Дочь Двух Матерей - Anita Oni

class="p1">И, когда король поднялся из-за стола, показывая тем самым, что аудиенция окончена, он как бы между прочим задал последний вопрос:

— Да, кстати, как обстоят дела с Феруиз? Всё ли в порядке? Не как у нашей дорогой кианы из Йэллубана?

Киан Тоур облегчённо выдохнул и даже сделал попытку улыбнуться. Хоть на это он с чистой совестью мог ответить правду.

— Разумеется, всё хорошо, ваше величество. Феруиз — толковая девушка и надёжная помощница с незапятнанной репутацией. Я по праву горжусь ею.

— Вот и славно, — обронил король Дасон, удаляясь из кабинета.

Глава 24

Охота, охота, охота… С чего она начинается? Конечно же, с календаря. Лиатор отведён для разминки: в эти дни добывают пернатых самцов. Яйца их самки, допустим, уже отложили, на что им, спрашивается, самцы? И, снарядившись на промысел, охотники идут стрелять тетеревов и селезней. Углубляются в дебри Шаффиранского леса в поисках эбонитовых важных глухарей: уж как те токуют, заглядишься-заслушаешься. Ходили бы и по душу серых диких гусей, но с ними поди разбери, кто самец, а кто самка. Последних не велено трогать, чтобы не навредить популяции.

Альфер — это уже сезон активной охоты. Охотники берут с собой помощников: собак и ловчих птиц, ведь летом дичь куда разнообразнее и доступнее. Глашатаи на главных площадях объявляют с началом лета открытие охотничьего сезона, и птицам в эти дни не позавидуешь. Дичь в Эс'Карл-Тони добывают исключительно пернатую; её единственную употребляют в пищу, да и то нечасто. Остальных животных обходят стороной: те, что помельче, сами пугаются, а от крупных хищников люди обороняются. Бывает, приходится их убивать, но только в порядке самообороны. Это уже не охота, а неизбежность.

К абалтору вовсю подрастают птенцы, и принято ходить на стайных уток и куропаток. В первые недели — на цаплю. А в горах в это время, как и по весне, ловят горных куликов. За ними и собирался Верховный король, как предписывал этикет осенней королевской охоты.

Традиционно королевская охота организовывалась раз в год, реже — два. Как правило, в летнее время, но, бывало, и осенью. Тогда на охоту короля сопровождал весь двор, и мероприятие это было, скорее, светским, нежели спортивным, и мало чем отличалось от увеселительной поездки на природу. Король со свитой останавливались в охотничьем домике, в котором от, собственно, «домика» сохранилось только название. По сути, это был четырёхэтажный бревенчатый дворец, способный без труда вместить в себя большое количество гостей — хоть целую сотню — и располагавший всеми удобствами. Во время мероприятия устраивались балы, прогулки по лесу, давались обеды на свежем воздухе. Смотрители королевских лесов заранее отлавливали оговорённую дичь и, зачастую подрезая ей крылья, выпускали в обозначенных местах, чтобы важным господам не приходилось рыскать за ней по всему лесу. Тогда приступали, наконец, к охоте: выпускали собак, которым даже не требовалось трудиться, чтобы взять след: уже совсем скоро они находили, что нужно, и застывали. Тогда откидывали соколов, и дамы с замиранием сердца следили за тем, как они взмывают в небо по спирали. Поднимали головы всё выше, восхищаясь полётом и роняя шляпки на землю. А после, когда хищник атаковал свою жертву, те же дамы картинно хватались за сердце, и кавалеры обмахивали их бледнеющие лица своевременно поднятыми из пыли шляпками, досадуя, что из-за этих чувствительных тепличных гардений они не могут наблюдать за схваткой. Выходило так, что всю работу выполняли смотрители, соколы да псы. Охота, может быть, и звалась королевской, вот только королю в ней делать, прямо скажем, было нечего. Разве что величаво держаться в седле и развлекать почтенную публику. Король Дасон мастерски с этим справлялся и получал от подобных выездов какое-никакое удовольствие, но называть это охотой в полном смысле слова не смел. Он предпочитал честную и настоящую охоту, когда ему доводилось один на один заходить в лес или подниматься в горы, выслеживать птицу — с легавыми и с верным соколом или ястребом, но всё же и самому. Когда далеко не всегда он обнаруживал дичь в тот же день, а, обнаружив, рисковал её спугнуть. И когда, наконец, он видел наглядно, чего стоят его навыки. А потому время от времени король организовывал свою личную охоту и отправлялся в лес или в горы один — или, бывало, с супругой или парой своих приближённых, таких же заядлых охотников. Разумеется, за ними по пятам следовал отряд личной охраны, а егеря патрулировали местность, но никто старался не вмешиваться без абсолютной необходимости.

В этот раз он точно так же выступил в сопровождении юного Рэдкла. План был нехитрым: подняться вдоль устья Таомиюры, где в это время года часто встречались высыпки куликов в зарослях опушившегося кипрея. У подножия гор, в перелесках, обитали и лесные кулики, но их интересовали конкретно горные, с белоснежным пухом и пёстро-кофейными верхними перьями, с длинным-предлинным клювом, размером чуть ли не с саму птицу.

Уже в первый час они поднялись довольно высоко. Шагали споро, не отвлекались, и до первых вершин оставалось всего ничего. А за ними — перевал и новый подъём. Рэдмунд смотрел, как густые надутые облака, ставшие внезапно такими близкими — лишь руку протяни! — белоснежным караваном шли через перевал, карабкались за гору по одному, соблюдая очередь. На высоте шестисот метров ещё припекал осенний аль'орн, согревал ноздреватые скалы и теряющую краски растительность, но ветер разносил его жар, не давая тому застояться. Налетал то с востока, где на много миль под ними раскинулся тёмный Шаффиранский лес, то с севера, с золотых полей Йэллубана. Развевал непослушные волосы, трогал накидку, шумел горным эхом в ушах. Ни минуты покоя не ведал этот ветер — и наверняка, лукавый, предупредил всех пташек в округе об их приближении, дав им почуять дух человека.

Своим спокойствием и немногословием на охоте Верховный король напоминал Феруиз, так что Рэдмунду было не привыкать. Он вполне чувствовал себя в своей тарелке и думал о том, что на следующий год стоит выбраться в Тао с сестрой. На несколько дней: поставить палатки, отдохнуть на природе. И, разумеется, как следует поохотиться. Только бы с его новой жизнью в Пэрферитунусе отыскалось для этого время.

Они поднимались всё выше, ступая по каменистой земле и далеко оторвавшись от сопровождающих. Воздух свежел с каждым шагом, его хотелось вдыхать полной грудью, без остановки, пока не начнёт кружиться голова, а потом бежать, не разбирая дороги, и повалиться на землю, и кричать