От порога за горизонт - Станислав Гусев

лишь непонимающе улыбался и хлопал глазами. Затем мы тыкали пальцами на итальянцев, в надежде на то, что он разгадает наш ребус, но все тщетно. И только когда попросили пароль Wi-Fi, подключились к интернету и показали ему на телефоне картинку фри, он воскликнул: «А-а-а, карьтещка!». Оказалось, официант когда-то учился в России и немного знал русский. Порой все гораздо проще, чем кажется. Вскоре на столе появились картошка и жареная рыба с золотистой корочкой и лаймом. Это было прекрасно.

А после мы просто сидели и молча смотрели на океан. На широком песчаном берегу босые марокканцы играли в футбол, с запоздалым эхом доносились гулкие звуки ударов по мячу и радостные крики. Шумные итальянцы перекрикивали чаек, что-то эмоционально обсуждая. Мощные волны с белыми гребешками по-прежнему медленно катились к берегу, а солнце ласково гладило кожу. Это был один из тех моментов, которые хочется сохранить в памяти на всю жизнь.

– Надо ехать, – сказал Степа.

Мы хотели прибыть в Агадир, где нам предстояло расстаться и пойти своими дорогами, еще до наступления темноты.

Путь в Агадир был задумчивым и молчаливым. Ветер шумел в приоткрытых окнах, мелкие камешки стучали по железному дну машины. В момент перед расставанием обычно вспоминается все то яркое и теплое, что происходило до него, а неприятное почти всегда забывается. Степа уже не говорил «Как красиво! Как красиво!», но я слышал его голос в своей голове. Мы ехали, вспоминали дни, проведенные вместе, и немного грустили. По крайней мере я.

Агадир мне напомнил Анапу. Похожие прибрежные кафе, песчаный пляж, разноцветные зонтики, покосившиеся от ветра, правда, люди там иной наружности. В Агадире мне безумно захотелось жареных чебуреков и вареной кукурузы. Видимо, сработал ассоциативный ряд. Рефлексы – мощная штука. Мы перекусили в местном «Макдональдсе», вспоминая совместное путешествие, еще раз над чем-то посмеялись. Я подумал: «Как хорошо, что мы встретились в аэропорту Амстердама».

А затем помолчали, и каждый думал о чем-то своем.

О, как много я хотел сказать своим попутчикам и уже теперь друзьям, но в момент прощания, как это часто бывает, вымолвил лишь несколько стандартных фраз благодарности. Хотя мои глаза говорили гораздо больше. Надеюсь, Степа и Катя смогли в них разглядеть все нужное и важное.

Затем Степа отвез меня на автобусную станцию. Махнул рукой в знак прощания и уехал. Ребята остались кататься на серфинге в Агадире, а я отправлялся дальше путешествовать по Марокко, но уже один.

Эссуэйра

Старый скрипучий автобус ехал в непроглядной тьме. Лишь изредка на горизонте появлялись мерцающие огни. Какая-то полка громыхала на кочках. Колени упирались во впередистоящее кресло. Уснуть не удавалось: могучий храп пассажиров заполнял салон и проникал внутрь моей головы, раздражающей вибрацией отражаясь в барабанных перепонках.

Я прибыл в Эссуэйру поздней ночью. Автобус остановился у бетонной платформы, освещенной тусклым желтым светом изогнутого фонаря. У обшарпанной стены спали арабы, уложив головы на затасканные сумки и мешки. Присутствовало чувство сонливой тягости. Атмосфера создавала мрачное впечатление: запах сырости и нищеты, тоска, густеющая тьма, нарастающий холод ночи.

Я вбил в навигатор маршрут к риаду и отправился в путь по дороге, ведущей к воротам старого города. Вокруг валялся мусор – остатки бурного трудового дня. Безлюдные лабиринты медины были темны и мрачны, фонарей там совсем не имелось. Каменные стены зданий в ночной мгле навевали тоску. Изредка из темноты зеленоватый свет луны выхватывал силуэты мужских фигур. Промелькнув перед глазами, они, словно призраки, испарялись за очередным поворотом. Я подумал: «Хорошо, что я в джеллабе и издалека похож на местного. Так спокойнее». На середине маршрута мой телефон издал прощальный писк севшей батареи и выключился, оставив меня одного.

Я большую часть своего времени, и в жизни, и в путешествиях, проводил сам с собой. Со временем уже мог выделить для себя некоторые степени одиночества.

На самом деле, остаться в одиночестве не так-то и просто, как может показаться на первый взгляд. Ведь даже когда идешь один, но где-то на обочинах твоей дороги находятся люди – пусть даже случайные прохожие, занятые своим делом, или любопытные зеваки, они автоматически становятся зрителями, попутчиками, друзьями. Или же, когда в наушниках поет чей-то голос, ты ощущаешь присутствие человека и уже путешествуешь с ним вместе. Даже стук рабочего молотка, доносящийся до ушей, уже добавляет жизни в твой путь. Бродячая собака, надменная кошка или парящая над головой птица может скрасить путь и подарить молчаливый диалог. Но когда нет ни того, ни другого, возникает иная стадия. Ты концентрируешься на себе и как бы погружаешься внутрь своего мира, ища поддержку там. Но даже в этом случае ты не одинок, ведь внутри есть твой внутренний я. Но если ты не в контакте с самим собой, если не хочешь слышать свой внутренний голос, вот тогда ты по-настоящему одинок.

В тот момент я остался совсем один, точнее, не совсем. Я шел и разговаривал со своим внутренним я, который подбадривал меня и придавал мне сил.

Безжизненные темные переулки окутывали холодом, проникающим куда-то внутрь. Густая темнота, контуры домов, неспешные шаги, внутренние философские диалоги… Я просто брел, не зная куда, в надежде на то, что выбрал правильный путь.

Выйдя из-за очередного поворота, я заметил блеклый огонек, слабо мерцающий вдалеке, и направился к нему. Очертания жизни проявлялись в нем с каждым приближающимся шагом, и вскоре я разглядел небольшую торговую лавку. Желтый свет лампы лился на уставшего работягу, пытающегося затолкать пустой громоздкий прилавок в тесную подсобку. Увидев меня, он удивился и застопорился, медленно ощупывая меня взглядом. Блеск лампы отражался в его глазах, чумазые ладони потирали друг друга. Он не знал английского, а я французского, поэтому общение происходило на языке жестов и улыбок. Предложив помощь и не дожидаясь ответа, я начал толкать прилавок в подсобку. Он молча присоединился, будто мы уже давно работали в команде. Вместе это удалось сделать довольно быстро. После чего я на пальцах объяснил ему суть своей проблемы. Мужчина добродушно предложил зарядить мой телефон, причем бесплатно. «Закон добрых дел действует в любой точке мира». А потом я попросил булочку, не проданную им за рабочий день. Ее все же пришлось оплатить. Безвозмездное добро имеет границы, дальше начинается бизнес.

С навигатором риад нашелся быстро. Приблизившись к нужной отметке на карте, я облегченно выдохнул. Мой риад был передо мной, однако его дверь была заперта. Звонки, крики и стуки не привели к желаемому результату. «Твою мать». Оказывается,