Стефан Кларк - Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами

— Tu veux une avance?[72]

Аванс? О каком авансе идет речь, если я не получил зарплату за прошедший месяц? Но сейчас было не время пускаться в дебаты с представительницей французского стиля мышления.

— Да, аванс, — ответил я.

— Сейчас все улажу по телефону. — С каждой последующей кнопкой на телефонном аппарате Марианна, казалось, потихоньку расставалась с мрачной гримасой. Она вдруг осознала, что проблема рассасывается; даже несмотря на то, что проблема не касалась ее лично, дело происходило в ее кабинете, и все это вызывало практически такое же раздражение, как если бы это была ее личная проблема. Но сейчас, похоже, все разрешится и ее оставят в покое!

— Они занесут тебе чек сегодня утром, — сказала Марианна после непродолжительного разговора с бухгалтерией. — У тебя есть какое-нибудь удостоверение личности? Паспорт? Carte de…

Неожиданно в моем воображении заплясали жестокие сцены, доставляющие мне неимоверное удовольствие: работники кадровой службы умирают от удушья, подавившись собачьими фекалиями и ростками горшечного растения.

Кристин села на телефон в поисках способов заполучить для меня злополучную carte de séjour.

В прекрасном настроении я ошивался в кабинете Кристин не менее получаса, постепенно пьянея от тонкого аромата ее волос, пока она преодолевала бюрократическую череду телефонных переключений на пути к нужному департаменту.

В конце концов в руках у нее оказался длинный список необходимых мне адресов и документов.

Мне, как гражданину Евросоюза, нужно было явиться в préfecture — главное управление полиции, располагавшееся за цветочным рынком на острове Сите, на противоположном от собора Нотр-Дам берегу Сены. Слушая описание маршрута из уст Кристин, создавалось впечатление, что места там очень живописные!

Все, что требовалось от меня, — взять с собой паспорт, трудовой договор, три фотографии, последний счет за оплату электричества, а также свидетельства о браке всех хомячков, которые у меня были с 1995 года. Для каждого из документов должны быть предоставлены копии, отпечатанные на средневековом пергаменте. Нет problème.

Приятная новость, сообщенная Кристин, состояла в том, что компания предоставляет мне один выходной на разрешение всей этой бюрократической проволочки. «Как цивилизованно», — подумал я.

— Прекрати смотреть на меня так (comme ça), — сказала она, перехватив мой взгляд, полный благодарности, которую она приняла за вожделение. Отчасти, надо признаться, так оно и было.

— Comme quoi?[73]

— Comme ça![74] — Кристин рассмеялась и оттолкнула меня.

— Va travailler![75]

Как это француженкам удается уклоняться от сексуальных домогательств, не прекращая при этом флиртовать? Господи! До чего же они сексуальные! Даже когда посылают тебя!

Новый день и новый урок о принципах французской жизни: начальство дает тебе один выходной, зная, что тебе понадобятся как минимум три.

Следующим утром я шел в préfecture, прокладывая путь сквозь завалы длинных коробок из-под цветов, разбросанных вокруг неубранного рынка.

Меня вместе с сумкой просветили рентгеном, проверили металлоискателем и отправили в очередь. И все это ради того, чтобы женщина в пуленепробиваемой кабинке, полчаса обслуживавшая нескольких человек, что были передо мной, вернула мне документы, унизительным тоном объяснив, что я не представил копии всех необходимых им страниц и что нельзя улыбаться на фотографиях, сдаваемых в подобные учреждения.

На следующий день она обнаружила, что я не принес счет за электричество, необходимый в качестве подтверждения места моего проживания. Я объяснил ей, что счета нет, так как живу в гостинице. В таком случае, сказала она, требуется справка от работодателя, подтверждающая достоверность информации. Нет, факс, который готовы прислать из моей компании сейчас же, пока я жду в соседнем кабинете, не подходит. Ей требуется оригинал с «живой» подписью. И в любом случае мне никто не позволит сидеть в комнате ожидания, раз у меня нет всех необходимых документов. «А не могли бы вы сообщить мне об этом вчера?» Нет, она пожала плечами: очевидно, не могла.

Наконец-то, уже на третий день, преодолев взмывшую вверх, словно гора, кучу размякших цветочных коробок, раздавленных луковиц, скрежещущих под ногами металлических банок и взметавшихся в воздух газет, я почувствовал прилив гордости за качество и количество собранных документов. Мне позволили войти в заветную дверь и оказаться в мрачной комнате ожидания.

Вдоль стен стояли кабинки с низкими перегородками. Напротив кабинок выстроились ряды стульев, часть которых была занята изможденного вида гражданами — претендентами на carte de séjour. Кто-то из них походил на меня — они пришли в офисных костюмах. Остальные — тоже относительная версия меня, только в юбках. Глядя на них, я призадумался, в какую сумму обойдутся нашим работодателям выходные дни, если суммировать затраченное всеми присутствующими время.

Здесь же была группа людей, которым явно не на что было надеяться. Они, видимо, оказались в этом департаменте лишь для того, чтобы убедить чиновников: Евросоюз уже признал около пятнадцати новых стран-участниц. Может, от моих слов и веет расизмом, но, если принять во внимание аргументы, доносившиеся из шестой кабинки, я был недалек от истины.

— C’est l’Europe, non?[76] — кричал мужчина с черными, словно смоль, усами. — Je suis européen, moi![77]

Женщина, сидевшая по другую сторону кабинки, недоуменно смотрела на него. Дамы из пятой и седьмой кабинок на какое-то время приостановили обслуживание клиентов и перегнулись за разделительные перегородки, дабы в случае чего поддержать коллегу.

Из-за стекла доносился шквал односложных слов:

— Эй! Эй!

— Ого!

— Нет, я европеец! Вот дерьмо!

Судьбоносное слово возымело неописуемый эффект!

— О! — Так раздражавшая черноусого женщина сунула документы в пластиковый скоросшиватель.

Мужчина тут же принялся громко кричать о правах человека и тому подобных нелепостях, что ни в коей мере не повлияло на абсолютно безразличное выражение лица его мучительницы. Дамы из пятой и седьмой кабинок вновь вернулись за свою часть перегородки, выпалив в сторону просителя еще парочку восклицаний. Мужчина заявил, что отказывается уходить. В итоге на пороге появился полицейский и с уставшим видом указал ему на дверь. В надежде найти поддержку черноусый обвел комнату глазами, но каждый из присутствующих уперся взглядом в пол. В комнате ожидания госучреждения не место защите гражданских прав.