Алексо Тор - Цитадель Теней

— Мусабидже окончено… — проговорил Хесед.

— …и Вождь пал, — закончил за него фразу Гебура.

— Из века век… — продолжали братья говорить друг за другом.

— …выигррравший в испытании…

— …занимал самое высокое положение, — Гебура обвел всех тяжелым взглядом.

— А те, кто побеждал вождя…, - усмехнулся Хесед.

— …становились вождями.

— МЫ ИСПОЛНИЛИ ОБА УСЛОВИЯ. ОТНЫНЕ МЫ ВОЖДИ ВЕРРРХОВНОЙ СТАИ ПО ПРРРАВУ КРРРОВИ И ПО ПРРРАВУ СИЛЬНЫХ! — в унисон прорычали кагэми-фурри и на их телах запылали дэне эшекей.

Наступила тишина. И в этой тишине особенно отчетливо слышался лающий смех Овсу. Старый вояка подошел к своим бывшим ученикам, похлопав обоих по плечам и склонился в поклоне, касаясь кончиками когтей их лап. Спустившись в расщелину, его примеру последовали и трое пятнистых фурриек, и брат с сестрой койоты. Отдал дань уважения к новым вождям и улыбающийся Говорящий-С-Духами.

— Отнесите своих брррата и сестррру в главное дрррево, — проговорил Овсу, — а я улажу дела здесь.

Братья кивнули наставнику. Хесед поднял на лапы Зоррра, Гебура аккуратно взял Гэнс. Они поднялись из расщелины и все уступали им путь. Хэстэ бросилась за дочерью.

— Не бойся, — успокаивал жену убитого вождя идущий рядом шаман. — Она лишь потеррряла сознание, да получила паррру ушибов. Выспится и будет норррмально себя чувствовать.

Двое кагэми-фурри с драгоценными ношами шли прямо к главному древо-дому, где издревле собирался совет стаи, состоящий из Старейшин и почившего ныне вождя. За братьями следовали шаман с главной самкой стаи и четверо кагэми. Как только двое грозный фурри переступили порог древа-дома, вся их грозная уверенность в самих себя растворилась, как утренняя дымка на болоте. Положив раненных на настилы, Хесед и Гебура низко припали к лапам Хэстэ.

— Мудрррая Хэстэ, — начал Гебура, — мы убили твоего мужа и силой заняли его место. Мы понимаем, что нет нам прррощения, и что…

Договорить им волчица не дала:

— Я прррощаю вас.

Хэстэ положила лапы на склоненные перед ней головы.

— Я не буду лгать, меня не рррадует его смерррть, ведь он был моим паррртнеррром столько лет, но отец из него был не самый лучший. И если, не мне вам об этом говорррить, я смотрррела сквозь когти на попытку избавиться от вас столько лет, то нападение на Гэнс я ему пррростить не могу.

Для себя т'эрка отметила, что слово «любовь» волчицей не было произнесено. То ли фурри его не знают, то ли любви между Амансизом и Хэстэ и в помине не было.

— И не оборррви вы его жизнь, ее оборррвала бы я, — монгрелы подняли морды и взглянули снизу вверх на свою мачеху. Ее глаза пылали расчетливой злобой.

Со стороны Гэнс послышался слабый стон и Хэстэ тут же обратила все свое внимание на дочь, преображаясь из мстительной волчицы в любящую мать.

Хесед с Гебурой сели рядом с настилом Зоррра, прислонившись спинами к стене. Шаман, наложив пару примочек на ушибы юной фуррийки, приступил к врачеванию ран белого лиса. И одними лишь смоченными травами дело не обходилось. У Зоррры было множество сломанных костей, гематом и резанных ран. Говорящему-С-Духами понадобились все его знания, чтобы справиться столь сложной и тяжелой работой. Рядом с ним вертелась Харита, внимательно следя за манипуляциями старого фурри. Киборг и шиварец с т'эркой встали по обе стороны от входа.

— И чего мы ждем? — спросила маленькая брюнетка спустя час проведенный в тишине.

— А просто помолчать ты не можешь? — шиварец впервые за долгое время спустил с головы капюшон. — Мы ждем решения стаи.

— Разве уже не все решено? — удивилась девочка.

— Нет. Хоть эти двое и заняли место скоропостижно скончавшегося вождя по всем местным законам, они всю свою жизнь были монгрелами. Как для себя, так и для окружающих. И мало кто захочет увидеть у власти двух изгоев, — мужчина усмехнулся. — Даже если их бояться до нервной дрожи в конечностях.

— Тут ты прррав, Шептун, — в дверном проеме показался Овсу.

Все присутствующие, не считая двоих в бессознательном состоянии, вопросительно посмотрели на воина.

— Они еще думают, — Овсу махнул куда-то себе за спину и прошел внутрь древо-дома. — С одной сторрроны, вы все таки монгрелы, изгои стаи и всю жизнь к вам именно так и относились. С дррругой же, вы убили вождя, чье пррравление устррраивало далеко не всех. Хотя было несколько фурри, что рррьяно гавкали за вашу смерррть.

— Старррейшины, — практически выплюнул Хесед.

— Они самые. Но я, и еще несколько старррых воинов, им мягко намекнули, что если они не заткнут свои вонючие пасти, им прррипомнят все их необдуманные рррешения, что когда-либо вррредили стае. А таких наберррется не мало. Ведь они никогда не заботились об общем благе. Так же как и Амансиз, ррразвязавший бойню между двумя великими кланами, — фурри плюхнулся на один из настилов, что использовали для себя старейшины. Порывшись в траве он достал из-под себя дурман-плод. Скривив пасть, он отбросил его куда подальше. — Кстати о кланах. Многим не понррравилось и нахождение здесь молодого вождя стаи Тулку. Новый виток войны мы не вынесем. Слишком малочисленными стали наши племена. Так что пррротив пррринятия вас вождями их удерживает лишь многолетняя пррривычка по отношению к монгрелам. Они дали нам вррремя до завтрррашнего утррра.

— И что будет завтра? — поинтересовалась т'эрка.

— Все находящиеся сейчас в племени воины пррридут рррешать жить нам или умеррреть, — ответил с грустной усмешкой Гебура.

И с первыми лучами солнца воины пришли. Но ни убивать, ни признавать двух фурри вождями они не собирались. Посовещавшись, все воины, обладающие высоким статусом в стае, приняли решение дать новоявленным правителям шанс проявить себя на поприще вождей. И уже от этого зависела дальнейшая судьба Хеседа и Гебуры. Овсу и Говорящий-С-Духами предложили свои услуги в качестве советчиков, дабы помочь молодым вождям. Стая согласилась с подобным условием, признавая необходимость помощи из вне. Да и ссориться с двумя влиятельными и могущественными фурри никто не хотел.

В тот же день прошло небольшое торжество в честь окончания испытания и становления двух Вождей. В нем принимали участие все жители и гости поселения. Как ни странно, мало кто сожалел о смерти Амансиза. Умершего вождя проводили по всем обычаям и законам фурри. В земле вырыли глубокую яму, замостили дно сухими ветками и опустили вниз все, что осталось от свирепого фурри. Говорящий-С-Духами произнес ритуальные слова и коснувшись посохом веток, поджег их. Огонь пылал недолго, но весьма ярко. Когда же на дне остался лишь пепел вперемешку с прахом, яму начали закапывать. Под конец на месте ритуального сожжения высадили саженец молодого дерева. Именно так было принято прощаться с умершим среди фурри. По окончанию ритуала, все словно разом позабыли о трауре и приветствовали новых вождей, что чувствовали себя неуютно под всеобщим вниманием. Но покинуть торжество они не могли.