Отто Коцебу - Путешествия вокруг света

Ознакомительный фрагмент

Получив в начале 1814 г. от его императорского величества позволение отправиться в Англию, я решил ехать туда через Швецию, дабы заказать в Або корабль по чертежу корабельного мастера Разумова. Лейтенант Коцебу ехал со мной до Або; в последних числах мая я заключил контракт с корабельным мастером на построение за 30 000 рублей корабля в 180 тонн с тем, чтобы он был спущен на воду в первых числах мая следующего года. По желанию графа Николая Петровича Румянцева корабль получил название «Рюрик». Корабельному мастеру надлежит отдать справедливость в тщательнейшем с его стороны старании построить корабль столь прочно, как того едва ожидать можно было от корабля, выстроенного из соснового леса. Самое большее доказательство отличной работы и заботливости, с какой приготовлен был лес для строительства, заключается в том, что корабль, будучи по возвращении освидетельствован со всей точностью, оказался столь прочным, что покупщики [3] решились отправить его вторично в Южный океан.

Астрономические и физические инструменты я заказал в Англии у славного Троушона: они состояли из нескольких секстантов, компасов, двух морских барометров, одной стрелки наклонения, одного аэрометра, нескольких термометров, гигрометров и проч. К оным присовокупил я изобретенную Массеем машину для бросания лота и лага, термометр Сиксова изобретения, барометр для измерения высоты гор, камеру-луциду [10]; эти последние вещи работы искусного Томаса Джонеса, ученика славного Рамздена; сверх того два телескопа Туллиевой работы. Я заказал два хронометра: один карманный у Баррода (Barraud), который из всех мастеров в Лондоне изготовляет самое большое количество хронометров; и в самом деле поставленные им для «Рюрика» часы были превосходны и гораздо лучше других, им же и за ту же цену сделанных по моему заказу для Адмиралтейства, ибо последние остановились вскоре по прибытии моем в Санкт-Петербург, так что надлежало отдать их в починку. Каждый из этих хронометров стоил 50 гиней. Другой хронометр заказал я у Гарди, прославившегося прекраснейшими астрономическими часами, сделанными им для Гренвичской (Гринвической) обсерватории. <…>

Кроме астрономических и физических инструментов и богатого собранья карт Горсбурга, Арросмита и Пурди, я поручил снабдить корабль еще разными другими предметами, необходимыми для такового путешествия, которых нигде нельзя найти лучше и дешевле, чем в Лондоне, а именно: хирургическими инструментами, лекарствами, пряными кореньями, одеждой и проч. Корабль был снабжен также гребным судном (life boat) для спасения жизни во время кораблекрушения. <…>

Одно сделанное в Англии изобретение показалось мне слишком важным, чтобы не воспользоваться им в предстоявшей экспедиции. Это изобретение некоего Г. Донкина состоит в сохранении мяса, зелени, похлебок, молока, словом, всего съестного, на протяжении нескольких лет в совершенной свежести; но что еще более важно и покажется преувеличенным, хотя совершенно справедливо: мясо бывает еще лучше, нежели свежее, поскольку жестянки, в коих оно сберегается, наполняются крепким отваром, которым мясо насыщается [11]. Я велел снабдить корабль значительным количеством такого запаса, который доставил лейтенанту Коцебу и его сопутникам большую пользу. <…>

Что касается сохранения здоровья экипажа, участвовавшего в экспедиции лейтенанта Коцебу, то надлежит отдать справедливость как ему, так и находившемуся на корабле врачу Эгигольцу [12] в том, что они оба имели усерднейшее о сем попечение. Невзирая на трехлетнее плавание, в продолжение которого наши мореходы провели весьма малое только по соразмерности время на берегу; невзирая на продолжительное пребывание в бурных, холодных и влажных странах Камчатского моря; невзирая на неудобства, которые присущи такому кораблю водоизмещением в 180 тонн, во все время путешествия умер только один человек, да и то в начале путешествия, и притом больной чахоткой, жизнь которого и на суше была бы только кратковременной. Прочие возвратились в Отечество в совершенном здоровье и, можно сказать, еще здоровее, нежели были при отходе корабля, почему и благословляли начальника и своих офицеров за усердное и отеческое о них попечение.

На «Рюрике» находились, кроме начальника экспедиции, один флота лейтенант, два естествоиспытателя, один врач, один живописец и два подштурмана. Лейтенант Шишмарев [13], давний сослуживец и друг господина Коцебу, хотя и был по службе старше его, однако же охотно пошел в этом случае под его начальство. Совершенное согласие, царствовавшее между ними во все продолжение путешествия, приносит обоим честь. Счастливым совершением путешествия обязаны мы как лейтенанту Коцебу за его управление, так и лейтенанту Шишмареву за помощь, которую его начальник в нем находил. Лейтенант Шишмарев был, почти во все время путешествия, один только морской офицер на «Рюрике»[4]. Мореходу лишь возможно составить себе ясное понятие об усилиях, потребных на то, чтобы в течение трех лет разделять с одним только капитаном все тяготы трудного и часто опасного плавания то в бурных морях Камчатских, то в ледовитых странах Берингова пролива, то в цепях коралловых островов между тропиками в Южном океане. Оба штурмана Петров и Храмченко (Хромченко), молодые люди, воспитанные в штурманском училище, были весьма хорошо подготовлены для своего дела; г. Коцебу был ими совершенно доволен. На последнего из них возложено было черчение карт. По возвращении произведен он был в мичманы.

В естествоиспытатели для этой экспедиция был избран профессор естественной истории при Дерптском университете, коллежский советник Ледебур, а в помощники себе предложил он доктора Эшгольца с тем, чтобы последний был в то же время и врачом на корабле: такое занятие весьма легко могло быть соединено с упражнениями естествоиспытателя, особенно на столь малом корабле, имеющем только 20 человек экипажа, и тогда, когда можно было надеяться, что здоровье людей будет сбережено. Однако же слабость здоровья доктора Ледебура не позволила ему исполнить своего желания: вместо него предпринял путешествие в звании естествоиспытателя г. Шамиссо [14], уроженец берлинский. Он был рекомендован господину государственному канцлеру профессорами Рудольфом и Лихтенштейном как умудренный знаниями ученый муж, страстно любящий свою науку. Сколь справедлива была эта рекомендация и сколь счастлив был этот выбор, как для лейтенанта Коцебу, так и для наук вообще, свидетельствует настоящее сочинение. Хотя из-за недостатка в помещении и невозможно было принять еще одного ученого для этой экспедиции, однако же граф Николай Петрович не смог отказать ученому датчанину г. Вормскиолду, изъявившему желание быть участником этого путешествия в звании естествоиспытателя и физика; он отказался от всякого жалованья, лишь бы оплачены ему были издержки содержания. И так как г. Вормскиолд совершил уже несколько путешествий в северные страны, а именно в Норвегию и Исландию, то его участие могло оказаться весьма полезным для экспедиции, поэтому г. Коцебу взялся преодолеть это затруднение касательно помещения, и г. Вормскиолд сел на корабль в Копенгагене. Но по прибытии «Рюрика» на Камчатку он остался там, чтобы подробнее изучить эту землю, еще мало исследованную естествоиспытателями.