Стурлур – место, где все началось - Богдан Звиринский

суть моих побед — это не просто память. Здесь есть нечто большее, нечто, что я передам будущим поколениям, даже если сам того не осознаю… То, что может оставить след в будущем само по себе…» Он продолжал ходить взад-вперед, ещё немного обдумывая свои слова, прежде чем остановиться и произнести: «Мой ответ — наследие».

Дух в облике Цедруса молвил:

«Вы нолдор, не стесняетесь величать себя высшими эльфами, хотя весь ваш вид в этом мире — это первые дети… Ваши общие предки были равны меж собой и предназначение их было одно. Да… Нолдор преуспели лучше остальных и во всем. Твои предки Цедрус, и ты сам, оставили и оставите после себя величайшее наследие, которое переживет все.»

Тень продолжила медленно и томно перечислять достижения эльфийской культуры, упоминая поэзию, музыку, литературу и архитектуру, мастерство в ювелирном искусстве и металлургии, кораблестроении и магии. Примеры великих достижений эльфов, которые еще долго останутся непревзойденными ни одним народом, прозвучали как подтверждение их высшего искусства.

И когда тень закончила свою долгую речь, она добавила:

«Тебе должно быть известно, что, когда люди Нуменора, ныне затопленного, почти достигли равных с вами высот в искусстве, их погубила гордыня. Так скажи мне, Цедрус, почему эльфы не склонны к этому пороку?»

«Ты хочешь подловить меня, дух?» — сказал Цедрус, задумчиво глядя на тень. — «Да, даже среди эльфов были примеры малодушия и падения. Мы пережили междоусобицы, предательства, и величайшие из нас, ведомые гордыней, совершали ужасные поступки. Мы не совершенны, я это знаю».

«Тогда разгадать следующую загадку тебе не составит труда», — с хитрой улыбкой ответила тень. — «Она прячется во взгляде, зовущем на трон, там, где зеркало льстит, а истина спит. Растет в тени побед, но разрушает мосты, кто ею ведом, тот падет с высоты. Что это, что возвышает лишь в бездне иллюзий?»

Эльф позволил себе опустить голову и усмехнуться. — «Это очень легко, ведь это то, что мы только что упомянули — это гордость.» — С незаметной для себя самого надменностью ответил Цедрус.

«Это правильный ответ…» — произнес шепот тени, настолько лишенный эмоций, что казалось, его породила сама пустота. Цедрус, стоя в ожидании, рассчитывал, что благодать сойдет на него так же, как и на остальных, но дух не спешил. После короткой паузы темный дым, наконец, рассеялся, уступив место сияющему свету, что мягко окутал грудь эльфа. Цедрус почувствовал легкость, избавление от усталости и голода, и даже скрытые под броней ушибы исцелились. Но, вопреки его ожиданиям, он не ощутил прилива новой силы. На лице эльфа мелькнула тень разочарования.

Только Прекхард и Володус еще не столкнулись с загадочными духами. Фокусник был явно не в том состоянии, чтобы присоединиться к своим спутникам в поиске ответов. На другом берегу озера из-за кустов выглядывала довольная голова Володуса, и остальные могли лишь надеяться, что он хотя бы вновь оделся.

Поскольку из оставшихся только Прекхард еще не испытал свою мудрость, Малдуст и Гром подбадривали его, подталкивая сделать первый шаг вперед.

«Вы действительно считаете это хорошей идеей? Хоть вам, к моему удивлению, и хватило сообразительности разгадать эти, мягко говоря, не самые трудные загадки, я не был бы так уверен в умственных способностях человека, выросшего в пустыне», — с усмешкой обратился Цедрус.

«Я думаю, что эти духи желают испытать каждого из нас» — Ответил Малдуст, Гром согласился с волшебником.

«А вы задумывались, как духи отреагируют, если Прекхард даст неверный ответ? И почему вы так уверены, что им действительно важно, чтобы каждый из нас ответил?» — продолжал настаивать Цедрус, указывая на клубок дыма, к которому направился Прекхард, еще не принявший его облик, как это было с остальными.

«Сдается, духи не столько проверяют наши умственные способности, сколько испытывают знание самих себя. Пусть Прекхард попробует — уверен, он справится,» — произнес Гром с уверенностью в голосе, выражая неподдельную поддержку своему товарищу.

С неохотой Цедрус согласился, однако в его взгляде отчетливо читалось желание самому вновь испытать загадки, которые приготовили эти таинственные духи.

§5. Опасность откуда не ждали

Прекхард был готов вступить в разговор с самим собой. Дух, принявший его облик, не произвел на харадрим никакого впечатления; напротив, он почувствовал легкое оскорбление. «Неужели я выгляжу настолько тучным? М-да, даже марш-бросок через пустыню не смог привести мою форму в порядок», — произнес он с недоумением и легкой досадой в голосе.

Дух, вторя движениям Прекхарда прошептал свою загадку:

«Я стою веками, и не знаю усталость к вершинам стремлюсь, словно гора под небосводом. Меня покоряют, но я не паду. Сила и твердость — вот моя суть. О чем речь моя?»

«Ха, одурачить меня хочешь? Гора это и есть.» — поспешил с ответом Прекхард, весело обернувшись к товарищам. Южанин был удивлён простотой загадки и ощутил радость от того, что ответил гораздо быстрее остальных.

Позади харадрим силуэт, принявший облик Прекхарда, вновь превратился в клуб дыма и, не произнеся ни слова, медленно растворился в теле стоящего рядом энта. Малдуст, Гром и Цедрус встревожились, предчувствуя что-то недоброе. Прекхард же, не оборачиваясь, оставался в ожидании второй загадки.

Неподвижно стоявшая энтица, скрестив руки-ветви на плечах и опустив голову, возвышалась над Прекхардом в три раза. Ее глаза зажглись подобием жизни, и, пробудившись от глубокого сна, за спиной харадрим послышался легкий треск дерева. В ту же секунду, когда Прекхард обернулся на звук, он успел лишь увидеть, как массивная ветвь с размаху отбросила его в сторону, словно тряпичную куклу.

Энтица издала протяжный вопль, колеблющейся между визгом и воем, освобождаясь от оков, которые держали ее в плену глубокого сна. Ее отчаяние и боль, пронизывающие душу, разнеслись эхом по долине, затрагивая каждое живое существо. Каждый, кто услышал этот крик, мог болезненно ощутить ее страдание в собственной груди.

Гром и Цедрус смотрели на Малдуста надеясь, что волшебник скажет, как им реагировать на это. Малдуст сделал шаг вперед и попытался обратиться к древнему созданию:

«Мы не желаем тебе вреда…» — хотел сказать Малдуст, но разъярённая энтица с визгом устремилась на них. Ее скорость, несмотря на внушительные размеры, была поразительной. Волшебник не успел даже среагировать, как его отбросили ветви, с размахом метавшиеся вокруг. Гром и Цедрус едва успели отпрыгнуть в стороны, но даже они ощутили на себе силу удара, когда ветви коснулись их загривков.

Приземлившись в противоположных сторонах Гром и Цедрус приходили в себя после удара. Поднявшись на ноги, Гром искал