Грибная история - Надежда Храмушина

— Да ничего, — успокоила я её — я уже кое-что знаю.

— Да уж. Не иначе, как министерскую дочку ждут! Да бог с ними! А ты что с домом-то будешь делать? Сама не хочешь сюда перебраться?

— Не хочу, пусть стоит. Или на дрова продам.

Мы посидели ещё немного, и пошли, не торопясь, к дому. От речки к дому шло стадо гусей, они тоже шли не торопясь, поэтому мы их пропустили вперёд, так как самый крупный гусь очень зорко охранял свою семью, и мы решили не провоцировать его. Возле открытых ворот стояла Вера Петровна, встречавшая своих питомцев. Гуси, увидев её, захлопали крыльями, загоготали, а она, помахивая тонкой веткой, загоняла их во двор.

— Вы что, одни? — Спросила она нас — А Гриша где со своей?

— На речке. — Ответила я — Вода тёплая, купаются.

Она что-то тихо сказала, опустив голову, и прошла в загон вслед за гусями. Во дворе, у открытой двери сарая, Иван Рафимович чинил деревянную лестницу. Увидев нас, он заулыбался, и отложил молоток с гвоздями.

— Ну как, сходила в свой дом? Я в начале лета там был, проверил, как он перезимовал. Эх, Анфиса, негоже, что он пустует. Дому хозяин нужен, чтобы следил за ним.

— Да где взять этого хозяина-то. — Анфиса усмехнулась — Если кто будет покупать, продам, за сколько бы ни просили.

— А не жалко? — Прищурился Иван Рафимович — Ведь тут ты родилась, родители твои всю свою жизнь прожили в нём.

— Жалко, да только я сюда никогда не вернусь. И далеко теперь я живу, сюда не наездишься. Дочки тоже не поедут.

— Не зарекайся! — Из загона вышла Вера Петровна, вытирая о передник руки — Жизнь-то длинная, кто знает, как дальше она сложится! Старых людей тянет на родину свою!

— Вон, Семёновы, жили-жили в городе, а потом взяли и приехали в родной дом обратно! — Поддержал супругу Иван Рафимович — Отремонтировали его, второй год живут, корову завели, огород садят. Сыновья к ним приезжают, довольны все. Мы и Гришке своему говорим, что там, в городе, забыл! Возвращайся к нам.

— А здесь что ему делать? — Ответила ему Анфиса — Работать негде, а ему ещё далеко до пенсии.

— Вот и он нам так отвечает! — Иван Рафимович грустно посмотрел на Анфису — Как тут нечем заняться? Работа всегда найдётся у хорошего хозяина! На станции есть работа, на железной дороге, там всегда им кто-то требуется!

— Пойду за Гришей схожу. — Сказала Вера Петровна, направляясь к воротам — За стол пора, голодные уже все. Анфиса, иди огурцов порви, луку зеленого, да салат сделай. У меня жарко́е готово, давно уже в печи томится, сейчас вернёмся, поедим.

Анфиса пошла в огород, а я села на узкую завалинку под окном дома. Иван Рафимович сел со мной рядом.

— А что, Наташа давно уже одна живёт? — Спросил он меня.

— Да, давно. В нашем возрасте не просто знакомиться.

— Ну да, ну да. У нас Гришка тоже уже давно один. Не пойму я, вроде он у нас не плохой, работящий, не пьёт. А всё не везёт ему с бабами!

— Так, может, ждёт какую особенную?

— Да какую там особенную! Недавно нам с матерью заявил, что один будет жить, раз никак не получается у него семейная жизнь. Мы, понятное дело, на него с матерью накинулись, что, мол, надумал! Какую уж он там ищет королевишну!

— И Вера Петровна его ругает, что он один? — Осторожно спросила я.

— О! Ещё как! Молится постоянно, чтоб послали ему жену. В том году приезжал с одной, так мать ему все ужи прожужжала, что баба хорошая, и машина у неё, и сама такая шустрая, и с ним хорошо так говорила, ласково. Да нет, звоним ему, он опять один! Куда она делась, спрашиваем, а он, не сошлись характером! Видишь как! Характером они не сошлись. Мы с матерью вот уже пятьдесят семь лет вместе живём, всяко было. Даже дрались, по молодости. И ничего, характеры тоже у нас с ней не простые. Если что не по ней, так тоже, искры во все стороны сыплются. Сейчас уж, стариками стали, и то иногда по целым дням молчим, не разговариваем. И ничего. Зато вон я зимой заболел, кашель такой был, что выворачивало, так она за мной, как за дитём ходила.

— А как с первой женой Григорий Иванович жил? Хорошо?

— Да кто их знает, не шибко они с нами и делились своей жизнью. А Маргарита совсем с нами не разговаривала, что ни спросишь, то только «да», «нет», и то сквозь зубы. А потом совсем перестала приезжать. И Алёнку к нам редко отпускала. Поэтому та к нам и не ездит, не приучена. Сначала, когда Маргарита родила, Вера к ней ездила в город, помогала. Да только Гриша нам потом сказал, чтобы мы не ездили, Маргарита, мол, сама справляется, ей её мама помогает. Мы и поняли, что она нас не хочет видеть.

Я сидела и слушала, удивляясь, как на одни и те же события у разных людей такой разный взгляд. Анфиса считает, что Вера Петровна мешает Григорию Ивановичу личную жизнь устроить, а Иван Рафимович, говорит, что они сами переживают, что он всё ещё один. Поди, разберись тут! И тут я вспомнила, что сколько бы раз Вера Петровна ни проходила возле меня, колдовства от неё я не почувствовала.

Анфиса вернулась с огорода с тазиком пузатых огурцов и пучком зелёного лука. Мы с ней пошли в дом, и на кухонном столе начали резать овощи на салат. Я подняла глаза на шкафчик, висевший над кухонным столом, и увидела за стеклянной дверкой, на полке, разложенные на хрустальном блюдце засушенные грибы с привязанными на ножках бумажками. Я показала Анфисе.

— Я надеюсь, что она не добавила в жаркое своё фирменное блюдо из грибов. — Анфиса осторожно открыла шкафчик и достала один гриб — И здесь какие-то знаки. — Она протянула бумажку мне.

Я взяла её в руку, и у меня отчаянно закололо пальцы. На бумажке были две строчки символов, похожих на арабские буквы. Это какой-то заговор. Я достала телефон и сфотографировала их. Во дворе послышались голоса Григория Ивановича и Наташи. Мы быстро закрутили бумажку вокруг сухой ножки гриба и положили его обратно. Я только успела шепнуть Анфисе, что на грибах я почувствовала колдовство, как в комнату вошла Вера Ивановна. Она просто влетела в кухню, отправив нас с Анфисой в