Великолепное Ориноко - Верн Жюль Габриэль

Эта последняя часть перехода прошла без всяких приключений, и обе лодки еще засветло пристали к деревне Урбана.

Глава восьмая. ПЫЛЬНОЕ ОБЛАКО НА ГОРИЗОНТЕ

Урбану можно назвать столицей среднего Ориноко. Это самый важный пункт между Кайкарой и Сан-Фернандо на Атабапо. Один из этих двух городов расположен на повороте реки, где Ориноко меняет свое направление с востока на запад на южное; другой — на том повороте реки, где она меняет южное направление на восточное.

Само собой разумеется, что это гидрографическое расположение отвечает действительности в том случае, если взгляд Мигуэля основательнее взглядов Фелипе и Варинаса. Так, впрочем, оно обозначено и на существующих картах Ориноко.

Во всяком случае, только 600 километров отделяли географов от слияния трех рек, где этот вопрос должен был разрешиться.

На правом берегу реки возвышается небо а холм Зерро, носящий то же название, что и городок, расположенный у его подошвы. Во время нашего рассказа число жителей Урбаны достигало 350–400 человек, ютившихся в сотне домов, все это были по преимуществу мулаты, смесь индейцев с испанцами. Это малокультурный народ; только немногие из них занимаются скотоводством. За исключением сбора черепашьих яиц, которым жители занимаются в короткий сезон, всю остальную часть года они посвящают исключительно охоте или рыбной ловле. Впрочем, живут здесь довольно сносно, и раскинутые между банановыми деревьями на берегу постройки производят впечатление редкого в этих краях достатка.

Митуэль, Фелипе и Варинас, сержант Мартьяль и Жан Кермор рассчитывали остаться в Урбане только на одну ночь. С пяти часов вечера, когда они прибыли, им было достаточно времени для того, чтобы возобновить запасы мяса и овощей, так как городок был в состоянии удовлетворить все их нужды.

Лучше всего, конечно, было обратиться к гражданскому губернатору города, который поспешил предложить к услугам пассажиров свое жилище.

Это был мулат лет пятидесяти. Власть его как гражданского губернатора простирается над льяносами всего округа, и ему подчиняется речная полиция. Он жил здесь со своей женой и полудюжиной детей, от шести до восемнадцати лет, цветущими и крепко сложенными мальчиками и девочками.

Когда он узнал, что Мигуэль и его два товарища были видными гражданами Боливара, он отнесся к ним еще более любезно и пригласил провести вечер в своем доме.

Приглашение было сделано и пассажирам «Галлинетты». Жак Кермор был тем более рад, что это давало ему возможность осведомиться о судьбе его двух соотечественников, о которых он не переставал беспокоиться.

Рулевые Вальдес и Мартос прежде всего позаботились о том, чтобы снабдить лодки всей необходимой провизией: сахаром, мясом и в особенности мукой, добываемой из смолотого между двумя камнями растения маниоки, обычно употребляемой, вернее даже, исключительно употребляемой в пределах среднего Ориноко. Обе лодки остановились в маленькой бухте, которая служила местным портом; здесь стояло несколько мелких лодок и рыбачьих пирог. Тут же находилась и третья фалька, под охраной туземца.

Это была лодка французских путешественников Жака Хелло и Гермапа Патерна. Гребцы ожидали их возвращения в Урбану уже шесть недель и, не получая никаких вестей, очень беспокоились об их судьбе.

Пообедав на своих лодках, пассажиры отправились в губернаторский дом.

Вся семья последнего находилась в приемной, очень просто меблированной: стояли стол и стулья, обитые оленьей кожей, а стены были украшены охотничьими принадлежностями.

На вечер были приглашены несколько граждан Урбаны и, между прочим, один из окрестных жителей. Последний не был совсем незнаком Жану благодаря тому, что он описан в книге Шаффаньона, который встретил у него во время своего путешествия весьма радушный прием. Вот что он говорит: «Маршаль, венесуэлец, немолодых уже лет, поселился лет пятнадцать назад в Тигре; расположенной несколько выше Урбаны. Этот Маршаль — очень неглупый человек. Он занимается скотоводством, построил изгородь, в которой находится около ста животных. За ними ухаживают несколько индейцев с их семьями. Вокруг этой изгороди раскинуты поля маниоки, маиса и сахарного тростника, окаймленные великолепными банановыми деревьями и вполне достаточные для пропитания этого маленького счастливого и мирного уголка с его обитателями».

Маршаль, приехавший в Урбану по каким-то своим делам, как раз застал прибытие лодок. Он приплыл в город на небольшой лодочке с двумя гребцами и, остановившись у своего друга-губернатора, оказался таким образом естественным гостем среди других приглашенных на этот вечер.

Маршаль нашел большое удовольствие для себя в беседе с Жаном Кермором на местном языке. Он напомнил ему, что лет пять назад его соотечественник жил у него некоторое время — к сожалению, весьма короткое.

— Но он очень нетерпеливо стремился скорее продолжать свое путешествие, — прибавил Маршаль. — Это был отважный исследователь. Пренебрегая опасностями, он поднялся по реке вплоть до ее истоков, рискуя при этом жизнью.

Когда Маршаль и губернатор узнали, какую цель преследовали Мигуэль, Фелипе и Варинас, то, как показалось Жану, они посмотрели друг на друга с некоторым недоумением. Для них вопрос об Ориноко был разрешен давно, и притом в пользу мнения Мигуэля.

Хотя Маршаль и имел вполне определенное мнение относительно Атабапо и Гуавьяре, тем не менее он не переставал поощрять всех трех членов Географического общества к продолжению изысканий до слияния трех рек.

— Для науки это будет только полезно, — сказал он. — Кто знает, может быть, вы привезете из вашей экспедиции какое-нибудь важное научное открытие!..

— Мы надеемся на это, — ответил Мигуэль, — так как нам предстоит посетить почти совершенно неизвестные местности, если — придется пробираться за Сан-Фернандо.

— Проберемся! — подтвердил Фелипе.

— Пойдем так далеко, как это будет нужно, — прибавил Варинас.

Сержант Мартьяль понял лишь часть этого разговора, который ему переводил урывками племянник. Его очень удивляло, что люди с нормальным рассудком могли интересоваться вопросом, «из какой дыры вытекает та или другая река».

— Впрочем, — пробормотал он, — если бы все люди были мудрецами, то не строили бы такого количества сумасшедших домов!

Между тем разговор перешел на двух французов, возвращения которых тщетно ожидали в Урбане. Приехав в город, они были приняты губернатором. Маршаль тоже знал их, так как после отъезда из Урбаны они останавливались на день в его доме в Тигре.

— А со времени их отъезда вы ничего не слышали о них? — спросил Мигуэль.

— Решительно ничего, — ответил губернатор. — Мы не раз опрашивали жителей льяносов, возвращавшихся с востока, но они утверждают, что не встречали их. — Разве у них не было намерения подняться по течению Ориноко? — спросил Жан.

— Да, мое дорогое дитя, — ответил Маршаль, — и они рассчитывали при этом останавливаться по пути в прибрежных деревнях. Как они сказали мне, они путешествуют несколько наугад. Один из них, Герман Патерн, с таким рвением занимается гербаризацией, что готов был рискнуть жизнью для того, чтобы открыть новое растение. Другой, Жак Хелло, образцовый охотник, питал страсть к географии, к определению местностей, к изысканиям источников. А такая страсть уводит далеко… очень далеко, иногда… слишком далеко, может быть… А когда надо возвращаться…

— Будем надеяться, — сказал Варинас, — что с этими двумя французами никакой беды не случилось!

— Надо надеяться, — ответил губернатор, — хотя их отсутствие продолжается уже слишком долго!

— Вы наверно знаете, что они должны были вернуться в Урбану? — спросил Фелипе.

— В этом отношении не может быть никаких сомнений, так как их лодки ожидают здесь со всеми коллекциями и принадлежностями.

— Когда они отправились отсюда, — спросил Жан, — у них был проводник?.. охрана?

— Да… несколько мапойосов, которых я раздобыл для них, — ответил губернатор.