Киргизские рассказы - Денис Мокка

Третье правило.

Ты спросишь, много ли правил у меня?

Не так много, чтобы сделать интервью в журнале Esquire. На самом деле я тебе могу за воротник столько заложить всякой информации, что можно будет писать мемуары.

Давай последнее третье правило, которое перевернет твою жизнь.

Всегда будь честен с собой.

Если мне говорят, Джаркин, ты плохо сегодня выглядишь, я точно знаю, что выгляжу на пятерочку и даже немного больше.

Я самый лучший во всем. Это такая установка, но потом начинается работа с собой — кто лучший, почему лучший.

Можно искать в себе недостатки — и быть честным. Я же честно заявляю, лучше меня вы не найдете.

Нужен врач — звони Джаркину.

Нужен повар — звони Джаркину.

Нужен хороший адвокат — лучше звоните Соулу.

Тут могло бы быть и четвертое правило, но для тебя скидка, и я его объединю с третьим правилом — уверенность.

Хотя не так — уверенность в квадрате или кубе.

Если ты не уверен, не импровизируешь, не киргиз — тебе будет тяжело завоевать место под солнцем. А у нас в Бишкеке этого солнца очень много.

Желающих уехать от солнца — куча.

Если тебе плохо, всегда съезди в Бишкек. Люди вылечат тебя там. Может быть, ты сам захочешь быстрее отправиться домой. Но это уже на твое усмотрение.

Если бы не уверенность, то люди с небольшими умственными способностями не правили этим баллом.

Знаешь, в чем отличие отличника, человека, который трудился, готовился кучу времени к чему-нибудь, и раздолбаем, который прожигает жизнь?

А в том, что ботаник получает дивиденды только на экзаменах в школе и университете.

Раздолбай же страдает в этих учебных заведениях, максимум, что, пойдет в армию.

Но для чистоты эксперимента мы берем раздолбая с хитростью, мыслями и идеями.

В нужный момент ботаник будет ерзить, нервничать. Испускаться потом, потому что его мозг хочет смоделировать конечный результат. Мозг так работает ввиду знаний, которые вбухали в него. Он не отдыхает.

Ботан приходит куда-то и нервничает. Он нервничает: открыть свое дел, нервничает что-то поменять: в знаниях это не написано. В ответственный момент теряется на карте, и все. Он не получает, того, чего заслужил.

Раздолбай же плевал на все эти книги, буквы, знания.

Он идет и готов импровизировать. Он не нервничает, а поэтому уверен в свободе своих мыслей и мозга. У него целый склад в голове, целая лаборатория, которую можно заставить нужными знаниями.

Он знает, как обойти препятствия. Знаешь, почему он знает? Потому что такая тавтология. Шучу.

В раздолбае не погибли природные инстинкты. Он не убил их ненужными знаниями. Посему легко ориентируется в пространстве.

Я был на волоске в тот день от леса. Три раза меня могли закопать в лесу, могли сдать в рабство. Три раза я неумолимо и неуклонно возвращался обратно в жизнь.

Конечно, если бы я знал, что джакузи такая хрень — я бы не пошел в них купаться, чтобы огребать за это. Теперь любому советую — не лезь в пузырированную воду.

Вот такие дела.

Я немного отвлекся на эти всякие сопли.

Давай вернемся к тому плову.

Через три часа мне привезли продукты, а также всех продавцов, чтобы удостовериться, что продано то, что я заказывал.

Всех их поставили в линейку, а перед ними положили привезенные вместе с ними продукты.

— Выходи, давай — зашли в комнату ко мне новые охранники.

Слава Богу, точнее Слава Аллаху, что меня не взяли за шкирку, потому что я спал в тот момент.

Я быстро сообразительный, поэтому я, не раздумывая, встал и пошел с ними.

Мы вышли во двор, там я увидел всех тех, с кем не видался давно на прошлой неделе.

— Так, ты повар, опознавай и говори нам, что за продукты, кто поставщик, куда потом обращаться. Мы все запишем на всякий случай. Предлагаю тебе не волноваться, ведь их жизнь не в твоих руках. Они представлены сами себе.

Это произносил седой мужчина лет сорока.

Я начал просто и лаконично.

Тут будет перевод с киргизского на русский.

— Салам попалам мои верные товарищи — начал я, — я вас тут всех собрал, так как буду готовить самый вкусный плов. Если кто-то принес просрочку, то я уже предупреждал, что однажды он ответит за это. Что ж этот день настал.

Я в этот момент ходил, как полководец перед боем, проводил, так сказать, мотивационный сет.

Я хотел продолжить, но по выражению лицу охранников я понял, что еще одно слово на моем втором родном языке, и это будут последние слова в моей жизни.

Я всегда рассуждал, как бы я хотел откинуться в этом мире, какие будут мои последние слова.

Нет, это должны быть не слова про плов.

Наверное, смерть должна запоминаться в сознании людей.

Не так, как в премии Дарвина, но примерно также.

Я себе это представляю так.

Большая площадь в Москве или Бишкеке.

В центре моя кровать. Я уже на считанных секундах от встречи с ним.

На площади собралось куча народа, все ждут, что я скажу.

Рядом со мной стоят имам, священники, буддисты (чтобы всех уважить).

Итак, я поднимаю руку — на площади воцарилась тишина.

— Мои друзья — дрожащим голосом говорю я, — я собрал вас здесь, чтобы…

В этот момент кто-то кричит: «Джаркин, не умирай, мы тебя любим!».

— Спасибо вам за вашу любовь — продолжу я, — секрет моей жизни в том плове, который умею делать только я. Сегодня, перед тем как уйти, я расскажу вам его рецепт.

На площади шум гам, где-то аплодисменты, где-то какие-то крики.

— Давай уже — диктуй рецепт своего плова — громче всех прокричит самый крикливый на площади.