Кортни. Книги 1-6 - Уилбур Смит

крайней мере составить список различных черных политических групп и связанных с ними ассоциаций вроде официально незарегистрированных черных профсоюзов, а затем составить список вожаков и рядовых членов этих групп и организаций.

Он расчистил одну стену своей квартиры и прикрепил к доске всю информацию, используя для каждой группы карточки разного цвета и вырезанные из газет фотографии главных лидеров черных. Все это только помогло ему понять, что даже в самых хорошо информированных кругах белого общества о движении черных мало что известно.

Публичная библиотека почти ничего не добавила. Большая часть книг на эту тему были написаны десять и больше лет назад или рассказывали о первых шагах Африканского национального конгресса с момента его возникновения в 1912 году, и большинство упоминавшихся в них людей либо уже умерли, либо были глубокими стариками.

И тут ему пришла в голову новая и полезная мысль. Среди изданий «Ассоциации газет Южной Африки», в которую входила и «Мейл», был еженедельник, называвшийся «Ассегай» – по названию копья с широким лезвием, которое использовали отряды зулусского завоевателя Чаки. Журнал был адресован наиболее образованной и состоятельной части черной общины. Его издательскую политику диктовали белые директора «Ассоциации», но среди статей и фотографий звезд футбола и эстрады, черных американских спортсменов и киноактеров иногда проскальзывали материалы с яркой политической окраской.

Майкл взял редакционную машину и отправился в обширный черный пригород «Ферма Дрейка» повидаться с редактором «Ассегая». Редактор, коса по имени Соломон Ндули, оказался выпускником черного университета Форт-Хар. Он держался вежливо, но неприветливо, и они поговорили с полчаса, прежде чем по язвительной реплике Майкл понял, что его приняли за агента службы безопасности и что здесь он ничего ценного не узнает.

Неделю спустя «Мейл» напечатала в субботнем приложении первую статью Майкла. Это было сопоставление двух ведущих африканских политических организаций: Панафриканского конгресса – сравнительно небольшой группы, куда принимали исключительно чистокровных африканских черных, обладавших к тому же радикальными политическими взглядами, и гораздо более многочисленного Африканского национального конгресса, в котором большинство членов тоже были черными, но куда входили также азиаты, люди смешанной крови, например цветные жители Кейпа, и действия и цели которого были в основном примирительными.

Статья была точной, явно тщательно подготовленной, но, что важнее всего, сочувственной, и под ней стояло имя Майкла Кортни.

На следующий день в редакцию «Мейл» Майклу позвонил Соломон Ндули и предложил снова встретиться. Когда они пожали друг другу руки, Соломон Ндули сказал:

– Простите, я судил о вас неверно. Что вы хотите узнать?

Соломон ввел Майкла в необычный мир, о существовании которого тот даже не подозревал, – мир черных пригородов. Он организовал для него встречу с Робертом Собукве, и Майкла поразила глубина негодования главы Панафриканского конгресса, в особенности по отношению к закону о пропусках, поразило нетерпение, с каким этот человек ждал переворота в обществе, и плохо скрываемое стремление к насилию.

– Я попытаюсь договориться о вашей встрече с Манделой, – пообещал Соломон, – хотя, как вы знаете, он сейчас в подполье и его разыскивает полиция. Но есть и другие, с кем вам надо поговорить.

Он отвез Майкла в больницу Барагванат и познакомил с женой Мозеса Гамы, красивой молодой зулуской, которую Майкл видел на суде в Кейптауне. Виктория дохаживала последние дни беременности, но ее спокойное достоинство глубоко поразило Майкла, однако потом он ощутил за ним страшное негодование и угрозу насилия, то же, что почувствовал в Роберте Собукве.

На следующий день Соломон снова отвез его на «Ферму Дрейка», чтобы познакомить с человеком по имени Хендрик Табака; этот Табака, по-видимому, владел всеми небольшими магазинами и заведениями в округе и походил на борца-тяжеловеса, с головой как испещренное шрамами пушечное ядро.

Майклу показалось, что Табака представляет противоположный полюс самосознания черных.

– У меня есть семья и бизнес, – сказал он Майклу, – и я буду защищать все это, и от белых, и от черных.

И Майкл вспомнил точку зрения, которую высказывал его отец, но которой сам Майкл до сих пор уделял недостаточно внимания.

– Мы должны дать кусок пирога и черным, – говорил Шаса Кортни. – Дать им что-то в собственность. Подлинно опасен только тот, кому нечего терять.

Вторую статью в цикле Майкл назвал «Гнев» и попытался описать в ней глубокое и горькое негодование, с которым столкнулся во время своего погружения в теневой мир черных пригородов. Он завершил статью словами:

«Несмотря на этот глубокий гнев, ни у одного из черных лидеров, с кем удалось поговорить, я не встретил никаких указаний на ненависть к белым как индивидам. Их негодование направлено только на политику националистического правительства – политику апартеида, в то время как огромное сокровище взаимной доброй воли, созданное этими расами за триста лет существования, кажется, нисколько не уменьшилось».

Он отнес статью Леону Гербштайну в четверг и сразу погрузился в редакционное обсуждение, которое продолжалось до восьми вечера. Леон Гербштайн пригласил своего помощника, а также заместителя главного редактора, и взгляды разделились: от предложения напечатать с небольшими поправками до полного отказа от публикации из страха вызвать гнев совета по цензуре – правительственной цензуре, которая имела право конфисковать тираж газеты или вообще закрыть «Мейл».

– Но ведь все это правда, – возражал Майкл. – Я подтверждаю каждый факт, который привожу. Это правда и это очень важно – вот что главное.

Все три журналиста с жалостью посмотрели на него.

– Хорошо, Майки, – наконец отпустил его Леон Гербштайн. – Ступай домой. Завтра я сообщу тебе окончательное решение.

Когда Майкл вернулся домой, он увидел, что у входа в его квартиру кто-то сидит на брезентовом портпледе. Только когда этот человек встал, Майкл узнал необычайно широкие плечи, сверкающие очки в стальной оправе и космы.

– Гарри! – радостно закричал он и бросился обнимать старшего брата. Они сидели на кровати и возбужденно разговаривали, перебивая друг друга, смеясь и охая из-за новостей.

– Что ты делаешь в Йохбурге? – спросил наконец Майкл.

– Приехал с «Серебряной реки» на выходные. Хочу посмотреть новый компьютер в головном офисе, и есть несколько вещей,