Георгий Кубанский - «На суше и на море» 1962

Через час о предстоящем походе было объявлено всему экипажу. Состоялось общее собрание. Рейс единогласно решили посвятить XXII съезду Коммунистической партии.

У мыса Челюскина атомоход встретился с «Красиным», который с трудом пробивался по проливу, ведя за собой «Леваневского». Наш исполин встал впереди каравана и вывел его на западную кромку льда. Началась перегрузка оборудования станции СП-10. На борт атомохода стрелами подавались сотни ящиков, бочек с горючим, тюков, строительные материалы, тракторы, ледорезная фрезерная машина. Работали все без исключения. За полтора суток в глубокие трюмы корабля и на палубы было размещено более четырехсот тонн груза. На площадку над кормой ровными штабелями сложили сборные домики, тут же опустился, перепорхнув с «Красина», камовский вертолет, пузатенький, ярко-красный, похожий на попугайчика. Из него вылез кожаный бородатый человек с добрыми, чуть удивленными глазами — Иван Иванович Гуринов.

Интересная биография у этого летчика. В Арктике он всего второй год. До этого жил в Крыму, и главным его делом было аэроопыление виноградников. Но слава о мастерстве Ивана Ивановича, о его виртуозном управлении винтокрылыми машинами разнеслась далеко. Полярная авиация пригласила Гури-нова в 1960 году на одну навигацию. С делом справился отлично. Теперь его попросили принять участие в экспедиции. Он с радостью согласился — Арктика понравилась южанину.

Среди груза СП-10 оказались четыре небольших ящика. Они появились перед отправкой экспедиции неожиданно. На верхней крышке было написано: «Полярникам СП-10» и в скобках: «Осторожно, яйца». Обратный адрес: «Омск, Сибниисхоз, лаборатория птицеводства». И посылка дошла.

Яйца! Многие отнеслись с подозрением к содержимому ящиков. «С момента их отправки прошло уже много времени, не иначе, испортились», — рассуждали полярники, не решаясь распаковывать посылку. Все выяснилось, когда об этом доложили начальнику экспедиции «Север-13» Дмитрию Дмитриевичу Максутову.

— Грузите, останетесь довольны, — сказал он и улыбнулся в мою сторону. — Помните?

Ну, конечно, я хорошо помню разговор с Львом Натановичем Вейцманом — руководителем лаборатории птицеводства Сибниисхоза. Он заходил ко мне незадолго до отъезда. В эти же дни в Москве был и Максутов. Узнав, что готовится высадка СП-10 (тогда еще предполагалось транспортировать СП-10 на самолетах), птицевод предложил прислать полярникам тысячу цесарских яиц — ведь они не портятся. Я рассказал об этом Дмитрию Дмитриевичу Максутову. Он ответил, что это было бы очень кстати, так как в рационе СП-10 есть только яичный порошок — куриные яйца не поддаются длительному хранению.

Такова история четырех ящиков из Омска. В них оказалось около тысячи яиц. Подарок сибирских птицеводов пришелся по вкусу полярникам. После первой же дегустации они отправили благодарственную телеграмму в Сибниисхоз.

Рано утром девятого октября атомоход двинулся на восток в свой необыкновенный рейс. Набирая скорость, «Ленин» дал прощальный гудок, ему ответили «Красин» и «Леваневский» — последние корабли на дальней дороге. Теперь уже никто не мог встретиться. Навигация кончилась.

Как изменился вид ледокола с прибытием экспедиции! Впереди, на баке, сплошь бочки с горючим. На палубах ящики с мудреными надписями, тракторы, дюралевые каркасы для палаток. Изменилась и жизнь на корабле. Теперь в центре внимания оказались четырнадцать полярников СП-10. Это в основном молодой, но видавший виды народ, уже позимовавший в Антарктиде либо в Арктике. Начальнику станции Николаю Александровичу Корнилову тридцать один год. Самому старшему в группе инженеру-метеорологу Георгию Андреевичу Хлопушину — сорок четыре, а младшим (их двое), актинометристу Николаю Макарову и аэрологу Василию Митрофанову, — по двадцати пяти.

Не сидится полярникам на месте. На следующий же день они начали хлопотать на вертолетной палубе. Нечего ждать — ведь домики можно собрать тут же на корабле, а на льдину опустить готовыми. Все стали предлагать свои услуги. К «охотникам» сначала отнеслись благосклонно, но вскоре начали гнать — проку мало. Правильно собрать домик — большое искусство, и оно дается далеко не каждому.

Вскоре рядом с зачехленным вертолетом появился игрушечный хуторок; сделали электропроводку, и ночью пять готовых «хаток» весело смотрели на море огнями круглых глаз-иллюминаторов. Полярники были так довольны, что, несмотря на морозный ветер, большую часть времени проводили в домиках — примерялись, обживали, судачили о предстоящей зимовке.

А «Ленин» шел дальше. Позади осталось море Лаптевых. Впереди — пролив Санникова. Все участники похода надолго запомнят его.

Найдите этот пролив в группе Новосибирских островов, между Малым Ляховским и Котельным. Несмотря на свою ширину, пролив Санникова пользуется у полярных моряков дурной славой — уж больно он мелководен. На каждом шагу можно встретить лютого врага кораблей — стамуху. Порой прижатые полями эти толстенные льдины уходят под воду и, притиснутые ко дну, там остаются. Встреча с ними равносильна столкновению со скалой.

И все же капитан «Ленина» решился провести корабль проливом Санникова. Значительно сокращался путь к месту высадки СП-10, экономилось драгоценное светлое время. В середине октября каждый день убывает на тридцать минут.

В пролив вошли поздно вечером. И сразу все впереди заволокло туманом. Словно злой волшебник воздвигал на нашем пути преграды, закрывая путь в свое царство. Два прожектора с мачт ледокола, сведя лучи, едва пробивали белесую кисею. Где-то рядом, у берегов острова Котельный, были разводья. Они и дышали холодным паром. А идти приходилось сквозь льды, узким фарватером, где глубины были побольше.

На мостик и в ходовую рубку собрались все, от кого зависела сейчас точность движения судна. Капитан Соколов, капитан-наставник Кононович, старший помощник Кашицкий каждые двадцать минут держали совет. Штурманы, не переставая, орудовали циркулем и транспортером над картой. В сторону — ни-ни! Полсотни метров от курса — и может случиться беда! Мелко! Осадка у атомохода большая. Киль идет чуть ли не над самым дном. За кормой рыжий след ила.

Судоводители, чередуясь, дежурили у локатора.

Яркий лучик быстро бегает по кругу, высветляя белые точки — это стамухи.

— Под килем три метра, — докладывает электронавигатор Александр Гамбургер, не отрывая взгляда от показаний эхолота. — Два… полтора…

Капитан снижает ход корабля до минимума. Он движется теперь не быстрее пешехода. И так около получаса.

— Три… — снова докладывает электронавигатор.