинков! Если я сейчас заикнусь о медведе, а в ответ, из лопухов высунутся весёлые пятачки поросят – надо мной, целый год, весь заповедник смеяться будет!
Мы так и продолжаем шагать, по колеям лесной дороги. Студентки Марины беззаботно болтают с Перовским о Москве, я же – нервно кошу глазом на стену лопухов, по левую сторону дороги.
– Поросята или медведь? Поросята или медведь?.. – одна мысль стучит в голове.
Всё разрешается само собой! В лопухах ручья прямо напротив нас, раздаётся ошалелый медвежий рев!
– Ррррррррааааа!
Идиллия искроносного, солнечного утра исчезает бесследно.
– Хррряск! Хррряск! Хррряск! Хррряск! Хррряск!
Тяжёлые прыжки надвигаются на нас! Сочный грохот проламываемой стены лопухов стремительно нарастает! Крутнувшись навстречу медвежьему рёву и грохоту лопухов, мы оказываемся перед непроницаемой, трёхметровой, зелёной стеной стеблей и листьев.
– Ррррррррааааа!
Ничего не видно!
– Хррряск! Хррряск! Хррряск! Хррряск! Хррряск!
Ужасающий грохот низвергаемых лопухов – уже в двух шагах, буквально перед лицом! Мои пальцы впиваются в стальную рукоять тесака, из горла рвётся истошный, предостерегающий вопль: «Э-э-эййййй!». Немедленно сориентировавшись на мой крик, медведь, под прямым углом, сворачивает в сторону и, не показываясь из лопухов, с рёвом несётся по лопухам, мимо нас.
– Ррррррррааааа! Хррряск! Хррряск! Хррряск! Хррряск! Хррряск!
Всё-также ревя и круша лопухи, медведь, на махах, уходит на близкий, противоположный склон распадка.
Всё стихло. Лопухи – выше нас! Ничего не видно! Здесь можно ориентироваться только по звукам…
Кажется, инцидент исчерпан.
Но, медведь уже снова бросается в атаку: «Ррррррррааааа!». Кошмар первой атаки повторяется в точности!
– Ррррррррааааа! – снова остервенелый медвежий рёв!
Снова стремительно нарастает тяжёлый грохот обрушиваемых лопухов: «Хррряск! Хррряск! Хррряск! Хррряск! Хррряск!».
Снова моя рука впивается в железную рукоять ножа.
– Э-э-эййййй!
И снова, невидимый в лопухах медведь, ориентируясь по моему истошному воплю, разворачивается в зарослях, буквально в нескольких метрах перед нашими лицами.
– Ррррррррааааа!
– Хррряск! Хррряск! Хррряск! Хррряск! Хррряск!
Громя лопухи, медведь с рёвом снова уходит на противоположный склон распадка…
Мой мозг не может переварить весь этот бред!
– Что ему нужно?! – стучит в моей голове, такая глупая мысль, – Почему он не уходит?! По-че-му?!
– Бахххх! – взрыв выстрела раскалывает лес.
Громом обваливается мёртвая тишина.
– Зззззззззззззз…
Комариным звоном, она звенит в ушах. Словно, одним щелчком тумблера, выключили звук…
– Вон там, в окошке мелькнул! – приглушённо говорит мне, Михаил Дмитриевич.
Он по-совиному, сильно раскачивает головой из стороны в сторону, пытаясь что-то рассмотреть в буйстве листвы южного леса.
– Девчонки! На кордон! – не глядя, цыкает он через плечо, – Живо!
Времени на красивые обороты речи – нет. В любое мгновение, всё может завертеться опять, в непредсказуемом вихре. Мы ждём, обратившись в слух…
– Хак! Хак! Хак! – вдруг, медведь подаёт голос!
Он начинает хакать, на противоположной стороне распадка.
– Хак! Хак! Хак! Хар! Харрр!
Его отдельные выдохи постепенно становятся всё чаще. И, в конце-концов, его хаканье перерастает в скрипучий и тонкий рёв.
– Харрр! Рррррааа! Ррррраааа! Ррррррррааааа!
Этот рёв становится всё громче и выше по тону, пока не переходит в непрерывный, тонкий вой, на фальцете!
– Ррррееееееееееееееееее!
– Воет!.. Он что? Дразнится?! – первое, что приходит мне в голову.
Тоже обескураженный, Перовский в ответ пожимает плечами, всматриваясь в мозаику листвы…
– Медвежонок! – вдруг, с удивлением, говорит он и тычет пальцем в мешанину леса, – Вон! На дереве!
– Фу ты, блин! Так, всё просто! – проносится в моей голове, – Теперь же всё понятно!
И сразу, приходит осознание непоправимой вины: «В медведицу стреляли! Вот же, блин!». Но, сделанного – не воротишь…
Идут минута за минутой. Мы по-прежнему стоим на дальней колее дороги, в двух шагах от непроницаемой стены лопухов и слушаем лопухи. Нам обоим ясно, что нужно проверить результат выстрела. Если медведь ранен – на траве останутся капли крови.
Надо быть самоубийцей, чтобы без собаки, лезть в дебри лопухов, к раненому медведю! Но выбора у нас, собственно, нет – где-то, в десятке километров, в этом лесном море работают люди! И научники заповедника, и лесная охрана, и лесоустроители… Они могут быть и на нашем участке острова. Раненый медведь! Трудно придумать что-то худшее!
Лопухи смыкаются над нами. Осторожно раздвигая зелёные зонты белокопытника, мы крадёмся с Перовским под лопухами, к противоположному склону распадка. Чуть впереди, с ружьём наизготовку – Михаил Дмитриевич. Я – в двух метрах сзади и правее. Отец напутствовал меня, когда я уезжал работать в заповедник: «В лесу – будь не ближе трёх шагов от первого человека! Чтобы медведь не сбил всех сразу». Я сторожко схватываю глазами, каждый бугорок лесной поверхности. Напряжённо, до звона в ушах, вслушиваюсь в шорохи…
– Вот тут, она стояла! – вполголоса говорит мне Перовский, озираясь вокруг, – Прямо по лопатке бил!.. Неужели смазал?!
Сверху, по стволу ольхи, к нам спускается чёрный медвежонок! Я удостаиваю его коротким, мимолётным взглядом – нам, сейчас, не до зверят. С любой стороны, в любое мгновение, на нас может броситься бурое чудище!
Неуклюжий и головастый, размером с небольшую собаку, медвежонок что-то жалобно бормочет, путается лапами в завалах черешков порушенного медведицей белокопытника и… деловито пристраивается за моими ногами!
– Рефлекс на движение! – механически отмечаю я, про себя, – Как у лисят, на Четверикова!
Хоть и маленький, но ведь, зверёныш! Куснёт ещё, чего доброго!
– Пошёл! – брыкаю я, на медвежонка ногой, назад, – Пошёл!
Жалобно глянув на меня снизу-вверх, тот обиженно отходит от меня и… пристраивается за ногами Михаила Дмитриевича! Перовский, также, как и я, брыкается на медвежонка…
Медведицы нигде нет. Она исчезла, словно растворилась среди листьев, лопухов…
– Хорошо так, стояла! – недоумевает Перовский, – Прямо по месту бил!.. Видно, ветку зацепил!
Крови нигде нет, ни капли! Ни на земле, сплошь устланной зонтами поваленных медведицей лопухов, ни на листве кустарников.
– Вроде бы, он смазал, – прикидываю я.
Камень падает, у меня, с души! Этому промаху – я так рад! Во-первых, это, всё – таки, заповедник. Просто, взять – и застрелить?! А, во-вторых, мы – не смертники, чтобы тропить подранка в лопухах… Однако, мы прочёсываем участок на совесть.
Продолжающий обиженно бродить за нами медвежонок, вдруг заорал и бросился вверх по склону сопки!
– Ррррреееееее! Рррреееееее!
Мы стоим с Перовским в хаосе затопленного лопухами лиственного леса и слушаем его, постепенно удаляющиеся вопли…
– След взял!
– Ррррреееееее! Рррреееееее! Ррррреееееее! Рррреееееее!
– Ага!.. Пошёл-то как! Уже за гребень сопки переваливает.
– Ну. Теперь найдёт.
– Ага! Теперь, уж точно, найдёт!
Тонкие рёвы
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника - Александр П. Берзан, относящееся к жанру Путешествия и география / Периодические издания. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
