Хаджи-Мурат Мугуев - Рассказы разных лет

Занятая беседой с немцами, переводчица, кажется, не замечала моего восхищенного взгляда, но мне самому вдруг стало как-то не по себе. И не потому, что я любовался Эльфридой Яновной, а потому, что не смог заставить себя не делать этого.

Я нахмурился и довольно сердито спросил ее:

— Что он там просит? Я не совсем понял его слова.

Эльфрида Яновна внимательно взглянула на меня и тихо сказала:

— Он не просит, господин подполковник. Дело в другом. Этот посетитель жалуется на какого-то иностранца, явившегося к нему сегодня утром и требовавшего устроить ему встречу с кем-то…

— Встречу с кем? — спросил я.

— Да он и сам не знает толком. Дело в том, что этот гражданин, Карл Майер…

При этих словах посетитель привстал с места и, закивав головой, подтвердил:

— Яволь! Яволь! Их бин Карл Майер.

— Садитесь, — остановил его я и по-немецки спросил: — Растолкуйте яснее, кто и зачем приходил к вам сегодня.

Немец сел и торопливо заговорил:

— Я рабочий, антифашист. Просидел при Гитлере около года в концлагере близ Бреслау. Сам я из Шагарта, и, когда вернулся обратно, меня и мою семью, как пострадавших и не имеющих своего крова, господин Отто Насс с разрешения русской власти вселил к квартиру бежавшего отсюда фашиста…

— Как его фамилия? — спросил я.

— Тоже Майер и тоже Карл, — засмеялась переводчица. — Ведь здесь, в Германии, Майеров миллионы!

— Дальше!

— Сегодня утром ко мне постучался какой-то штатский, не немец, но, думаю, что и не русский, и на очень хорошем немецком языке попросил воды. Я ему принес стакан. Тогда он спросил: «Вы Карл Майер?» Я ответил: «Правильно. Я Карл Майер». Тогда он засмеялся, вынул из кармана сигару, протянул мне и проговорил: «Восток — Запад. Вам привет от старухи». Когда же я не взял сигары и сказал, что не понимаю, о чем он толкует, человек этот рассердился, обозвал меня дураком и трусом и снова повторил про «Восток — Запад» и какую-то старуху.

Тут уж обозлился я и сказал ему: «Вы сами дурак или, наверно, сошли с ума… Какой Восток? Какая старуха? И какого черта вам тут нужно?» — и стал закрывать перед ним дверь. Он несколько опешил и спрашивает: «Да вы-то кто, Майер?» «Майер, — говорю, — Карл, да не тот, которого вы ищете. Ваш приятель уже две недели как удрал отсюда, чего и вам желаю, пока вы целы», — и захлопнул перед ним калитку. Слежу за ним сквозь щель, а он в лице переменился, но вдруг засмеялся и кричит мне: «А ведь я, брат, пошутил, хотел разыграть тебя, дружище!» Я ничего не ответил, тогда он повернулся и быстро пошел обратно. Рассказал я об этом своей жене, а она мне говорит: «Карл! А ведь это недобрый человек приходил. Иди сейчас же к господину Нассу и расскажи ему об этом». Я и сам так думал. Ведь я же рабочий, кое-что понял и кое-чему научился за эти годы. Переждал немного, пока этот негодяй не скрылся, а потом задним двором и побежал в бургомистрат, к господину Нассу. Но его не застал, говорят — уехал куда-то с русским офицером. Ну тогда я и решил к вам направиться.

— Кому-нибудь рассказывали в бургомистрате об этом?

— Нет. Как можно! О такой вещи, кроме господина Насса, и сказать никому нельзя.

— Опишите, каков был с виду этот человек, — спросил я.

— Господин подполковник, уведите его во вторую комнату, — сказала тихо переводчица, делая мне знаки глазами. — Сюда может войти кто-нибудь и увидеть господина Майера. Идите с ним, а я посижу и постерегу, чтобы вам никто не помешал.

Я пригласил Майера в другую комнату.

— Опишите этого человека.

— Лет сорока. Хорошо одет, выглядит здоровяком и по-немецки говорит вполне прилично, но акцент все-таки заметен… Я думаю, что он или англичанин, или американец, — подумав, сказал Майер.

— Вы узнали бы его голос?

— Конечно.

— Спасибо, господин Майер. Вы поступили правильно, и я попрошу только об одном: никому ничего не рассказывайте о нашем разговоре, а вечером вас повидает господин Насс. Возможно, что через день-два вы понадобитесь, чтобы опознать этого человека. А пока работайте себе спокойно, поступайте как обычно, не подавайте и виду, что вам что-либо пришло в голову. И — молчание!

— Понимаю… Все понимаю, господин оберст. Этих ядовитых змей надо уничтожать без пощады, — вставая с места, сказал Майер.

Я пожал ему руку и через черный ход выпустил наружу.

Теперь мне становился ясен смысл загадочных слов «Восток — Запад».

Когда приехали Насс и Глебов, я рассказал им о визите Майера.

— Да, я хорошо знаю Майера. Это честный рабочий и честный человек, немало пострадавший от нацистов. Мы предоставили ему квартиру его однофамильца Майера и тоже Карла, бежавшего недавно вместе с фон Трахтенбергом. Мы тогда даже посмеялись над этим совпадением. А оказывается, что вышло очень кстати, — сказал Насс.

— Это, наверно, один из тех фрицев, что шел тогда за гробом с этой самой Надькой, — предположил Глебов.

— Да! Это, несомненно, из той же группы, — подтвердил я. — Итак, товарищи, дело осложняется. И нам надо подумать над тем, как действовать дальше.

Просидев около часа и обсудив разные планы, мы наконец нашли нужное решение.

Осмотр замка затянулся, а различные охотничьи домики, пристройки, парк, озеро, летняя ротонда и подземные ходы к реке оказались настолько интересными, что мои гости возвратились только к семи часам вечера, очень довольные своей экскурсией.

— Напрасно вы не поехали с нами, мистер Першинг, — сказал Миронов. — Там не только гроты и подземелья, а дух, веяние минувших эпох… Так сказать, история феодальной Германии.

— Неинтересно. Я равнодушен ко всему тому, что не является делом. Это — развлечение, а газета — дело.

— Ну нет, — заспорил Володя. — Каждая такая поездка обогащает человека, увеличивает его знания. Нет, я не могу согласиться с вами.

— Нужная поездка! — решительно сказал Рудин. — Да и для работы дает обилие любопытного материала.

Они пошли помыться и переодеться с дороги, я же с американцем стал дожидаться их к ужину.

— Ну как статья? Уже написали? — поинтересовался я.

— Идет… не очень, правда, легко, но основной набросок уже есть. Теперь похожу еще по городу, наберусь внешних, так сказать, иллюстративных впечатлений для общего тона и верного рисунка статьи, — сказал он.

— Желаю успеха! С удовольствием почитал бы ее, — сказал я.

— О-о! Я покажу ее вам перед тем, как отсылать в газету, — пообещал Першинг.

Гости собрались к столу. Ужин затянулся, и только часов в девять Володя вспомнил о театре.

— Вот здорово! А ведь мы уже упустили театр, — сказал он.