Антон Кротов - Это ты, Африка!

— Ататюрк! — показал школьник.

— Турция — Ататюрк, Иран — Имам Хомейни, только вот с такой бородой, — отвечал я.

Мы подарили открытки с Москвой и пару металлических монеток в качестве сувениров. Поскольку у хозяев в доме не было свободного места, на ночь нас отвели в гостиницу, оказавшуюся неподалёку. Второй раз в жизни я оказался в зарубежном «хотеле». Первый раз это случилось полтора года назад, в Иране, когда я в первый раз в жизни выехал в дальнее зарубежье. Тогда, тёплым звёздным вечером, в маленьком и весьма удивительном для меня городке Маранде на меня, не желавшего расплачиваться с водителем, собралась посмотреть целая толпа. К счастью, один из людей оказался англоговорящим и отвёл меня сперва в харчевню, а затем и в гостиницу, где (тоже на втором этаже) я и заночевал. На этот раз история повторилась.

Сия турецкая гостиница находилась вдали от оживлённых улиц и была относительно дешева. Сыграло свою роль и то, что устраивали нас местные жители (которые, разумеется, представляли себе реальные, а не завышенные для интуриста цены). За нас было заплачено два миллиона турецких лир, и мы, поблагодарив и попрощавшись с курдами, поселились вдвоём в пустом четырёхместном номере.

На нашем этаже находился туалет, а внизу ещё и душ, и мы провели вечер, занимаясь помывкой, стиркой и просушкой отсыревших вещей. Весь номер завесили своими вещами — к счастью, других постояльцев не было. Завели будильник и блаженно завалились спать.

Рано утром мы проснулись, собрали все просыхающие вещи, которыми завалили номер, и выписались из гостиницы. Было около шести утра, город был ещё безлюден, только ветер перегонял по улицам обрывки старых шуршащих газет и полиэтиленовые пакеты.

Мы шли по утренней Антакии в направлении сирийской границы. Мимо нас проезжали редкие машины и частые микроавтобусики, полные людей. Мы ещё не привыкли к тому, что в юго-восточных странах можно ездить бесплатно практически на любом транспорте, и сперва избегали их. Однако, вскоре одна из «маршруток» подобрала нас, не смущаясь нашим предупреждением "Отостоп, парасыз (бесплатно)", и мы проехали километров двадцать. В утреннем тумане проплывали за окном зеленеющие поля и многочисленные деревни. Нас высадили на каком-то повороте, откуда мы застопили новую маршрутку, следующую в последний приграничный посёлок Рейханли.

Восемь километров от поворота на Рейханли до границы мы хотели пройти пешком, но сие не удалось: водитель большого красивого грузовика угадал нашу сущность, и на его машине мы преодолели последние километры турецкой территории.

Вот и граница. Турки быстро поставили нам аккуратные штампики, подтверждающие выезд из их страны, и мы покинули Турцию.

Турецкий город Антакия, в котором мы сегодня ночевали, уже давно является предметом территориального спора. Сирийцы считают Антакию и её окрестности своей исторической территорией. Однако история вопроса весьма запутана, и с тем же правом на Антакию может претендовать Италия: ведь это и есть древняя Антиохия, один из известных городов Римской империи. В общем, чтобы турки и сирийцы не подрались между собой, — между турецкой и сирийской таможней находится не меньше полутора километров как бы нейтральной земли, населённой лишь турецкими солдатами и плакатами "Фотографировать запрещено". Слева от дороги мы увидали развалины какой-то крепости, но это оказалась вовсе не сирийская таможня, а, вероятно, турецкая наблюдательная база.

В конце концов мы добрались и до сирийской таможни. Она была увенчана флагами. Всюду — портреты президента Сирии Хафиза Асада и его бородатого сына.

Сирийские таможенники, пуская в свою страну иностранцев, проявляли бдительность. Вот перед нами в очереди стоит молодой француз, приехавший на автобусе. Сириец вертит в руках его паспорт, полный виз и штампов, разглядывает их и вопрошает по-английски:

— Хм… Посещали ли вы Израиль?

— Нет, нет, — испуганно отвечает француз.

— Хм… А есть ли у вас в паспорте израильские штампы?

— Нет, нет!

— Хм… — таможенник продолжает разглядывать необычный паспорт, — а это что ещё за штамп?!

Подозрительный штамп оказался печатью аэропорта Коломбо, и французу было милостиво позволено посетить Сирию.

Вот и другой подозрительный элемент с красным советским паспортом; оказалось, дагестанец. У него нет не только израильской, но и сирийской визы, и пускать его в страну не хотят. Дагестанец возмущается (на русском языке):

— Раньше всэгда простой был: заплатыл — поехал!

Я выступаю в роли переводчика, объясняю, что раньше визу ставили на границе, а теперь — только в аэропорту. Или нужно вернуться в Турцию и получить сирийскую визу в посольстве Сирии в Анкаре.

Дагестанец, ругаясь на сирийцев и на свою неудачную судьбу, извлекает свой чемодан из автобуса и возвращается в Турцию.

Что же касается нас с Андреем, израильских виз в нашем паспорте не просматривалось. Нас, как и прочих въезжающих, заставили заполнить учётную карточку, в которой были такие пункты: имя, фамилия; имя отца; имя матери; дата рождения; адрес в Сирии и т. п… Эти карточки заполняются в двух экземплярах, один сдаётся тут же при въезде, а другой нужно беречь до выезда. Наконец, все формальности окончены, и мы входим на сирийскую землю через очередные большие ворота с портретом президента Хафиза Асада.

Сирия

На этой стороне границы нас поджидало такси.

— Такси, мистер, Халеб, Дамашк, — возглашал водитель.

— Ля такси, парасыз, пара йок, — отвечали мы на смеси арабского и турецкого языка: давай бесплатно, мол.

Водитель немного посмеялся над нашей непрактичностью (кто мол, сейчас повезёт за просто так), а потом всё же согласился с нами. Мы сели в машину и проехали километров семь до ближайшего к границе села Баб-аль-Хава, где водитель и высадил нас, указав, где проходит трасса на Алеппо. Вероятно, водитель был не настоящим таксистом, а жителем приграничного села, пытавшимся найти попутчиков у границы.

Сирия встретила нас солнечной весенней погодой. Арабский язык обитал в наших головах пока в зачаточном состоянии. Я путал турецкий «парасыз» и арабский «маджанан» (бесплатно), турецкий «йол» и арабский «тарик» (дорога), турецкий «араба» и арабский «сейяра» (машина). Мимо нас по йолу, точнее ат-тарик, проезжали араба за арабой, точнее сейяра за сейярой, но все они имели форму маршрутных такси или автобусов. Пока мы высматривали нормальную машину, чтобы отвезла нас парасыз, точнее маджанан, — вокруг нас собрались любопытные местные жители.