Валентина Ососкова - Самый маленький офицер

Среди привычных лиц не было одного Тиля: назвавшийся атеистом художник в ненавязчивом сопровождении двух «серых фуражек» – как ценный свидетель и прочая – отправился на свою квартиру собирать вещи. На время его отсутствия квартира будет на всякий случай опечатана. С Ивельским всё было слишком непонятно, чтобы сделать однозначный вывод, на чьей стороне отставной офицер находится, и хотя его пока не трогали – по крайней мере, насколько это знал Сиф, – Тиль возвращаться к нему не собирался. С Хамелеоном, впрочем, тоже проблема была не исчерпана, поэтому решили перестраховаться – на всякий случай. Да, Хамелеон… Надо Тилю рассказать то, что Сиф узнал, пользуясь своим лейб-гвардейским положением, видом «любопытного ребёнка» и подчинением самому Заболотину-Забольскому…

Стоило позволить мыслям речь в произвольном направлении, как время сделало подлый скачок. И вот уже потянулись толпы прихожан к вынесенным для благословения священниками крестам. Русские гости, разумеется, оказались сразу где-то впереди и приближались непосредственно к патриарху – сухонькому старичку с длинной, уже совершенно белой бородой и удивительно яркими глазами. Взгляд был одновременно проницательным и мягким. На секунду всего задержался он на лице Сифа, и патриарх, прикладывая крест к губам мальчика, покачал головой и произнёс, будто себе:

– Думаешь, в жизни не существует работы над ошибками? Ты учти, при ней придется повторять, как в школе.

– Что повторять? – глупо спросил Сиф, но его уже отнесло течением толпы прочь. Только помнили губы холодок золоченого креста, а в голове остался смазанный образ – мягкий взор из-под кустистых белых бровей.

Уже в следующую секунду Сиф почти убедил себя, что всё это ему послышалось.

Не стараясь особенно размышлять над странными словами – в своё время всё само разложится по полочкам и станет ясным – Сиф устремился следом за командиром к выходу из храма, соблюдая на лице выражение крайней задумчивости. На всякий случай, для журналистов.

… Полтора часа пролетели не просто как одно мгновенье, а как мгновенье очень суетное, беспокойное и подозрительно долгое. Сборы и обсуждения. Перегляды мельком с вернувшимся Тилем – всё некогда, некогда. Алёна, спорящая на повышенных тонах с Одихмантьевым – неожиданная картина, неправда ли? – и братцы-снайперы, доказывающие Заболотину, что тот неправ, «грач» – фигня, и всё в этой жизни не так.

– Может, хватит вносить в наши ряды разброд и шатанья? – укорил их на ходу Великий князь. – Алёна, пошли!.. Алён!.. Воробей, потом убедишь мир в своей правоте!

Алёна, заслышав прозвище, вздрогнула и заспешила следом за князем, вполголоса виновато что-то объясняя. Сиф не успел последовать за ними – на должном расстоянии, разумеется, не вслушиваясь в чужую беседу – и застрял на пороге номера. Мальчика отловил Тиль и крепко взял за руку.

– Ты обещал рассказать, – напомнил художник.

– Что? – на несколько секунд растерялся Сиф.

– Про Хамелеона.

Сиф помедлил, разглядывая друга. А стоит ли вообще? Что это поменяет? Да и примет ли, поверит ли Тиль?..

– У него пулевые шрамы видел на груди? И «песок»… – Сиф нервно отбросил чёлку ото лба. – Да, я знаю, что он психолог и может его доставать. Только подсесть на него он должен был раньше. На войне, Тиль. Хамелеон, в прошлом – выринейский «егерь» Якав Кирей. Какими путями остался после войны в Заболе, причём, в вашей армии – не спрашивай. Не хочу думать про намеренность и случайность.

– Но он же психолог, а не военный, – возразил Тиль. Скорее, просто для порядку.

– А что ему мешает иметь второе образование? – Сиф одной рукой одёрнул рубашку и потянул друга из номера прочь. – Просто был Якав Кирей – выринейский егерь, а стал Яков Киреин – то ли психолог, то ли милиционер, то ли всё сразу… не знаю. Были такие тогда. В общем, потом он участвовал в ликвидации бандформирований на территории Забола. И за одной подростковой бандой он гонялся, будто одержимый. Не понял ещё, Тиль?

Художник оставил все выводы пока при себе.

Сиф остановился на лестничном пролёте и окончил, прямо, не взирая на то, что всё было так сложно и обидно:

– Когда Шакалы вырезали отряды, мы не сильно следили, выжил кто или нет. Одним из выживших был в своё время Якав Кирей. Это было, насколько я сужу по территории и времени, незадолго до того, как я… пропал. Может, после этого он в Заболе и остался, подобрал его кто-то, а может, его тогда подобрали «свои», а в Заболе он остался ещё почему-то… Не знаю. Мне это так, не всерьёз рассказывали: я, конечно, фельдфебель Лейб-гвардии, но всё-таки слишком маленький, поэтому особо в подробности мне вникнуть не удалось. Но выходит, что мы его чуть не убили, а он запомнил. И разыскал. Ну и сдал милиции – этой вашей облавой вы обязаны ему, да. А потом он ушёл из милиции – может, ему стало уже неинтересно, раз он вас разыскал. И устроился психологом в детдоме, типа, работать с трудными подростками… вроде одного маленького художника-бандита, тоскующего по наркоте. Вот вы и встретились там, Тиль.

– Да какая наркота! Сив, ну ты-то же знаешь…

– Вот именно. Знаю. По себе, – Сиф мрачно мотнул головой. – И не рассказывай мне сказки, что ПС – ни разу не наркотик, ни разу не вызывает зависимости и ни разу не ценится своим «кайфом». Ты в аптеке бы для начала спросил или у врача какого-нибудь. Тебе бы ответили, что да, ПС может относиться к наркотическим средствам…

Тиль не ответил и спросил вместо этого жалобно:

– Он, думаешь, знает, кто я?

Сиф подумал и кивнул. Тиль вздохнул и тоже кивнул:

– Пусть так, Сив. Прошлого уже не переиграть, разве что повторить всё заново, но мне не хочется. Даже если он нас ненавидел… теперь, кажется, у него другие интересы.

– Да ну. Совсем другие, конечно же – но почему-то всё равно связанные с тобой.

– Да это, может, так, по старой памяти…

– Ага, старая память – она самая надёжная.

Тиль опустил взгляд и замолчал. Заболотин позвал их, чтобы спускались, но Сиф отмахнулся: мол, сейчас, сейчас, подождите две минуты…

– Знаешь, а Стефан Сергиевич, – вдруг сказал Тиль, хватая Сифа за руку и пребольно сжимая его пальцы, – он просил передать, что… надеется на тебя. В плане чего, я только не понял. Мне он ничего не сказал, а на милиционеров глядел – словно они звери… Но сказал, что теперь ты в ответе. За что в ответе только, Сива? Я не понимаю, он о чём?

Сиф неожиданно рассмеялся. Не поймёт и дальше этого Тиль. А Ивельский понял, слава Богу, чья сторона нынче верна. Что же, хватило бы сил понести ответственность! Впрочем, офицеру ли Лейб-гвардии её чураться, пусть и… самому маленькому за всю историю гвардии, если не брать цесаревичей в расчёт, пусть и унтер-офицеру пока что?