Виталий Гладкий - Приключения-91

Илья и сам не знал, что ответить на свой же вопрос.

Разве ему, рядовому участковому, и впрямь нужно больше, чем целому сонму ученых? Ведь специалисты и в самом деле не всегда спешат разыскивать старинные книги и предметы искусства. Что этнографические экспедиции? Это поиск почти вслепую. Много ли ими сделано подлинных открытий? Этого Илья не знал, но зато хорошо понимал другое: не будь энтузиастов-археологов, займи их место равнодушные сычевы, и даже этих книг никто бы не нашел. Полежали бы они, полежали и сгнили бы. А потом библиографы руками бы разводили: «Ах, не уберегли! Ах, невозвратимая потеря для национальной культуры!» А вон она, национальная культура — в Пантелеимоновом монастыре. Ученые ищут, а она плесневеет. Если Ким прав и в их монастыре хранится клад, то там книг немало — не одна сотня. Да еще каких книг!

Сам того не заметив, Илья дошел до монастыря. В темноте все здесь выглядело не таким, как солнечным утром, а непривычным и даже пугающим. Сюда не доносились звуки города, купола церквей едва угадывались на фоне фиолетового, почти черного неба, скрытого облаками, сливаясь с окружающей местностью, и оттого казалось, будто и монастырь со своими высокими стенами, и Илья, стоящий около них, перенеслись на несколько веков назад. В те времена, когда на много верст вокруг не было человеческого жилья, на близлежащих выгонах паслись монастырские стада, а из трапезной по ночам раздавались протяжные песни басовитых «братьев».

Илья прислушался, остановившись у приоткрытых ворот. Ему почудилось, что откуда-то из глубины двора и в самом деле доносятся заунывные нечленораздельные звуки. Сам не зная зачем, он пошел на них. Что повлекло его в темноту? Во всяком случае, это не было праздным любопытством. Не мог Карзанян утром прийти к полковнику с пустыми руками. И хотя у него еще не созрел определенный план действий, он все же надеялся разузнать нечто такое, что могло пригодиться в будущем. Рассказывая о трудностях поиска улик, отец обычно говорил: «Если потерял след, не топчись на месте, не трать попусту время. Иди туда, где след может появиться. Не беда, если ошибешься — хуже, если начнешь оправдываться перед собой и докажешь сам себе бессмысленность дальнейших поисков».

Не зажигая карманного фонарика, который обычно носил с собой, Илья протиснулся в ворота и медленно, стараясь не шуметь, двинулся в глубь двора. Невнятный поначалу голос становился отчетливее. Завернув за угол какого-то строения, Карзанян увидел странную картину. У самой стены низенькой часовни, рядом с несколькими обвалившимися ступенями, ведущими на крыльцо, в свете небольшого костра сидел человек, одетый в тряпье. Из-под низко опущенной рваной шапки выглядывало маленькое, сморщенное, заросшее лицо. Вокруг, насколько можно было различить, лежали свежеструганные доски, стояли бидоны с краской, бочки с известью. Неподалеку в неверном колеблющемся свете угадывались очертания бетономешалки. Мужчина, уставившись в огонь, бурчал себе под нос: то ли пел, то ли ругался.

Илья присел рядом, бросил в костер несколько щепок и тут же почувствовал резкий запах устоявшегося винного перегара, смешанного с табачным дымом. Так обычно пахнет от тех, кто пьет часто и помногу. Звуки прервались. Мужчина мутным взором посмотрел на Илью, передернул плечами и протянул руку куда-то назад. Через мгновение рука появилась перед костром. В ней была зажата бутылка дешевого вина, которое местные жители окрестили плодово-выгодным. Поднеся бутылку на уровень своих глаз, мужчина побултыхал ее, и, убедившись в том, что она пуста, размахнулся, чтобы зашвырнуть ее куда подальше, но тут же передумал и аккуратно поставил рядом с собой.

— Я извиняюсь, конечно, — прокашлявшись, обратился он к Илье. — Тут такое дело. Посторонним, это самое, не положено. Закрыто, значит, все.

По голосу, надтреснутому и глухому, и внешнему виду мужчине можно было дать далеко за семьдесят. Он смотрел выжидательно. Следовало что-то отвечать. Пересилив отвращение, возникшее от запаха перегара, Илья улыбнулся.

— А чего это ты, папаша, пел тут? Знакомая вроде мелодия, а не пойму. А?

По тому, что мужчина никак не прореагировал на его слова, Карзанян понял, что сказал что-то невпопад. Если так и дальше пойдет, разговора не получится.

— За помощью я к тебе, папаша, — начал Илья новую попытку. — Сделай одолжение. Тут, понимаешь, дело какое. На экскурсию приехал, да вот от своих отстал. Зашел к давнему приятелю, пока наши по городу ходили историю смотреть. То да се, пока в магазин слетали, пока посидели. Еще одну раздавили, а тут уж и вечер. Кирюха-то мой в ночную пошел. А мне что, в гостинице куковать? Дай, думаю, схожу в монастырь, может, кто и покажет. Наши-то и в пещерах ходили. Красота, говорят, со свечами-то...

Сторож, казалось, и не слышал Илью. Выжидал.

— Одолжить, говоришь, — наконец проявил он интерес к разговору. — Долг-то он, знаешь, платежом хорош, как любил говаривать мой покойный отец, Иннокентий. Да. А я, значит, Пантелеймоном зовусь. А что пещеры эти, то конешно. Особливо, если со свечами. Только свечи-то у меня кончились. В магазин надо. А как уйдешь? На кого хозяйство оставишь?

— А чего? — охотно согласился Илья. — Могу посторожить, мне спешить некуда.

— Хе, хе, некуда! — вдруг рассмеялся мужчина. — Магазин-то через час закроют. Не будет тебе ни свечей, ни еще чего. Пещеры-то наши на секретном замке. К ним ключик специальный нужен, заветный. — И Пантелеймон показал красноречиво комбинацию из поднятого большого пальца и оттопыренного мизинца.

...Пока Пантелеймон бегал за вином, Илья мучился над вопросом: докладывать полковнику о том, что он поощряет пьянство, или нет? Наконец решил, что это не тот проступок, о котором следует ставить в известность начальство. Тем более сторож все равно пьян и лишняя бутылка вина уже никак не отразится на выполнении им служебных обязанностей.

— Вот это другой разговор, — радостно воскликнул появившийся в круге света Пантелеймон.

— Так где, говоришь, пещеры-то? — спросил Илья. — Принимай пост.

— Пойдем, что ли, — недовольно проворчал старик.

Они подошли к невысокой арке, закрытой глухими воротами. Никакого замка на них, естественно, не было.

Сторож надавил плечом на одну из створок, и она со скрипом отворилась.

— Вот тебе и пещеры. Иди гляди. Свечу-то на, возьми, — сторож запустил руку в нишу справа и достал, оттуда толстый оплывший огарок.

— Чего же я там один-то увижу? — обиженно спросил Илья. — Ты уж, Иннокентич, уважь. Проводи, расскажи. Небось не хуже экскурсовода знаешь, что тут да как.

— Да чего они знают-то, твои скурсоводы?! Языком только складно мелют. А дальше третьего поворота их силком не затащишь. Пугливые больно. Ладно уж, покажу. Хорошего человека чего не уважить.