Андрей Бондаренко - Седое золото

Проехав за подвесной мост, Ник остановил машину, но выбраться из неё уже не успел.

Четверо молоденьких солдат во главе с бравым старшиной выскочили из ближайшего куруманника, словно чертята из табакерки, дружно ощетинились трёхлинейками.

— Всем стоять! Руки за голову! Будем стрелять на поражение! — весело рявкнул бравый старшина.

Ник и Айна покладисто выполнили команду, а Сизый, как всегда, закочевряжился:

— Ты, борзый, потише — на поворотах крутых. Как бы пожалеть потом не пришлось…

Старшина оказался не из робкого десятка — тут же пальнул из своей трёхлинейки, пуля у Сизого над головой сантиметрах в тридцати прошла, пришлось Лёхе тоже грабки вверх вскидывать.

— Меня Иванов зовут, Никита Андреевич, — миролюбиво представился Ник. — Специальное подразделение «Азимут», НКВД Советского Союза.

— Документы, удостоверения, опознавательные знаки имеются? — въедливо поинтересовался паренёк.

Ник медленно опустил вниз левую руку, распахнул полу кухлянки и продемонстрировал два опознавательных значка, закреплённых на внутренней стороне одежды: один свой, другой — конфискованный у Эйвэ.

Старшина опустил винтовку и вытянулся в струнку, моментально признав в Нике большого начальника, остальные солдатики тут же последовали примеру своего командира.

— Жду ваших приказаний, товарищ Иванов!

Логика старшины была понятна: "Одна звезда на погоне — майор, две звезды — подполковник".

— Мне срочно нужен Вырвиглаз, Владимир Ильич! Где я его могу найти? — спросил Ник.

— А вон он, сам к нам идёт, — старшина махнул в сторону рукой.

Действительно, со стороны круглого холма, торопливо, опираясь на суковатую палку и сильно припадая на правую ногу, вышагивал заметно постаревший Вырвиглаз.

— Профессор, калоша прохудившаяся! — благим матом завопил Сизый и сломя голову бросился на встречу старику.

— Здравствуйте, Алексей, здравствуйте, — хрипло бормотал Вырвиглаз, неуклюже трепыхаясь в Лёхиных медвежьих объятиях и с недоверием косясь на усталый "багги".

С Ником профессор тоже задушевно обнялся, в глаза заглянул:

— А вы, Никита, очень повзрослели. Глаза совсем другими стали, седина на висках. Трудно вам пришлось, хлебнули горюшка?

Ничего Ник ему не ответил, просто потёрся лбом о стариковское плечо, словно помощи попросил.

— Извините, мадмуазель, не знаю вашего имени, — оживился Вырвиглаз, заметив Айну. — Не имел чести быть представленным. Ваши спутники — известные шалопаи, забыли осуществить эту важную процедуру.

— Мой старый кореш, зовут его — Владимир Ильич. Ты его можешь запросто Ильичём называть, он не обидится, — небрежно сообщил Айне Сизый и тут же надулся пузырём: — А это — Анна Афанасьевна Сизых, моя жена, для своих — Айна.

— Мои поздравления, господа новобрачные, — радостно заулыбался Вырвиглаз. — Безмерно счастлив познакомиться с вами, любезная Анна Афанасьевна! Безмерно счастлив! Сражён навек вашей красотой!…

Айна стыдливо опускала глаза долу и краснела как самая обычная гимназисточка, выслушивающая комплименты из уст стареющего ловеласа.

Ник решил, что настала пора прервать этот нескончаемый поток любезностей:

— Владимир Ильич, вам известны такие животные — ньянги?

— Ньянги? — Вырвиглаз тут же забыл о прекрасной чукчанке. — Да, это очень неприятные существа, очень опасные. Мне лично с ними сталкиваться не приходилось, но всё то, что мне про них доводилось слышать, рисует в моём воображении весьма неприглядную картину. Злобные монстры, жестокие и кровожадные, обладающие невероятной силой. Встреча с таким существом равносильна смерти. А почему, Никита, вы спросили о них?

— Один из них уже четвёртые сутки следует за нами, движимый желанием порвать на мелкие кусочки. Часов через пять-шесть и здесь объявится.

— Позвольте, — засомневался Вырвиглаз, — но насколько я осведомлён, ньянги не любят путешествовать. Выбирают себе постоянное логово и десятилетиями живут на одном и том же месте. Когда съедают в округе всех животных, то переселяются километров на двести, строят новое логово. Говорите, уже четвёртые сутки идёт по вашим следам? Простите, но этого не может быть! Вы ничего не преувеличиваете?

— Мы достаточно случайно, не со зла, застрелили его, или её, детёныша, — смущённо сознался Ник.

Лицо профессора неожиданно побледнело.

— Это меняет дело. Ньянги очень злопамятны, и в своём желании отомстить — не останавливаются ни перед чем. Необходимо всем срочно уходить на тот берег. Там будем в полной безопасности. Подвесной мостик очень хлипкий, ньянгу через него не перейти.

— У меня такой план имеется, — возбуждённо затараторил Лёха. — В полукилометре от этого мостика, там трава высокая, ставим несколько растяжек. Что у вас с гранатами, с взрывчаткой?

— Гранат — два ящика, тротила — без счёта, — пожал плечами Вырвиглаз.

— Ну вот. К растяжкам всю эту лабуду закрепляем. Машину за растяжками ставим, метрах в трехстах, в машине я сижу, и грязно матерю этого урода.

— И я с тобой! — торопливо перебила мужа Айна.

— Хорошо, в машине мы с Айной сидим. Обнимаемся себе, целуемся напропалую. Эта харя грязная к нам кидается, цепляется лапой за растяжку, тут ему и конец полный, окончательный и бесповоротный. Как буржуям российским — в семнадцатом году! Ну, как вам мой план?

— Кончай мальчишеством заниматься, — посоветовал ему Ник.

— А чего такого? Где ты в моём плане изъян видишь? А? Нет, ты объясни, начальник! Будь уж так ласков! — закипел Лёха.

Спор тут же и закончился, не успев даже набрать приличных оборотов.

Над руслом реки неожиданно разнёсся тоскливый вой, полный ненависти и угрозы.

Один из солдат выронил ружьё, другой присел на корточки, Сизый незамедлительно вставил в гранату запал.

"А ведь до него километра два всего", — ужаснулся Ник, борясь со жгучим желанием впасть в панику и бежать куда глаза глядят.

— Срочная эвакуация! Всем перейти на тот берег! — громко скомандовал Вырвиглаз. — Старшина Никоненко! Оповестить всех работающих в штольне на разборе завала!

Бравый старшина тут же убежал в сторону круглого холма.

По раскачивающемуся подвесному мосту перешли на противоположный берег.

Река бешено гудела под ногами, бросая в лицо холодные брызги, рокотала, ругалась, угрожала.

Через десять минут переправились и работавшие в шахте: несколько солдат и штатских, все в грязи, волосы каменной пылью густо обсыпаны.

— Как там дела? — поинтересовался Вырвиглаз.