Жюль Верн - Дети капитана Гранта

— Австралии? — повторил он, широко раскрыв глаза. — Да нет же — Новой Зеландии!

— Австралии, Том, Австралии! — хором подхватили все путешественники.

У Тома Аустина закружилась голова. Гленарван говорил с такой уверенностью, что старый моряк испугался: а вдруг он неправильно прочёл приказ? Неужели он, точный и исполнительный моряк, совершил такую ошибку? Он покраснел и смутился.

— Успокойтесь, Том, — сказала сострадательно Элен. — Всё сложилось к лучшему.

— Да нет, сударыня, — возразил старый моряк, — это невозможно! Я не мот ошибиться! Айртон прочёл это письмо вместе со мной и даже уговаривал меня отправиться к австралийскому берегу!

— Айртон? — воскликнул Гленарван.

— Да, Айртон! Он убеждал меня, что в письме ошибка и что вы назначили мне свидание в бухте Туфольда!

— Сохранилось ли у вас это письмо, Том? — спросил майор, в высшей степени заинтересованный этой загадкой.

— Конечно, господин майор, — ответил Аустин. — Я сейчас его вам покажу!

И помощник капитана побежал в свою каюту. После его ухода все недоуменно переглянулись. Майор, скрестив руки на груди, пристально посмотрел на Паганеля и оказал:

— Знаете, Паганель, это уже слишком, даже для вас!

— Что? — вскричал географ, огибая спину и вытягиваясь, как гигантский вопросительный знак.

Аустин возвратился, держа в руках письмо, написанное Паганелем и подписанное Гленарваном.

— Читайте сами, сэр, — сказал старый моряк. Гленарван взял у него из рук письмо и прочёл вслух:

— «Предлагаю Тому Аустину немедленно выйти в море и отвести “Дункан” к тридцать седьмому градусу широты, на восточный берег Новой Зеландии».

— Новой Зеландии! — вскричал Паганель, подпрыгивая на месте.

Он вырвал письмо из рук Гленарвана, протёр глаза, поправил очки на носу и, в свою очередь, прочитал:

— Новой Зеландии! Новой Зеландии!.. — повторил он с непередаваемым выражением растерянности.

Письмо выпало из его рук.

В это время он почувствовал, что чья-то тяжёлая рука опустилась на его плечо. Он вздрогнул, обернулся и увидел майора.

— Ничего, дорогой Паганель, — сказал тот невозмутимо. — Ещё хорошо, что вы не послали «Дункан» в Кохинхину!

Раздался громовой хохот. Смеялись путешественники, смеялась вся команда до последнего матроса.

Паганель заметался по палубе, как безумный; он сжимал голову руками и рвал на себе волосы. Он не понимал, что делает, не видел, куда идёт, и не знал, зачем идёт. Он поднялся по трапу на капитанский мостик, оттуда, шатаясь, опять опустился на палубу, прошёл на нос, споткнулся там о круг каната, чтобы не упасть, схватился за какую-то верёвку.

Вдруг раздался страшный грохот. Пушка выстрелила, изрешетив спокойную поверхность моря градом картечи. Незадачливый Паганель, оказывается, уцепился за спусковую верёвку пушки и потянул её. Несчастный географ от испуга отшатнулся и полетел через открытый люк в кубрик.

Тогда раздался испуганный крик. Все подумали, что с учёным случилось несчастье.

Десять матросов бросились в кубрик и вынесли оттуда скрюченное тело Паганеля.

Учёный был, по-видимому, без сознания.

Его положили на палубу. Спутники славного француза были в отчаянии. Майор исполнявший обязанности врача при всех несчастных случаях, хотел было снять с Паганеля одежду, чтобы перевязать его раны, но едва он коснулся бедного учёного, как тот вскочил, словно пронизанный электрическим током.

— Не прикасайтесь ко мне! — вскричал Паганель, кутая своё тощее тело в дырявый плащ.

— Но, Паганель… — запротестовал майор.

— Нет, говорю я!

— Надо осмотреть вас…

— Вы не будете осматривать меня!

— Вы могли сломать…

— Да, — сказал Паганель, твёрдо становясь на свои длинные ноги, — я сломал… но дело плотника, а не ваше починить сломанное мной!

— Что же вы сломали?

— Я сломал перила трапа!

Новый взрыв хохота встретил эту реплику. Друзья Паганеля перестали тревожиться за жизнь рассеянного учёного. Они поздравили его с благополучным исходом приключения с пушкой.

«Странно, — подумал майор. — До чего стыдлив стал этот географ!..»

Между тем Паганелю предстояло ещё, после всех пережитых волнений, ответить на вопрос, одинаково занимавший всех его спутников.

— А теперь, Паганель, — сказал Гленарван, — ответьте мне откровенно. Я готов признать, что ваша рассеянность оказалась как нельзя более кстати для нас. Нет никакого сомнения, что, если бы не вы, «Дункан» попал бы в руки каторжников, а мы — в плен к маорийцам. Но скажите, чёрт возьми, по какой странной ассоциации мыслей, под влиянием какой навязчивой идеи вы написали в письме «Новая Зеландия», когда надо было написать «Австралия»?

— Это очень просто… — начал Паганель.

Но тут он посмотрел на Роберта и Мэри Грант и внезапно умолк. Помолчав немного, он сказал:

— Делайте со мной, что хотите, Гленарван. Я сумасшедший, неисправимый безумец и, видно, уж таким умру…

— Если только с вас раньше не сдерут кожу, — добавил майор.

— Как так с меня сдерут кожу? — возмущённо вскричал географ. — На что вы намекаете?

— Я ни на что не намекаю, — спокойно ответил майор.

Разговор на этом оборвался. Тайна внезапного появления «Дункана» в новозеландских водах разъяснилась; чудом спасённые путешественники теперь думали о том, чтобы поскорее попасть в свои удобные каюты, а затем позавтракать.

Но когда Элен, Мэри, майор, Паганель и Роберт разошлись по своим каютам, Гленарван и Джон Мангльс снова начали расспрашивать Тома Аустина.

— А теперь, друг мой, окажите, разве вы не удивились, получив приказ отправиться к берегам Новой Зеландии?

— По правде сказать, сэр, я был очень удивлён. Но не в моих привычках рассуждать, когда мне приказывают действовать. Поэтому я повиновался. Мог ли я поступить иначе? Если бы я нарушил ваш приказ и произошло бы какое-нибудь несчастье, разве я не был бы виновником его? Как бы вы поступили на моём месте?

— Так же, как и вы, Том, — ответил Джон Мангльс.

— Но что вы подумали? — настаивал Гленарван.

— Я подумал, сэр, что интересы Гарри Гранта требуют, чтобы «Дункан» поплыл туда, куда вы указали. Я решил, что в силу каких-то соображений вам удобней было, не дожидаясь «Дункана», на другом судне переправиться в Новую Зеландию. Кстати сказать, покидая Мельбурнский порт, я никому не сказал, куда мы едем. И экипаж узнал о цели нашего плавания только в открытом море, когда берег Австралии уже скрылся с глаз. Но тут произошло одно событие, которое очень смутило меня.